Я всплеснувъ руками взглянула на Небо обрадуясь слыша слова ево, хотя знаю ево къ себѣ вредна, но за милость покойной матери ево, желаю ему всякихъ благополучій.

Теперь Памела, онъ говорилъ, меня тебѣ нечево боятся. Скажи мнѣ для чево такъ подняла руки къ Небу? Видно тебѣ то пріятно, что я говорилъ? Дай мнѣ руку? Я ему подала руку сквозь передникъ, онъ взявъ подавилъ ее тихонько и не такъ какъ прежде. Для чево такъ дурачишся? Открой лицо твое покажи мнѣ какова ты послѣ вчерашнихъ твоихъ разговоровъ? Нѣчему дивится, что ты меня стыдишся, такъ много помрача мою славу,

Сіи слова пронзили мое сердце въ разсужденіи не праведныхъ упрековъ, но слыша что онъ намѣренъ меня оставить въ покоѣ, не вытерпя вскричала, Боже мой какая перемѣна! для чево бываютъ смягченны и покорны тѣ въ своей невинности, когда другіе себя пороками вѣнчаютъ.

Послѣ тово я пошла въ свою спальню и стала писать письмо къ вамъ, хотя и печалилась о ево нареканіи, но радуюсь очень, что онъ женится скоро, и во все оставляетъ свои намѣреніи худыя. Нынѣ начинаю льстится, что всѣ на меня гоненіи скончались, ежели не такъ то надобно чтобъ моя доля во вѣки была весьма не счастлива! но чтобъ со всемъ всѣхъ искушеній убѣжала, тово подумать не смѣю пока къ вамъ не пріѣду, мнѣ кажется что въ такой великой страсти разкаяніе и исправленіе такъ скоро быть не можетъ. Но Богъ можетъ вдругъ обратить ево къ познанію и вложить въ сердце добродѣтель и жалость, однако еще не со всѣмъ буду вѣрить, и хотя знаю что вамъ печально, но имѣя окказію послала все что написала и осталась

Ваша покорнѣйшая Дочь.

Мой любезныя Родители!

Я рада что въ послѣднемъ письмѣ не звала васъ къ себѣ на встрѣчу, и Иванъ мнѣ сказалъ что вы не будете, обнадежа, что я найду способъ быть у васъ. У прикащика нашего бради есть одноколка, надѣюсь онъ мнѣ ее дастъ, а кареты получить не можно, да къ томужъ оное и не прилично по моему состоянію, я лутче найму, даромъ что у меня не много денегъ отъ покупокъ осталось, но надѣюсь госпожа Жервисъ меня оными ссудитъ, или господинъ Лонгманъ. Но вы конечно будете думать какъ заплатить оныя, да я и сама не люблю должна быть ни кому, всевожъ болѣе я рада тому, что вы встрѣчать меня не будите: ибо я точно день отъѣзду моево же знаю, а по видимому чуть не пробудуль еще здѣсь дней восемь. Бѣдная Жервисъ къ четверьгу изготовится не можетъ, а хочетъ безмѣрно со мною ѣхать вмѣстѣ.

Куда я буду счастлива когда при ѣду къ вамъ любезныя родители, и укроюсь отъ всѣхъ нападковъ, хотя онъ нынѣ ласковъ и смиренъ предо мною, и кажется не таковъ сердитъ какъ прежде. Вчерась принесли къ нему богатое платье: ибо онъ намѣренъ ѣхать въ Лондонъ къ торжеству, наступающему въ день рожденія Королевскаго, всѣ говорятъ, что ево хотятъ здѣлать Перомъ. А я больше желаю, чтобъ ево здѣлали честнымъ человѣкомъ, хотя и всѣ ево такъ признаваютъ, только ко мнѣ, по моему нещастію, не таковъ кажется. Какъ скоро платье надѣлъ, то прислалъ за мною. Памела, когда я пришла къ нему сказалъ мнѣ, ты очень хорошо дѣлаешь себѣ платье и наряжаешся изрядно, но скажи мнѣ каково и мое и ко мнѣ присталоли? Я очень мало отвѣчала ему, или со всѣмъ не знаю ни чево въ нарядахъ, однакожъ какъ мнѣ кажется платье ваше хорошо очень!

Камзолъ ево весь выкладенъ былъ кружевомъ золотымъ, и все къ нему очень пристало. Но что онъ по томъ здѣлалъ, то уже я немогла болѣе хвалить ево плаятіе. Для чево ты не носишь говорилъ онъ мнѣ старова твоево платья? (Ибо я отъ тово время какъ надѣла все ходила въ моемъ новомъ нарядѣ) хотя къ тебѣ и сіе пристало! вотъ мое платье, государь мой, я ему отвѣчала, и то только одно своимъ могу назвать, что нужды въ какое бы платье такая дѣвка какъ я ни одѣлась. Ты очень чиновна Памела, говорилъ мнѣ и злопамятна, полно дурачится и сердится за малую бездѣлку, повѣрь мнѣ, что вы съ дурай Жервисъ своимъ крикомъ меня болѣе на пужали нежели я васъ. Ежели вы боялись отвѣчала я, чтобъ служители ваши не видали не милосердія вашева къ бѣдной дѣвкѣ, которая подъ вашимъ покровомъ, и по волѣ матери вашей, мучительную жизнь терпитъ, то для чево не боялись Бога всемогущаго, которой всевидецъ, и предъ нимъ мы всѣ равной отвѣтъ въ дѣлахъ своихъ дать должны, и всѣ будемъ въ равномъ достоинствѣ.

Онъ взявъ меня за руки съ видомъ нисколько сердитымъ говорилъ, вотъ разумно разсудила, мнѣ кажется годишся по нужде въ проповѣдницы, какъ мой священникъ умретъ въ Линкольнѣ, я тогда на тебя надѣну рясу, и ты въ ево мѣстѣ будучи больше заставишь себя слушать. Я бы желала отвѣчала я ему, что бы ваша собственная совѣсть, проповѣдывала вамъ справедливость, тогда не надобенъ бы былъ вамъ проповѣдникъ. Полно Памела, оставимъ наши разговоры, которые болѣе не въ модѣ, я только за тѣмъ звалъ, чтобъ показать тебѣ мое платье, и сказать, что бы по желанію госпожи Жервисъ была здѣсь пока она пробудетъ. Ахъ, нѣтъ, Государь мой, я ему вскричала! я бы давно рада уѣхать изъ вашева дому.

Какъ ты неблагодарна говорилъ онъ! я думаю, что очень будетъ жаль каждому, видѣть тебя съ твоимъ прекраснымъ лицемъ и нѣжными руками въ работѣ тяжкой и грубой когда возвратишся къ отцу своему въ деревню. Я по совѣтую госпожъ Жервисъ въ Лондонѣ нанять для себя домъ, гдѣ и тебябъ содержала какъ дочь свою, ты очень хороша, то какъ скоро провѣдаютъ, всегда будетъ людей толпа въ вашемъ домѣ, и ты скоро разбогатѣть можешь. Сія ругательная издѣвка пронзила мое сердце, глаза мои залились слезами, и я вырвавъ у нево руку, говорила плача и воздыхая; государь мой, я никогда такой издѣвки отъ васъ не ожидала, сіи слова весьма сходны съ прежними вашими поступками, которые я забывать начинала. Воля твоя, хоть сто разъ сердися, я не могу молчать, отвѣчалъ онъ, я уже преодолѣлъ свою слабость, и когда вы отъ меня изъ дому съ госпожею Жервисъ итти собрались, то я до тѣхъ поръ пока пробудете, не такъ какъ моихъ служанокъ, но какъ гостей у себя держать буду. Вы говорите и думайте, что хотите; а мнѣ кажется Памела, презирать тебѣ всево тово, что я сказалъ, такъ много нѣзачто. Вижу, что ты понятіе о добродѣтели имѣешь весьма баснословно, и не сумнѣваюсь, что ты въ томъ не побѣдимою Героинею будешь: но моя дарагая Памела, говорилъ съ видомъ ласковымъ и лукавымъ! подумай о изрядномъ случаѣ себя прославить, расказывая всякой день госпожѣ Жервисъ, о клятвахъ и объ обѣщаніяхъ, какіе тебѣ молодцы молодые станутъ приносить, то по сему и довольную матерію будешь имѣть составить письмо къ отцу твоему и матери; и точно могу тебя увѣрить, что то лутчее средство будетъ вести жизнь свою, вышедъ изъ моево дому. Изрядно государь мой употребляйте умъ свой мнѣ въ совѣтъ, но повѣрте, ежелибъ мы оба были равны, вы бы не смѣли такъ меня ругать, а теперь пользуяся своею знатностію и богатствомъ, весьма не къ стате вооружаетесь противъ подлости и нищеты моей. Скажите по совѣсти мнѣ, пристойноль то не только состоянію вашему, но покрайней мѣрѣ богатому вашему платью.

Куды какъ Мать моя благоразсудна, онъ сказалъ, въ намѣреніи со мной поцѣловатся. Я въ смущеніи будучи вырвавшись у нево говорила, поди прочь хотябъ ты не вѣдомо кто былъ, я не хочу минуты жить въ твоемъ домъ и слышать такіе разговоры, пойду къ послѣднему мужику жить въ деревню и буду моими нѣжными, по твоимъ словамъ руками, носишь лутче землю, нежели живучи здѣсь слышать ваши разговоры.

Когда я послалъ за тобою, въ тотъ часъ былъ очень веселъ, говорилъ онъ мнѣ, но не возможно долго быть веселу съ такой грубіянкой какъ ты, но со всѣмъ тѣмъ прошу пока здѣсь будешь, не будь такъ сурова и печальна, всѣ люди думаютъ что тебѣ отъ сюда итти не хочется. Ежели такъ, я ему отвѣчала, то они всѣ да и вы увидите что я буду, сколько мнѣ возможно, веселой казатся.

Изрядно говорилъ онъ, я сіе примѣчать буду, радуюсь, что хотя въ маломъ ты послушаешь моево совѣту въ первой разъ. Въ первый разъ я отвѣчала, вы мнѣ и совѣтъ такой дали, которому послѣдовать можно. Я бы желалъ говорилъ онъ чтобъ ты на отвѣтъ такъ скора была какъ на отъѣздъ твой, и по томъ за смѣялся. Я вырвавъ у нево руку, вонъ вышла, а идучи думала, пора ему женится, безъ тово ни какой честной дѣвкѣ въ домъ у нево прожить не можно.