Сь вашею печалной и покорной Дочерью?

Госпожа Жервисъ весьма надежна, что мнѣ дадутъ карету къ вамъ доѣхать, хотя то мнѣ и не пристало, но наши жители чрезъ то увидятъ, что меня не збезчестіемъ выгнали изъ дому, походная карета изъ Линкольна возвратилась, думаю, что мнѣ въ ней будетъ ѣхать; а здѣшняя очень богата и нарядна.

Любезные Родители!

Хотя я надѣюсь, что сама мое письмо привезу къ вамъ, однако все таки писать не не стану. Когда у васъ буду жить, надѣюсь нѣчево будетъ писать, да и время на то не будетъ. Севодни середа я думаю завтрѣ очень рано выѣхать. Я имѣла нынѣ еще новые искушеніи, хотя не такъ дерзновенны какъ прежде, но отъ товоже человѣка.

Вчерась Господинъ нашъ возвратяся съ поля, прислалъ за мною, я пошла въ превеликомъ страхѣ, бояся брани за мои смѣлые разговоры, вознамѣрясь самымъ раболѣпствомъ смяхчить ево сердце. Пришедъ къ нему, стала предъ нимъ на колѣіи говоря, заклинаю васъ самою тою надеждою, которою вы имѣете получить оставленіе грѣховъ своихъ, и ради покойной госпожи моей, вашей матери, которая при послѣднемъ концѣ испуская духъ въ вѣчной покой, не оставить меня просила. Простите мнѣ вину мою, покажите мнѣ послѣднюю милость чево я больше не желаю, дайте мнѣ съ миромъ вытти изъ вашева дому, и что бы мой смущенный духъ хотя на малой часъ былъ упокоенъ, дайте мнѣ съ честію въ домѣ вашемъ со всѣми простится, и не отпустите съ пронзеннымъ сердцемъ отъ злой печали.

Онъ поднялъ меня съ такою лаской, какой я отъ нево ни когда не видала и говорилъ: затвори двери Памела, и поди въ мой кабинетъ, я хочу съ тобой поговорить безъ издѣвокъ. Какъ возможно, государь мой, я ему отвѣчала, отхватя себя руками? Сотвори милость позволь мнѣ вонъ итти. Богомъ тебѣ клянуся говорилъ онъ, что я тебѣ не покажу противности ни малой, затвори двери и поди за мною.

Сказавъ сіе, вошелъ въ кабинетъ свой, которой наполненъ книгами и изрядными картинами, хотя ево и называютъ кабинетъ, но то была палата превеликая въ садъ окнами, и къ ней галлерея вся въ стеклахъ, я затворила двери но незнала слѣдовать ли за нимъ, или нѣтъ въ кабинетъ. Онъ оттворя опять двери говорилъ, повѣрь мнѣ хотя не много, ты должна имѣть надежу слыша мои клятвы. Я пошла за намъ трясучися въ страхѣ и шла очень тихо, поди чтоли, онъ вскричалъ, можноли послушать? А государь мой я отвѣчала! зжалься надо мною, избавте меня несносныхъ печалей, полно онъ сказалъ, полно я тебѣ повторяю мои клятвы. По томъ сѣлъ въ крѣслы взявъ мою руку, продолжалъ рѣчь свою: не думай Памела чтобъ я имѣлъ намѣреніе худое, отъ сего часа я тебе повторяю мои клятвы, и желаю, чтобъ ты нѣсколько была благодарна за милость, которую я тебѣ хочу оказать. Ты имѣешь умъ и разсужденіе изрядное, и по тому нетрудно узнать, что я во всемъ моемъ тщеславіи, не могу одолѣть безприкладной моей къ тебѣ любви. Взгляни на меня любезная Памела; я тебѣ признаюсь въ самой истиннѣ что люблю тебя нелестно, всѣ мои суровости къ тебѣ, были совѣсти моей противны, надѣясь хотя страхомъ тебя заставить желаніи мои исполнять; ты видишь что я говорю откровенно, не употребляй и ты противъ моего простосердечія, сродныхъ хитростей вашему полу.

Я будучи въ несказанномъ смятеніи не могла промолвить ни одного слова, онъ видя, что я не могу ему отвѣчать, тотчасъ перемѣнилъ рѣчь свою и говорилъ, скажи мнѣ Памела? Въ какомъ состояніи отецъ вашъ? Я знаю что онъ хотя и бѣденъ но честенъ. Отъ того время какъ мать моя насъ къ себѣ взяла поправилъ ли онъ свое состояніею

Сіи слова мало по малу привели меня въ прежнее состояніе, такъ государь мой я ему отвѣчала онъ и теперь бѣденъ и честенъ, чемъ я наиболѣе себя и славлю Постой говорилъ онъ, ежели ты сама небудешъ препятствовать, я родителей твоихъ счастливыми учинить могу. Государь мой, я ему отвѣчала, онѣ нынѣ такъ счастливы, какъ больше быть не могутъ, ежели за вашу къ нимъ милость, добродѣтель бѣдной дочери ихъ заплачено быть можетъ… Пожалуй не говори мнѣ такихъ словъ, которые пронзаютъ мое сердце, я ни какова зла съ тобой учинишь не хочу. Не говори пожалуй государь мой, я ему отвѣчала можно мнѣ уже боятся? Нѣтъ говорилъ онъ, повѣрь мнѣ, что мое желаніе подать помощъ Отцу твоему безъ всякой тебѣ обиды. Пожалуй скажи спросила я? Какимъ образомъ то статся можетъ, и я всячески буду вымышлять оказать вамъ мою благодарность безъ нарушенія совѣсти моей и постоянства, но что можетъ такая бѣдная дѣвка какъ я вамъ здѣлать? Не преступя должности своей главной.

Я желаю, онъ началъ продолжать рѣчь свою, чтобъ ты здѣсь еще осталась на нѣделю или на двѣ, и противъ меня чтобъ была ласкова и учтива, я такъ велико имѣю къ тебѣ снисхожденіе, что принужденъ о томъ просить… Но я видя изъ лица твоево противное моему желанію, начинаю сожалѣть, что много предъ тобой себя унизилъ, но при томъ однакожъ весьма доволенъ за твои поступки: вчерась при господинъ Лонгманѣ, когда я говорилъ тебѣ сурово, ты не старалась оправдатся, хотя мнѣ нѣсколько было и досадно, слыша изъ кабинета твои разговоры. Но тѣмъ наиболѣе принудила меня себѣ дивится, и видѣть столь много достоинствъ, какихъ я ни въ одной дѣвицѣ еще не видалъ въ жизнь мою. Весь домъ мой вмѣсто завысти, не сказанно тебя любитъ.И такъ имѣя къ тебѣ почтеніе, которое и докажетъ чево ты со временемъ будешь достойна. А всѣво болѣе меня убѣдили твои письмы, изъ которыхъ я многіе читалъ самъ, и видѣлъ какой пріятный слогъ, и чистое въ самой простотѣ изъясненіе, также острыхъ замысловъ довольно много въ разсужденіи твоихъ лѣтъ, полу и природы. Все сіе совокупно заставило меня любить тебя чрезвычайно. Нынѣ дарагая Памела когда уже я открылъ тебѣ мое сердце, пожалуй побудь здѣсь двѣ недѣли, пока я исправлюсь въ дѣлахъ моихъ, ты увидишъ, что о томъ не для чево будетъ тужить.

Я оледѣнела, почувствуя, что сердце мое смяхчатся начинало; о государь мой ему говорила! спаси бѣдную дѣвку, которая не только говоришь, но и взглянутъ на васъ безъ стыда и страха не можетъ. Но что хотите погубить меня вѣчно? Пожалуй отвѣчалъ онъ послушайся, хотя повесели меня, что здѣсь останешся. Я пошлю Ивана ко Отцу твоему что бы онъ со мною повидался, здѣсь, или въ полѣ близь вашей деревни. Нѣтъ государь мой я говорила, не могу на сіе согласится, сотвори милость пусти меня завтре такъ какъ я уже заключила, оставте предпріятіи противу такой бѣдной, которая во всѣмъ бы волямъ вашимъ повиновалась не разлучая я съ добродѣтелью; и кромѣ васъ ни комубъ на свѣтѣ покорна быть не хотѣла. Можешь, онъ сказалъ ежели захочешь, добродѣтель твоя въ томъ не мѣшаетъ, да я и самъ ее помрачать не желаю. Возможноль я отвѣчала ему, мнѣ вамъ государь мой повѣрить, видя довольно причинъ противныхъ погубить бѣдную дѣвку? Но о Боже милосердый! Ты единъ мой помощникъ спаси меня въ часъ сей, и дай дойти сохранно въ шалашъ моихъ любезныхъ родителей, тамъ только жить могу спокоемъ. Тогда онъ вскричалъ о злая и немилосердая доля! ужъ ли я не могу истинными моими клятвами увѣрить тебя. Въ чомъ увѣрить государь мой? Я ему сказала, толи только что бы я на двѣ недѣли еще у васъ осталась въ домѣ, что послѣ тово со мною будетъ? Проклинаю мое богатство и свою знатную природу, говорилъ онъ, они препятствуютъ тебѣ мнѣ вѣрить! Сія тщеславная гордость умножаетъ твое сумнѣніе, которое я опровергнуть непремѣнно потщуся, останься прошу тебя, ты увидишь, что оно будетъ уничтожено.

Въ тотъ часъ сердце мое такъ затрепѣтало, что я почти обезумѣла, и начала творить молитву, отче нашъ. Не хочу говорилъ онъ, Памела, слышать твоихъ молитвъ, теперь вижу, что можетъ изъ тебя быть набожная черничка.

Но все сіе не возбранило мнѣ вскричатъ громко! И не введи мя во искушеніе но избави мя отъ лукаваго. О Боже! взявъ онъ меня въ руки, говорилъ, побудь свѣтъ мой двѣ недѣли, ты увидишь, что я для тебя здѣлаю, теперь оставляю тебя на часъ одну, подумай хорошенько, ты видишь, что я злова намѣренія не имѣю. Вотъ теперь изрядно, я сама себѣ говорила.