Что же, вполне возможно, что наш аппарат падал на парашютах, хотя об этом нам тоже не сказали. Но что же, черт возьми, случилось? Ракету сбили намеренно? При аварии, один парашют оказался поврежден?

Антенны на спутнике были сломаны, корпус посечен осколками и покрыт копотью, но это был он — тот самый «Космос», что мы видели на фото. А вокруг него люди.

Одни что-то резали автогеном, слева от места падения. Другие таскали ящики, мешки, веревки.

Неподалеку от дороги стояли два сваренных из стальных листов сарая, от которых тянулись провода. Там стоял большой генератор — я хорошо видел торчавший топливный бак.

И самое главное — у самого спутника, в руках у человека в хорошо узнаваемом костюме ОЗК и противогазе ГП-5, я увидел цилиндрический предмет, от которого шли длинные провода к аппарату прямо на земле. Возможно, дозиметру. Он медленно водил им вдоль корпуса.

— Оп-па! — вырвалось у меня. — Они его всё-таки нашли. И уже вовсю потрошат!

Да, мое первоначальное предчувствие оказалось верным. Рядом со спутником, на импровизированном деревянном столе из толстенных досок, лежал не только его внутренний реактор. Рядом с ним стоял еще один, гораздо более компактный, но явно технологичный ящик с белыми символами. Он был цел… А внутри могло быть что угодно!

Это и было то самое «что-то еще», о чем по какой-то причине умалчивало командование. Устройство, ради которого и был запущен весь этот секретный спутник. И теперь оно практически было в руках у Хасана. Верне, должно было прибыть к нему в самое ближайшее время.

Внезапно дверца кабины нашего грузовика открылась, и послышались шаги, обходящие кузов. Кто-то начал развязывать брезент.

Поездка подошла к концу. У нас не было больше времени, надежда на скрытность медленно терялась.

Я перевел «ПБ-1С» в боевое положение и посмотрел на Шута. В его глазах читалось то же, что и у меня: понимание, что точка невозврата пройдена.

— Шут! — тихо позвал я. — Нужно выбираться отсюда. Сначала подождем, пока они поместят все важное в грузовик, а потом… Потом мы его угоним! Наша цель — тот ящик, но работы они еще не закончили!

— Гром, а ты везучий! — довольно произнес Шут. — Чертов спутник здесь!

Вдруг совсем рядом раздались шаги. Брезент с шумом отбросили, но не очень удачно. В просвете показался темный силуэт афганца. Он даже не успел ничего понять.

Тихий хлопок выстрела прозвучал как щелчок пальцами. Пуля легко вошла в цель.

Шут ловко ухватил его за одежду и быстро втащил внутрь. Определил тело на пол.

— Спишь на посту? — он покачал головой, глядя на душмана. — Нехорошо!

— Нашел время для шуток! — возмутился я. — Переодевайся!

В лагере, ровным счётом, ничего не изменилось. Все шло своим чередом. Корнеев закончил переодеваться — свою экипировку спрятал в мешках. Время потихоньку шло. Перемещаясь по кузову грузовика, я насчитал вокруг не меньше ста человек.

Вроде, все нормально. Но потом я увидел то, что мне не понравилось… Очень не понравилось!

Кажется, только что прибыли американцы… На каком-то темно-зеленом пикапе, откуда-то с запада. Судя по всему.

Американцы… Да, точно они! Двое в зеленовато-коричневых полевых костюмах без знаков различия, но с камуфляжными панамами на головах, в ботинках с высокой шнуровкой. На поясах пистолеты в кобурах. У одного в руках серьезный фотоаппарат.

Шли они неспешно, с походкой «хозяев положения», которую ни с чем не спутаешь. Их сопровождал высокий афганец, с винтовкой М-16 за спиной — явно не рядовой боец. Они приблизились к тому человеку в ОЗК, который минуту назад водил дозиметром по спутнику. Тот что-то делал рядом с ящиком. Его окликнули. При их приближении, он решительно двинулся к ним навстречу. На груди у него висел какой-то аппарат, тоже похожий на дозиметр.

Один из американцев, здоровый бугай, жестом показал на большой ящик. Афганец в папахе что-то ему ответил, и оба американца рассмеялись. Зло, издевательски.

Второй американец, помоложе, поднял фотоаппарат и начал щелкать кадрами: спутник, реактор, ящик… С разных ракурсов. Доказательства. Неопровержимые.

Потом эти фотографии куда-то уйдут, а за ними и груз.

Мозг заработал на пределе, перемалывая варианты, которых почти не оставалось. Угонять грузовик отсюда — стало сложнее. Американские военные наверняка не из робкого десятка, будут все сопровождать лично. Так не вариант!

Но и оставаться здесь, ждать, пока они погрузят ящик и уедут под усиленным конвоем — значит подписать себе смертный приговор.

Я встретился взглядом с Шутом. Он все видел и сам. В его глазах не было страха — лишь холодная, обреченная ярость. Он тоже напряженно анализировал ситуацию, подбирая варианты.

Расстояние между нами — метров пятьдесят, не больше. Все хорошо видно.

Афганец зачем-то указал рукой на наши грузовики. Вероятно, показывал, на чем будут перевозить обломки спутника.

Усатый американец обернулся и как-то подозрительно посмотрел в нашу сторону. Не на грузовик, а как будто бы именно в нашу щель. Его взгляд, цепкий и подозрительный, скользнул по брезенту, будто пытаясь разглядеть что-то в темноте. Он что-то сказал своему напарнику и афганцу в папахе. Тот покачал головой и резким жестом подозвал двух бойцов с автоматами Калашникова…

— Шут… — тихонько позвал я. — Видишь большой генератор справа от нас?

— Этот, что под навесом?

— Ну… Слева бак! Попадешь?

Прапорщик прищурился, медленно кивнул. Топливный бак генератора, стоявшего под небольшим сборным навесом, был хорошо виден в рассеянном свете прожекторов — дутая емкость, наверняка полная горючего. Литров на сто точно. Расстояние до него — метров тридцать с небольшим.

— Тщательно прицелься и стреляй! Даже если и не взорвется, все равно шум гарантирован! После сразу рвем брезент и валим из кузова. Я там валуны видел, сойдет как временное укрытие. Главное, попасть сможешь?

Шут навскидку прикинул расстояние, затем кивнул.

— Попаду. Ну, может не с первого раза… — отозвался он, повторно снимая с предохранителя свой ПБ-1С. — Но достану!

Конечно, в таком деле снайперская винтовка с оптикой «ПСО-1» была бы куда эффективнее и надёжнее короткоствольного пистолета, но другого оружия при себе у нас не было. Несомненный плюс пистолета — наличие глушителя. Несомненный минус — очень посредственная точность. Эх, сюда бы Винторез.

Что толку сожалеть?

Сам же я выбрал другую цель, не менее важную — ближайшая к стоянке грузовиков, при этом самая большая лампа-прожектор. Рядом — вторая. Если удастся их «потушить», неразбериха им обеспечена. Только нужно бить быстро, наверняка и по нескольким целям сразу. Тогда и эффект будет именно таким, на какой я рассчитываю!

Нечто подобное я уже проделывал в прошлой жизни, когда во время одной из ночных операций требовалось посеять панику среди засевших в поселении исламских боевиков.

Пока я прикидывал план действий, тот высокий афганец в папахе, принялся что-то оживленно доказывать американцам, изредка показывая в сторону грузовиков. При этом он еще и активно жестикулировал. Двое бойцов с автоматами, отправленные в нашу сторону, уже были в десяти метрах.

Шли лениво, неторопливо. Расслабленно. Видимо получили приказ проверить оба транспорта… Вот только проверить относительно чего? Посторонних? Готовности техники к отъезду?

— Времени мало, работаем по готовности… — тихо выдохнул я. Бить предстояло через дыры в брезенте, что не добавляло ни удобства, ни точности.

Сначала раздался сухой, приглушенный щелчок моего выстрела. Почти сразу второй.

Прожектор, метрах в двадцати от нас, с треском хлопнул и мгновенно погас. Осколки стекла, вместе с искрами, снопом посыпались вниз. Почти одновременно дважды пшикнул пистолет Корнеева. Пули, одна за другой, ударили в бак генератора. Одна звякнула по корпусу и срикошетив, оставив едва заметную вмятину, зато вторая сбила кран. Из пробоины хлынула струя горючего, растекаясь по земле.