Лежа за камнями, я слышал далекие голоса моджахедов — они что-то кричали, ругались. Вероятно и впрямь потеряли меня из вида и теперь решали — как быть и что делать дальше. Шли минуты, голоса то удалялись, то приближались.

А я, собравшись с силами, кое-как поднявшись, пошел дальше, используя укрытия, удаляясь все дальше и дальше от того места.

Боль и впрямь отступила, я ее практически не чувствовал. Впереди следовал достаточно большой открытый участок — тут меня могут заметить. Либо выждать, либо проскочить прямо сейчас.

И вдруг, в самой, казалось бы, непримечательной скале, я заметил широкий вертикальный разлом, скрытый за большим валуном. Подойдя ближе, я различил на земле старые потускневшие гильзы от автоматов Калашникова и несколько консервных банок. Возможно, это духи. А может и наши.

Кто бы это ни оставил, он был тут давно. Не меньше года назад точно.

Не став рисковать быть обнаруженным, я решительно протиснулся в узкий проход. За ним открывался настоящий грот, из которого шел лабиринт пещер и узких проходов.

Поначалу было тесно и темно. Света у меня толком и не было, лишь пара ламп химического света, которые я по-привычке таскал с собой. Активировал одну из них. Тусклый желтый свет выхватывал из мрака низкие, неровные своды. Воздух был спертым, пахло сыростью, пылью и чем-то тяжелым и сладковатым — вскоре я понял, чем.

Пещеры оказались пустынными и заброшенными. Это были голые каменные мешки, покинутые, судя по слою пыли, давно. Лишь кое-где валялись свидетельства недавнего прошлого: пустые, рассохшиеся деревянные ящики из-под патронов, обрывки грязной верблюжьей шерсти, ржавые банки от тушенки — не арабской, а самой обычной, армейской, видимо, трофейной. В одном из ответвлений я чуть не напоролся на растяжку — бледная, почти невидимая в пыли проволока, уходящая в груду камней. Сработал на чутье, остановился в сантиметре от нее.

А потом я наткнулся на него. В глубокой нише, сидящий прислонившись к стене. Труп. Вернее, то, что от него осталось. Полусгнившая форма без знаков различия, обтягивающая коричневый скелет. Кожа на лице высохла и почернела, втянувшись в оскал черепа. Рядом валялся старый АКМ с проржавевшим стволом. Судя по всему, этот бедолага пролежал здесь не меньше года. Бывший свой? Пленный? Или заблудившийсь душман? Нет, не душман точно — форма советская, обувь тоже. Да, собственно, теперь это уже и неважно.

В нагрудном кармане я заметил торчавший бардовый кончик военного билета. Выудил, осмотрел.

— Литвинов Артем Геннадьевич! — глухо и тихо пробормотал я, глядя то на документ, то на останки скелета. — Как тебя сюда занесло⁈

Эта могила в камне навевала тяжелые мысли, но давала и надежду — если сюда давно не заглядывали, значит, я на верном пути. Бродил долго, минут сорок. Ориентировался по компасу, хотя тот иногда чудил. Ориентировался с некоторым трудом, дважды натыкался на тупики и потому возвращался обратно.

Продвигаясь по одному из восходящих тоннелей, я наконец увидел впереди свет. Не искусственный, а солнечный. Осторожно подкравшись, я понял, что нахожусь на другом склоне горы. Тот самый выход, который вел прямо к старой заставе.

Выбравшись наружу, я замер, ослепленный светом и пригнувшись за камнями. В трех сотнях метров ниже и правее меня, в небольшой долине, стояли несколько полуразрушенных одноэтажных зданий из серого камня обмазанного глиной. Рядом — покосившаяся вышка. Все обнесено забором из разнокалиберных камней. Это и была та самая застава, брошенная достаточно давно уже. Признаков человека там не было.

Под прикрытием скал и редких кустов я торопливо спустился вниз. Продолжал анализировать, осматривать территорию. Там было пусто, лишь ветер гонял по двору клочки бумаги, да перекати-поле. Двери в зданиях висели на петлях, стекла были выбиты. Повсюду валялись обломки мебели, пустые гильзы и следы давнего боя.В дальнем углу стоял древний железный монстр, советский БТР-152, без передних колес и с частично разобранным мотором. Конечно же, пользоваться нельзя.

Застава небольшая, все умещается на двенадцати сотках земли. Не более. Очевидно, что людей тут нет уже несколько месяцев. Принялся осматривать здания, склады. Вдруг мне улыбнется удача и найдется что-нибудь полезное?

Но десятиминутного осмотра хватило, чтобы понять — ничего ценного здесь уже нет. Все что можно было забрали с собой. А то что бросили — растащили местные. Наверняка, в этих местах достаточно мелких кишлаков, где живут представители различных афганских племен. К тому же и граница с Ираном не так уж и далеко.

В одном из небольших зданий остановился на перекур. Пересмотрел имущество. У меня оставалось два с половиной магазина к автомату, один заряд к подствольнику, граната и пистолет. Провизии не было, только фляжка с водой. Карта, спички и нож.

Взглянул на небо — полдень или около того. До вечера далеко. В темное время суток перемещаться незаметно проще — а это я умею. Дождаться бы темноты, но не здесь! Духи наверняка заглянут сюда, как только увидят. Ну и куда мне идти?

Отправился на юго-восток, заглянул в одинокое строение, похоже на гараж. Тут тоже почти ничего не было, кроме ящиков и старого брезента. Именно здесь, под обрывком прожженного брезента, я нашел то, на что даже не надеялся — мотоцикл. Старый, видавший виды «Урал». Покрытая пылью и паутиной, эта машина казалась чем-то нереалистичным. Я сдернул брезент, осмотрел двухколесную машину. Колеса спущены, резина прохудилась, но вроде бы цела. Бак… Бак был пуст. От слова совсем. Попробовал завести — ну да, конечно. Тут и до меня были умники, считавшие, что могут завести этот трофей — ни у кого, видимо, не вышло.

— Ты гляди-ка… — хмыкнул я, осматривая старый пыльный драндулет. — Надо же!

Начался лихорадочный поиск. Я обыскал все сараи и постройки. И в углу самого дальнего гаража, за ржавыми бочками, мне улыбнулась удача — канистра. Железная, на двадцать литров. Потряс ее — внутри что-то плескалось! Сорвал крышку — резкий, знакомый запах бензина ударил в нос. Почти полная.

С лихорадочной поспешностью я стал заправлять «Урал». Руки дрожали от усталости и уже отпускающего тело адреналина. Еще немного, и я смогу уйти отсюда, углубиться в территорию Афганистана, найти хоть какие-то следы своих или…

Мысли прервал нарастающий, еще далекий, но неумолимо приближающийся гул. Не один двигатель, а несколько. Я бросился к дверям гаража и выглянул в узкую щель.

По дороге, ведущей к заставе, поднималось облако пыли. В его клубах угадывались очертания двух пикапов. Духи? Ну а кто же еще?

Они шли сюда. Но кто это? Те, что гнали меня или кто-то еще?

Выбора не было. Я долил канистру в бак, швырнул ее в сторону, с силой пнул кик-стартер. «Урал» кашлянул, но не завелся. Попробовал еще — без успеха. Несколько минут я пытался реанимировать двухколесную машину, то тщетно. «Урал» так и не завелся. Я с досадой пнул его ногой — ну, что поделаешь⁈ Бывает!

А тем временем противник уже был на подъезде к воротам заставы. Я видел, как люди в кузовах занятно размахивали руками и оружием. Как будто знали, что я здесь… Но может, их не я интересую?

«Второгодка». Вышел 3-й том.

Он опер из 90-х, а, заодно, обратный попаданец, ставший старшеклассником в наше время. Его методы нравятся не всем, но он действует, как привык. Он враг преступников и друг беззащитных, и он всегда добивается справедливости. Так что, лучший друг, убивший его, тоже получит по заслугам: https://author.today/work/470570

Воздух над заставой звенел от напряжённой тишины, которую резко разорвал гул дизельных двигателей.

Два старых пикапа, кажется, это были японские «Тойоты», оба в белой расцветке, щедро заляпанные рыжевато-коричневой грязью, затормозили у ворот, подняв облако пыли. Вообще-то, достаточно большая часть южного Афганистана была покрыта такой вот пылью — если поднимается пыльная буря, то в буквальном смысле — туши свет. Даже дышать и то непросто будет, а про видимость и говорить нечего. К счастью, пылевые бури тут бывали крайне редко, а обычные ветра лишь перегоняли пыль с одного места, на другое.