— Я все еще так зла, — говорит она. — Ты ушел, даже не задумавшись, и заставил меня чувствовать, будто я недостойна твоей любви. Будто я ничего не значу.

Знаю, что облажался, но только сейчас понимаю, насколько сильно. Я разбил ее сердце и этого уже достаточно. Но еще хуже: заставил сомневаться в себе.

— Нет, маленькая, — притягиваю ее ближе, наши лбы соприкасаются. Мы ведем этот обнаженный разговор, пока ее бедра продолжают двигаться. — Если кто и был недостоин в этих отношениях, так это я. Я ушел, чтобы уберечь тебя, потому что не смог бы дать тебе то, что ты заслуживала. Я знал, что мое внимание будет рваться на части. А ты достойна большего.

— И ты не мог мне этого сказать? — она вскрикивает, когда мой член задевает ту точку, которая сводит ее с ума.

— Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? — говорю я честно. — С первого мгновения, как увидел, я был твой. Я был готов бросить карьеру в ту же секунду, лишь бы быть рядом. Продолжил только потому, что ты не была готова к тому, чтобы мое внимание было на тебе круглосуточно. Дай мне шанс, и я запру тебя здесь, чтобы больше никогда не жить без тебя. Мне нужно было уехать. И я знал: услышу твой голос, увижу твои слезы и это меня добьет.

— Ты был эгоистом! — бросает она.

— Был, — признаю я. — И остаюсь. Дай мне малейший знак и ты отсюда уже никуда не уйдешь.

Скарлет отталкивает меня, и я падаю на предплечья, наблюдая, как она скачет на мне. Ее лицо перекошено раздражением, но она слишком близко к разрядке, чтобы остановиться. Она принимает меня полностью, ее киска сжимается и разжимается вокруг меня.

— Я должна использовать тебя, — говорит она. — Я должна использовать тебя и не дать тебе кончить. Ты этого не заслуживаешь.

— Возможно, я этого не заслуживаю, но тебе нравится чувствовать, как я наполняю тебя. Тебе нравится чувствовать, что ты моя. Смотри, какой ты становишься мягкой для меня, как жадно принимаешь меня снова и снова. Если бы ты не пила таблетки, ты бы ушла отсюда беременной.

Ее плоть сжимается вокруг меня, и она выдыхает короткий, прерывистый стон.

Вот черт.

— Ты этого хочешь, маленькая? — спрашиваю я низко, прикусываю ее пульсирующую точку на шее, скользя там языком, чувствуя, как бешено бьется ее кровь. — Хочешь, чтобы я наполнил тебя и оставил в тебе себя? Чтобы ты стала моей во всех смыслах, и уже никогда не избавилась от меня?

Дрожь проходит по ее телу, и движения становятся быстрее. Я хватаю ее за бедра и двигаю ее по своему члену.

— Боже, Коннор… — стонет она.

Я большим пальцем обвожу ее сосок, опуская голову, чтобы взять его в рот. Ее тело так отзывчиво, бедра сжимаются вокруг меня, пока я круговыми движениями массирую ее клитор. Скарлет кончает с высоким, пронзительным вскриком моего имени, впиваясь ногтями в мои плечи.

Ее киска сжимает меня, вызывает мой собственный оргазм, яйца поджимаются, когда я наполняя ее так, как нужно нам обоим.

Мы падаем на кровать вместе. Комнату наполняет наше тяжелое дыхание. Скарлет целует мою грудь, проводит руками по телу.

Ненадолго встаем, чтобы привести себя в порядок, и, вернувшись в постель, Скарлет устраивается рядом, кладет голову мне на плечо. Я скучал по этому больше, чем по сексу. По тому, как она прижимается. По ее дыханию. Когда она рядом, я чувствую такой покой, какого раньше не знал.

Наверное, так и чувствуется дом. Место, куда возвращаешься без страха, без тревоги и где тебя всегда принимают. Может, это я и почувствовал в ту первую секунду, когда увидел ее.

Скарлет — мой дом.

— Я все еще тебя не простила, Коннор, — шепчет она.

— Знаю.

Но это уже не меняет сути. Я по-прежнему хочу ее прощения, но теперь знаю главное: Скарлет все еще меня любит. И если придется ждать всю жизнь, пока она простит — я буду ждать.

— Почему у тебя нет рождественских украшений? — спрашивает она.

— А кто их увидит, кроме меня? — отвечаю. — Ради кого мне украшать?

Она резко поднимает голову, кладет подбородок мне на грудь и смотрит прищурившись.

— А Джейн?

Вопрос выбивает меня из равновесия.

— Джейн и я встречались в школе, девочка моя. Я сказал тебе: после тебя никого не было — и я не бросался словами.

— То есть ты говорил серьезно? — В ее глазах мелькает уязвимость.

Я целую ее висок.

— Это была правда. Есть только ты или нет никого.

Она, нахмурившись, снова кладет голову мне на грудь. Не знаю, верит ли она, но готов доказать это столько раз, сколько понадобится.

Когда я просыпаюсь снова, за окном уже светло. Скарлетт все еще спит, свернувшись рядом со мной. Одеяло натянуто ей на голову, и видны только фиолетовые пряди. Я целую макушку и осторожно выскальзываю из постели.

Меньше всего мне хочется ее оставлять, но нужно проведать животных. На ночь обещали почти полметра снега, и по тому, что я вижу в окно, его выпало даже больше.

Дороги расчистят только к вечеру, так что отвезти Скарлетт в гостиницу я не смогу. Не собирался оставлять ее у себя на весь день, когда вчера забирал домой, но теперь рад, что она застряла здесь со мной.

Пользуюсь ванной в коридоре, чтобы ее не разбудить, и тихо одеваюсь.

Снег, к счастью, идти перестал, и мы с Оливером примерно за час убеждаемся, что животные в безопасности и в тепле. Когда возвращаюсь в дом, Скарлетт все еще крепко спит. Похоже, она даже не шевельнулась.

Сейчас всего семь утра, а мы еще два раза занимались сексом после того, как она разбудила меня в первый раз. Думаю, она проспит до полудня.

Мое тело привыкло вставать ни свет ни заря, и я слишком на взводе, чтобы уснуть, поэтому разбираюсь с оставшимися делами, пока она спит.

К полудню начинаю волноваться, так что делаю кофе и несу ей наверх.

Скарлетт сидит на кровати, волосы растрепаны, одеяло прижато к голой груди. При дневном свете отчетливо видны все мои следы на ее теле. Меня начисто прошибает от того, какая она красивая.

— Который час? — спрашивает она хриплым ото сна голосом, сажусь перед ней и протягиваю кофе.

— Полдень.

Скарлетт поджимает губы, остужая напиток.

— Мне, наверное, надо позвонить семье и сказать, что ты меня не убил. — Она делает глоток и моргает в удивлении. — Ты помнишь, какой кофе я пью.

— Тебя невозможно забыть.

Я мягко заправляю прядь за ухо, и она довольно мурлычет, наклоняя голову в мою ладонь.

— Ты не паникуешь? — спрашиваю я.

Она поднимает взгляд.

— Нет. Я прекрасно понимала, что делаю вчера. А ты?

Я ухмыляюсь.

— Нет, маленькая.

— Тебе правда стоит перестать так меня называть, Конни.

Я, разумеется, не реагирую. Придумывать друг другу прозвища, которые мы будто бы не переносим, — наше.

— У меня плохие новости, — говорю я мягко.

Она тут же выпрямляется.

— Это что-то со свадьбой? Мне нужен телефон. Времени почти не осталось!

— Успокойся, — хватаю ее за руку. — Со свадьбой все в порядке. Просто прошлой ночью навалило много снега, и дорогу не расчистили, так что отвезти тебя в Ханисакл я смогу только вечером.

Скарлетт облегченно выдыхает.

— Вот это да, я целый день заперта с тобой. Но хоть со свадьбой все хорошо. — Она снова выпрямляется, глаза округляются. — Мы же должны были ехать в Калгари к твоей флористке!

— Я позвонил ей утром, и она прислала варианты букетов и оформления. Посмотришь потом.

Удивление мелькает у нее в глазах.

— О. Ну, это хорошо. Но еще же эти… композиции на столы. Сиенна хотела что-то именно из Сильверпайна.

— Я связался с дизайнером, которая делает редизайн лоджа, и она с радостью предоставит композиции. Тоже прислала варианты. Лодж забронирован на двадцать второе декабря под репетиционный ужин. И я вернул задаток у Мел, раз она больше не занимается цветами. Еще подтвердили вашу бронь в спа. Что-нибудь еще?

Скарлетт заправляет волосы, щурясь на меня.

— То есть ты, — она делает круговое движение рукой, — вчера буквально выжал из меня душу, а сегодня занялся подготовкой к свадьбе моей сестры?