В начале осени у Гули и портфолио появилось — подборка сказочно красивых черно-белых фотографий, упакованных в тяжелую кожаную папку. Фотографировал Гульнару сам Влад Ногтев, самый известный московский фотограф. Между прочим, он сделал портфолио только нескольким девушкам, обучающимся у Волкова, — тем, что показались ему наиболее интересными типажами.

На этом сказка и кончилась. Вячеслав Волков предпочитал манекенщиц выше метра восьмидесяти, Гуля же до этого роста немного не дотягивала. Несколько раз ее вызвали на кастинг, но никто из работодателей Гульнарой не заинтересовался.

В начале следующей весны Гуля разослала свои фотографии по самым крупным московским модельным агентствам. Первым ей ответил менеджер агентства «Феникс» Олег Верещагин. Она сходила на просмотр, ее приняли. Да что там приняли, с руками оторвали’ И сразу отправили участвовать в показе мод — без всяких кастингов. Показ этот, правда, проходил в ночном казино. Гульнара демонстрировала нижнее белье. На следующий день ее фотография с показа появилась в каком-то бульварном журнальчике, который, как назло, попался на глаза Гулиному папе. В тот день она ушла из дома и переселилась в общагу на Щелковском шоссе. Ее соседку звали Таня. Таня тоже работала в агентстве, она мечтала позировать для обложки модного журнала «Красота» и зарабатывала на жизнь эскортом.

Долгое время Гуле не везло. Она похудела от не доедания, ей доставались какие-то мелкие низкооплачиваемые клубные показы, а жирные контракты подписывали другие манекенщицы. Гуля даже несколько раз последовала Таниному примеру и сопровождала богатых мужчин на презентации, получая за это неплохие деньги. Так и жила.

Гуле уже исполнилось двадцать, когда капризная фортуна неожиданно ей улыбнулась: работодатели обратили внимание на девушку с красивым экзотическим лицом. Гуля снялась для модной странички одного известного журнала, затем для другого, третьего…

Вскоре она смогла позволить себе снять квартирку побольше — именно тогда она и выпала из Нининого поля зрения.

Клип известного певца Павла Подаркина должен был окончательно закрепить Гулин успех. Она стала бы настоящей звездой, непременно стала бы.

Если бы не эта татуировка. Как долго она отказывалась накалывать на попе пресловутую бабочку! В конце концов, бабочку можно было наклеить или нарисовать. Но стилист настаивал на своем.

— Съемки будут в Алжире или в Тунисе, мы еще точно не решили, — объявил он, — короче, в пустыне. Ты представляешь себе, какие там условия? Буду я тебе каждый раз бабочку наводить? Нет уж, если не хочешь, найдем другую. Ради такой работы каждая вторая вешалка и на лбу сделает татуировку.

И Гуля сдалась! Ее привели в дорогой тату-салон, она три часа терпела — ведь ягодица считается весьма болезненным местом для татуировки. Вместе с Гульнарой в салон татуировок отправился и пресс-агент Павла Подаркина. Он запечатлел на фотокамеру весь процесс — как Гуле смазывают попу специальным дезинфицирующим раствором, как мастер через копирку рисует на ее теле бабочку, как они вместе подбирают краски. На следующий день эта фотосессия появилась в трех центральных газетах под названием «Знаменитый Павел Подаркин готовится к съемкам нового клипа».

А Гуля-то была мусульманкой, и религия запрещала ей осквернять свое тело татуировками.

В общем, вечером того дня, как газеты увидели свет, в студию, где снимался клип Подаркина, пришел Гулин папа. В руках у него был огромный молоток, сильно смахивающий на кузнечный молот. Ни слова не говоря, он подошел к ближайшей камере и изо всех сил грохнул по ней молотком.

— Мужик, ты чего?! — возопил оператор, ведь профессиональная телекамера стоит почти тридцать тысяч долларов. — Мужик, да я сейчас тебя убью!

Гулин отец обернулся, и оператор замолчал. Видимо, не захотел связываться с человеком с такими безумными глазами.

Тем же вечером в новой Гулиной квартире раздался звонок. Она открыла дверь, не посмотрев в глазок. Гульнара снимала квартиру в новом доме, который отлично охранялся — видеокамеры наружного наблюдения, бравые охранники вместо привычных консьержек пенсионного возраста. На пороге стоял ее отец. Отец, которого она не видела уже несколько лет, с которым не перезванивалась — даже на Новый год. В его руках был широкий кожаный ремень.

Никто из Гулиных соседей ничего не слышал. Скорее всего, она сразу потеряла сознание и даже не успела закричать. Нашли ее под утро — в синяках и кровоподтеках, с переломом носа и челюсти. Гульнара осталась жива и даже довольно красива, только на носу появилась импозантная горбинка. Денег на пластическую операцию у нее не было, и на карьере модели пришлось поставить крест.

А в клипе Павла Подаркина в итоге снялась другая девушка. Тоже похожая на восточную принцессу. Совсем юная. Это была ее первая работа. Но после выхода в эфир экстравагантного клипа она быстро стала звездой.

Нина Зима стремительно делала карьеру. В середине июля изменчивая фортуна в очередной раз продемонстрировала ей свою благосклонность — ее возжелал видеть Геннадий Орлов, генеральный директор агентства «Севен санз». Это приглашение могло означать две вещи — грандиозный успех или полный провал. Геннадий редко общался с моделями лично. Однако Нина особенно не нервничала — она считалась одной из первых моделей «Севен санз» и была уверена, что увольнять ее с этой «должности» не собираются. А значит, Геннадий хочет лично обсудить с ней какую-то крупную работу, — возможно, это будет серия телероликов, или обложка русского «Bora» (вот уж где редко встретишь русскую модель), или даже приглашение на миланские модные дефиле. Поэтому разговора этого Нина ждала, словно первоклассник вожделенных каникул.

Но она ошиблась. Геннадий не собирался приглашать ее ни на престижный, ни на эксклюзивный показ мод.

— Не знаешь ли ты, Нина, о конкурсе «Модель года»? — небрежно спросил он, закуривая дорогую ароматную сигару.

— Знаю, разумеется, — осторожно ответила Нина.

— И что ты об этом думаешь?

— Я?

— «Я»? — передразнил он. — Почему тебя это так удивляет? В этом конкурсе участвуют самые перспективные манекенщицы из пятидесяти стран мира… Мне кажется, ты вполне могла бы стать одной из них.

— Я? — От волнения у Нины едва не пропал голос. — Я?

— Ты, ты, — он меланхолично потряс сигарой над тяжелой декоративной пепельницей из дутого серебра, — так ты хотела бы поехать?

— Разумеется, — выпалила Нина, — даже не знаю, что и сказать… Я даже об этом ни разу не думала!

— Правда, тебе уже почти девятнадцать, — вдруг протянул он, с сомнением взглянув на Нину, — в этом конкурсе, как правило, участвуют совсем юные. Пятнадцатилетки. Те, у кого еще есть впереди время, чтобы стать настоящей звездой.

— Я стану, — неуверенно пообещала Нина, — там есть и семнадцатилетние. А в прошлом году победила девочка, которой уже исполнилось двадцать три. А в позапрошлом — восемнадцатилетняя француженка. Нет, что вы, я не буду там старше всех, я обязательно подойду!

— Какая осведомленность, — ухмыльнулся он, явно наслаждаясь Нининым смущением, — ну что ж. Тогда будем считать вопрос решенным. Вообще-то в Москве уже прошел отборочный тур, но ты поедешь вне конкурса. В отборочном туре победила одна девочка, очень красивая. Но мы по своим каналам узнали, что она снималась в журнале «Ню». А у конкурсантки должна быть незапятнанная репутация… Кстати, надеюсь, в твоей биографии ничего подобного не было?

— Нет, — уверенно сказала Нина, а про себя подумала: «Если, конечно, не вспоминать так называемое шоу боди-арта и то, что за ним последовало. Если не вспоминать, что я была эскорт-девочкой, полупроституткой… но тогда у меня было другое лицо. Они никогда не узнают!»

— Я знаю, что нет, — кивнул он, — разумеется, я уже проверил это по своим каналам. Ну что ж, — он мельком взглянул на свои золотые часы, настолько массивные и блестящие, что Нина засомневалась, не самоварная ли это роскошь, — в таком случае наш разговор окончен. Через две недели ты улетаешь. Оформление загранпаспорта беру на себя.