— Да, наверное, — рассеянно ответила Нина.

— Нин, позвони ты! А то я же не говорю по-английски, как я ей объясню?!

На следующий день самолет уносил слегка загоревших, усталых девчонок в Москву. В аэропорту они простились с остальными участницами — всеми, кроме трех победительниц, которым предстояло еще ненадолго остаться в Испании. Как ни странно, больше всех переживала итальянка Кристиана. Она, не сказавшая Нине и трех добрых слов, чуть не плакала у нее на плече.

— Девочки, вы для меня стали как родные. Я теперь даже не знаю, что буду без вас делать. Давайте писать друг другу. Нина, приезжай ко мне в Италию, я познакомлю тебя со своими друзьями!

«Она просто истеричка, — решила Нина, — все психопаты впадают в крайности. То ненавидят окружающих, то, наоборот, страстно их любят!»

В самолете она, разумеется, сидела рядом с Олесей. Леся была весела и хороша, как майский полдень. Загорелая, с едва накрашенным, свежим личиком, она весело щебетала о каких-то милых пустяках, с аппетитом ела принесенный стюардессой завтрак и показывала Нине сделанные ею фотографии. А Нина отвечала односложно, от еды отказалась, сославшись на усталость. Она смотрела вперед, но боковым зрением отлично видела Лесю. Ну надо же какая талантливая обманщица! Как же можно после такой некрасивой сцены так мило щебетать, словно ничего и не случилось?

— Нина, со мной что-то не так? — вдруг спросила Леся. — Почему ты так на меня смотришь?

— Нет, наоборот, ты выглядишь отлично, — вяло сказала Нина. И не соврала. Олесе очень шло ее новое светлое платье, купленное в Испании. И легкомысленная соломенная шляпка тоже ей к лицу. И это потрясающее кольцо с огромным зеленым камнем…

— Лесь, а откуда у тебя это колечко? — решилась спросить Нина. — Я его раньше у тебя не видела.

А, это? — Олеся вытянула руку и полюбовалась перстнем. — Красивое, правда? А стоит копейки. Я его на пляже в сувенирной лавке купила.

— Да? Ты знаешь, а мне кажется, что это настоящий изумруд. У меня есть друг, ювелир, он научил меня разбираться в драгоценных камнях. Сказал, что потом пригодится, — соврала Нина.

Олеся нахмурилась:

— За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я буду врать? Сама посуди, откуда у меня деньги на настоящий изумруд?

— Ладно, Олеся, — Нина понизила голос, — я не хотела тебе говорить… Но теперь даже не знаю, как с тобой общаться. Я слышала ваш разговор с тем французом. Спонсором конкурса.

— Что? — Леся покраснела, и на секунду Нине показалось, что сейчас подруга начнет кричать на нес так, как кричала вчера на притихшего «свиномордого», но Олеся только пожала плечами. — Понятно. Что ж, значит, ты больше не захочешь иметь со мной дело. А зря, потому что я к тебе замечательно отношусь.

И тут Нину прорвало:

— Идиотка, да я тоже к тебе хорошо отношусь, неужели ты не понимаешь?! Ты мне показалась такой славной, такой невинной, когда мы познакомились! Деревенская девочка, которая вдруг стала принцессой! Я одного не могу понять, зачем тебе это было надо?!

— Что именно? — спокойно спросила Олеся. — Победа в конкурсе? Или секс с жирным уродом?

— И то, и другое! Пойми, никакая победа не стоит твоего унижения! Я вот никогда ни с кем не спала ради карьеры!

— И чего ты добилась? — усмехнулась Олеся. — Ну знает тебя кое-кто в Москве, и что? Ни особенных денег, ничего. Пойми, Нина, я хочу большего, я создана для славы. Я не хочу прозябать в деревне, я хочу, чтобы весь мир был моим!

Нина промолчала. Из самолета они вышли врозь.

Пройдя зону таможенного контроля, Нина в нерешительности остановилась. Стоит ли ей дождаться Олесю? Или они больше никогда не будут общаться? Странный у них, однако, вышел разговор, очень странный… Или сразу пойти посмотреть, не доставили ли багаж? Неожиданно кто-то довольно резко дернул ее за рукав легкого летнего плата.

— Вы случайно не Нина Зима?

Нина удивленно вскинула глаза. Перед ней стоял абсолютно незнакомый блондин в мятой футболке с огромным фотоаппаратом через плечо.

— Да, я Нина Зима, — удивленно подтвердила она. «Может быть, Вася Сохатый отправил своего шофера встретить меня?»

— Вот и замечательно! — обрадовался блондин и направил объектив на Нину.

По профессиональной привычке она улыбнулась, мимолетным движением руки поправила прическу, приосанилась.

— Хорошо, очень хорошо, — одобрил ее действия незнакомый фотограф, а потом прокричал, обращаясь куда-то в сторону: — Ребята, она здесь!!

Нина изумленно обернулась и увидела приближающуюся стайку весело гомонящих людей. У некоторых из них были фотоаппараты, другие несли на плечах массивные профессиональные телекамеры. Люди обступили Нину, перед ее лицом внезапно вырос целый лес микрофонов.

— Вопрос от телепередачи «Светская жизнь»! Скажите, а с кем вам пришлось переспать, чтобы занять четвертое место на таком престижном конкурсе?

— Ни с кем, — честно ответила немного растерявшаяся от такой наглости Нина, — поверьте, я никогда бы не стала делать этого ради карьеры.

— Знаете ли вы, что проснулись знаменитой? Ваше имя во всех газетах.

— Честно говоря, для меня это сюрприз. Но очень приятный.

— Как вы потратите выигранные деньги?

— Но я не выиграла никаких денег, — улыбнулась Нина, — деньги дали только трем призовым местам. Надеюсь, что я выиграла свою карьеру, что мне теперь легче будет пробиться.

Эта простая Нинина фраза впоследствии обойдет все светские телепередачи, ее процитируют все уважающие себя глянцевые издания. «Я выиграла свою карьеру», — говорит красавица Нина Зима, а ее глаза мечтательно блестят.

А через несколько месяцев после возвращения из Барселоны Нине позвонила… Олеся.

— Привет, подруга, — мрачно поздоровалась Нина.

— Издеваешься? — усмехнулась Олеся. — Нельзя издеваться над тем, кто собирается признать свою неправоту. Я позвонила, чтобы извиниться.

— Извиниться за что? — удивилась Нина. — Мне ты вроде бы ничего плохого не сделала.

— Неужели ты всю жизнь будешь ненавидеть меня за одну-единственную ошибку? — капризно спросила Леся. Тотчас же с нее слетела напускная светскость, и она снова превратилась в провинциальную школьницу. — Я же говорю, что была не права. Ты добилась настоящего успеха, а я нет. Твой путь более верный. Ну, Нина, как ты не понимаешь, с тем французом — это был для меня такой соблазн. Я так виню себя за то, что ничего тебе не рассказала, что не посоветовалась. Ты бы мне все объяснила, и я бы никогда не стала этого делать, — взахлеб говорила Олеся.

— Что ты сейчас-то от меня хочешь? — устало спросила Нина.

— Хочу с тобой опять дружить, — простодушно призналась Олеся, — ты моя самая лучшая подруга. Ты моя единственная подруга, и я тебя очень-очень люблю.

И Нина сдалась. Простила дурочку. Они встретились, Олеся разрыдалась на Нинином плече, а Нина гладила ее по голове и успокаивала: ничего, мол, страшного, это с каждым может случиться, главное — сделать выводы на будущее… В конце концов, и у Нины не было подруг, кроме Олеси. Собственно говоря, у нее вообще никогда не было подруг. Школьные подружки едва не лопнули от зависти, когда она выиграла конкурс «Мисс Егорьевск», и сразу стало понятно, что никакие они на самом деле не подружки, а так… А потом… не считать же за подружку соседку по квартире Таньку? Унылую, усталую, способную говорить только о том, как славно будет, когда она окажется на обложке журнала «Красота».

А Олеся, похоже, действительно любила Нину. И потом, она была независтливой. Говорят, что друг познается в беде. Но это неправда. Настоящий друг (а особенно подруга) познается в радости. И Олеся каждую Нинину радость воспринимала с энтузиазмом.

А Нина в свою очередь помогала Олесе. В последнее время Лесины дела шли не очень-то хорошо. Участницу такого престижного конкурса с удовольствием приглашали на кастинги, но почему-то в итоге работодатели предпочитали других девушек. Причем выгодные контракты уплывали буквально у нее из-под носа. Одна парфюмерная компания вроде бы выбрала Олесино лицо для рекламы своего нового аромата. Но в последний момент они передумали — было решено, что Олеся выглядит наивной школьницей, а для рекламы духов нужная опытная, красивая стерва.