— Будешь самая красивая, — поощрительно улыбнулась костюмерша, — там такое освещение, знаешь, как на дискотеках. Белый цвет смотрится особенно ярко.

Фирма, которой принадлежало белье, отнеслась к показу мод со всей ответственностью. Девушкам объявили, что гримировать надо не только лицо, но и тело.

— Блин, — расстроилась одна из манекенщиц, унылая брюнетка с длинным носом, — сейчас опять всю театральным гримом вымажут, а у меня платье белое, новое совсем. Здесь, наверное, и душа нет, чтобы грим потом с тела смыть.

Но выяснилось, что организаторы показа были и здесь на высоте — вместо грима они приготовили для девушек жидкий латекс.

— Ваше тело будет как бы затянуто тонкой пленкой, — объяснил им гример, — между прочим, в дорогих парижских кабаре именно так и делают. В «Мулен руж» и в «Крейзи хорс».

— А зачем? — удивилась все та же манекенщица.

— Сейчас сама поймешь, — усмехнулся гример, — эта пленка невидимая, но ты ее будешь чувствовать. То есть зритель уверен, что ты голая, а твое тело думает, что оно одето. Это на подсознательном уровне — девушка начинает вести себя более раскованно, танцевать увереннее.

— А я и так всегда раскованна, — хихикнула совсем юная блондиночка.

— И потом, латекс скрывает все недостатки на теле, — объяснил гример, — прыщики там, целлюлит, волосики.

Это было странное ощущение. Нине казалось, что на ней надет плотный, немного жаркий комбинезон — что-то наподобие космического скафандра. А зеркало утверждало, что ничего, кроме белого комбидреса, на ней нет! Загорелая (латекс имел приятный бежево-золотистый оттенок), стройная, как модель с обложки спортивного журнала.

Прав оказался гример — Нина ничуть не смущалась своего практически голого тела. У нее даже появилось что-то вроде куража — Нина полушла-полутанцевала и слышала, как кто-то из зала кричит ей: «Браво!»

Как потом оказалось, и остальные модели чувствовали то же самое. Девушки весело щебетали, смывая грим. Нина смотрела на себя в зеркало и видела, что у нее даже глаза горят. Ах, если бы все показы мод были такими!

— Вас, кажется, Ниной зовут?

Она удивленно обернулась и поспешно застегнула блузку. К ней обращался незнакомый блондин весьма интеллигентной наружности — очки в тонкой золотистой оправе, трогательная челочка, белая рубашка с тонкими бледно-голубыми полосками.

— Ниной, — подтвердила она.

— Значит, вы мне и нужны, вы знаете, я секретарь одного влиятельного человека…

Нина мгновенно потеряла к нему всякий интерес:

— Видите ли, я не знакомлюсь с влиятельными людьми, — вежливо улыбнулась она. Краем глаза Нина заметила, что манекенщица, которая смывала грим рядом с ней, быстро сложила свою косметику в сумку и отошла.

— Мой хозяин — это совсем другое дело, — мягко сказал он, и Нину слово «хозяин» покоробило. Секретарь приличного бизнесмена никогда не скажет так о своем боссе. Скорее всего, этот милый блондин служит в «шестерках» у какого-то крупного криминального авторитета. Или не очень крупного, что, собственно говоря, дела не меняет.

— Оставьте меня в покое, — немного нервно сказала она, — я же русским языком объяснила, что знакомиться ни с кем не собираюсь! Я после болезни, очень устала и хочу скорее попасть домой.

— Вот Юра вас домой и отвезет, у него машина хорошая, — предложил блондин.

- Домой я поеду на метро. — Нина отвернулась к зеркалу.

— Ну на нет и суда нет, — тихо проговорил он и молча покинул гримерку.

Нина смыла с лица остатки макияжа и, подумав, слегка припудрила кожу. К ней подошла одна из манекенщиц, та длинноносая брюнетка, которая возмущалась по поводу грима.

— Слушай, конечно, это не мое дело, — осторожно сказала она, — но ты бы извинилась.

— За что? — изумилась Нина. — Перед кем?

— Ты просто не знаешь, — вздохнула та, — это был подхалим Юрки Волка. Знаешь, кто такой Юрка Волк?

— И знать не хочу.

— А зря. Он сволочь, между нами говоря. И похоже, сегодня он на тебя запал.

— И что мне теперь делать? — Нина усмехнулась. — Задницу ему поцеловать?

— Зря веселишься, — длинноносая нервно обернулась, — слушай, у меня есть старшая сестра, тоже вешалка. Однажды с ней произошло то же самое, что и с тобой. Юрка увидел ее на показе, и она ему приглянулась. Он тоже какого-то «шестерку» к ней подослал, но Ленка его послала, в лицо рассмеялась. А когда она вышла на улицу, ее ждали его шкафы.

— И что?

— Избили, — еле слышно прошептала девушка, — она три месяца в Склифе отлежала. Слава богу, все обошлось. Но с тех пор она больше не работает моделью.

— Но какой смысл ему избивать меня? — занервничала Нина. — Не лучше ли попытаться меня соблазнить… раз уж я ему так приглянулась.

— Ты что, с ума сошла? — округлила глаза длинноносая. — Такие, как Юрка Волк, не соблазняют женщин. И даже не покупают. Просто берут их, и все. А ты его сейчас отвергла, как бы унизила. Перед мальчиками его, перед корешами. Значит, он должен отплатить тебе, чтобы сохранить свой авторитет. На то он и Волк. Зря так человека не назовут.

— И что ты мне посоветуешь? — не на шутку испугалась Нина.

— Иди в зал, ищи его. Скажи, что передумала, что не сразу поняла, о ком идет речь, что он тебе давно нравится. Тогда, наверное, простит.

— И что?

— Да ничего. Странная ты, — усмехнулась брюнетка. — Обслужишь его по-быстренькому, и домой. Целее будешь.

— Но я не хочу… обслуживать.

— Ну, — брюнетка пожала плечами, — тогда не знаю. Попробуй, конечно, просочиться через служебный ход. Если удастся, — значит, ты спасена. Искать тебя никто не будет, ты для них слишком мелкая сошка. Но я бы все-таки посоветовала…

— Спасибо! — перебила Нина.

Она быстро собрала косметику, скомкала колготки и полотенце и кое-как запихнула их в сумку. Потом накинула на плечи пальто и плотнее надвинула на лоб капюшон. Она должна успеть. Почти вся публика еще в зале, дискотека начнется только через час. У гостей есть много времени на то, чтобы допить коктейли и доесть фуршетные салатики.

Нина резко толкнула дверь, ее никто не задержал, и это было хорошим знаком. Ей рассказывали, что иногда подкупленные менеджеры клуба не давали выйти приговоренным девушкам.

На улице было морозно, к ночи резко похолодало. Нина шла быстро, не глядя под ноги, и несколько раз едва не поскользнулась на тонком мартовском льду.

Она не сразу заметила этот автомобиль. А когда все-таки заметила, то сразу поняла — это за ней. Квадратный блестящий джип с тонированными стеклами — на таких машинах как раз и разъезжает мафия из свежих русских боевиков. Что делать?! Может быть, еще не поздно подойти? Сделать так, как посоветовала ей сердобольная длинноносая? Извиниться, тепло улыбнуться. У Нины приятная улыбка, душевная. Ей простят.

И в этот момент ее ударили по лицу. Она упала на землю сразу — как кегля в боулинге.

«Не надо, подождите», — хотела сказать Нина, но не смогла выговорить ни слова: ее рот быстро наполнился чем-то соленым и вязким. Ее били по спине — сапогами; наверное, с каждым ударом Нина сжималась и тоненько вскрикивала. Она хотела обернуться, чтобы посмотреть в лицо напавшему на нее бандиту, но успела увидеть только молодой полумесяц. Отчего-то он был оранжевым и перевернутым вверх ногами. Словно Нина не в Москве находилась, а где-нибудь в Южной Африке. Или нет, в Бразилии. На карнавале.

Нина открыла глаза и увидела потолок в грязно-бурых разводах. Нестерпимо болела голова — она попробовала коснуться рукой раскаленного лба, но наткнулась на марлевую повязку. Попробовала осторожно, кончиками пальцев, ощупать лицо и поняла, что забинтован не только лоб — ее, Нину Орлову, спеленали, словно египетскую мумию. «Я в больнице, — догадалась Нина, — мне изуродовали лицо». Она тотчас же вспомнила маленький полукруглый подиум и серебристый купальник-бикини, удачно приподнимающий грудь. Гулкое сердцебиение, черный блестящий джип с тонированными стеклами, резкая внезапная боль и перевернутый вверх ногами оранжевый полумесяц.