— Возможно! — Нина подала ему пальто.

— Нина, я… я позвоню тебе завтра, хорошо?

— Ладно. Может быть, и правда встретимся в конце недели.

Когда же за Иваном захлопнулась дверь, Нина облокотилась о нее спиной и сползла прямо на пол. Как бессмысленна жизнь! Какой бездарно замкнутый сюжет, прямо как в плохом сентиментальном кино! Неужели она все еще влюблена в Ивана?

Нина вдруг вспомнила показ мод в антикварном салоне. Тогда она смело напялила на себя черные кружева вдовы. А одна из манекенщиц сказала, что это плохая примета, что теперь Нине никогда не повезет в любви. Нина тогда весело отмахнулась — молодая была, несмышленая. А ведь так оно и вышло. Может быть, черное платье здесь ни при чем. Но… А если рассказать ему все? Нет, не поймет… Хотя кто знает… может быть, все зависит от того, как построить разговор. Что ж, она встретится с ним, как и обещала, и все ему расскажет. А там видно будет.

Разбудил ее резкий телефонный звонок — звонил возмущенный Вася Сохатый. Нет, недаром она считала телефон своим заклятым врагом.

— Вася, ты что звонишь в такую рань? — простонала она.

— Ничего себе рань, уже половина третьего! Хотя, ты, конечно, утомилась за ночь! — Голос Василия был налит ядом. — Этот тип, который подарил тебе квартиру, наверное, замечательный любовник. Если бы я мог, я бы и загородного дома для тебя не пожалел!

— Вася, ты…

— Да, я подслушивал! — перебил он. — Однако какой хам этот нувориш! Уж раз решил раскошелиться, мог бы и на что-нибудь подороже! А то однушка. Дешевка!

— Вася, помнишь, как мы с тобой поссорились во Франции? — мягко спросила Нина. — Ну из-за Клода, инструктора. Ты мне тоже тогда звонил.

— Ну и что? — буркнул он.

— Неужели ты хочешь, чтобы мы поссорились опять? Ты же обещал никогда мне не мешать! Моя личная жизнь касается только меня. Если это тебя утешит, то с Иваном у меня ничего не было. Но оправдываться я не собираюсь.

— Да что ты так кипятишься? Я просто расстроился. Ведь я еще не подарил тебе главный подарок.

— И что это за подарок? Говори скорей! — с преувеличенным энтузиазмом поинтересовалась она.

— Не знаю, захочешь ли ты его принять, учитывая твой новый роман… Но, Нина, меня пригласили с моей коллекцией в Нью-Йорк! Я думал, что ты согласишься поехать со мной. Ты ведь мало работала за границей, а тут такая возможность. Мы жили бы в шикарном отеле «Пьер», у меня там к тому же есть знакомый, менеджер модельного агентства… Улетаем на следующей неделе, визы я уже оформил по знакомству. Это был сюрприз…

Итак, в начале весны Нина улетела в Нью-Йорк — вместе с Васей Сохатым и его новой коллекцией. С Иваном Калмыком она попрощаться не успела.

Вернулись они только в конце осени. В Америке Нинино портфолио распухло — она снялась для американского «Bora» и «Базара», отрекламировала зубную пасту, купальные костюмы и укладочные средства для волос. Американское модельное агентство «Голливуд моделз», сотрудничавшее с «Севен санз», предложило русской модели выгодный контракт, но Нина предпочла вернуться в Москву вместе с Васей.

…Каждые две недели она обязательно отправляла в Егорьевск деньги. Иногда ее охватывала тоска по маме, по бабушке, по брату, который, должно быть, стал совсем взрослым и вряд ли вообще Нину помнит. Изредка она звонила им, узнавала нехитрые домашние новости: Павлик окончил четверть — без троек и записался в секцию карате, а сама Надежда Николаевна в очередной раз познакомилась с потрясающим мужчиной, которого Нине до поры до времени видеть не стоит, потому что о серьезных отношениях речь пока не идет.

Иногда Нина думала: а неужели она и вправду больше никогда не увидит своих родных? А если и увидит, они ее не узнают. Она ведь так и не рассказала им о пластической операции… Девушка уезжала из Егорьевска, искренне надеясь, что через несколько месяцев вернется за школьным аттестатом, а может быть, и совсем — если модельная карьера в Москве не сложится.

Но время шло, и Нина все реже вспоминала о прошлом.

Зато прошлое однажды вспомнило Нину.

Она собиралась на очередную съемку, когда в дверь позвонили.

На пороге широко улыбалось нелепое существо женского рода. Существу было, по всей видимости, никак не меньше шестидесяти лет, но это не помешало ему выкрасить волосы в ярко-красный цвет и напялить обтягивающее платье леопардовой расцветки. Глубокое декольте щедро оголяло впалую грудь, по-черепашьи жилистую шею и дряблые руки в бурых пигментных пятнах.

— Нинель! — вдруг радостно возопило существо и неожиданно разрыдалось.

— Мама?! — Нина не верила своим глазам. — Мама, ты?!

— Я, я, — мама толкнула ее и прошла в квартиpy, — как ты роскошно живешь! Я всегда знала, что моя дочь непременно добьется успеха.

— Но… но как ты узнала меня? Как ты меня нашла?

— Сердце подсказало, — гордо заявила мама, усаживаясь на стул.

Нина засуетилась, поставила чайник, извлекла из холодильника лучшие деликатесы.

— Я давно подозревала, — тараторила мама, хищно поглядывая на красную икру, — давно подозревала, что это ты. Бабушка меня отговаривала и соседи тоже. Но я же ясно видела, что глаза твои и губы твои. Нос чуть-чуть другой, и похудела ты. Но я тебя быстро узнала.

— Почему же ты мне ничего не сказала? — упрекнула Нина. — Я бы уже сто лет назад приехала… Мама… а почему ты так выглядишь?

— Как? — мама кокетливо сдула с лица ярко-красную прядь. — Как выгляжу? По-молодежному, да? Это меня в Москве покрасили. Я зашла в один салон, и мне сказали, что сейчас так модно.

— Знаешь, пожалуй, я завтра отведу тебя к своему мастеру. Ты вообще-то надолго?

— Я не просто так приехала, а по важному делу, — важно ответствовала Надежда Николаевна.

— По какому же такому делу?

— Нина, я тоже хочу стать великой моделью, — торжественно заявила мама.

— Что? — Нина подумала, что, должно быть, она ослышалась. — Кем ты хочешь стать?

— Фотомоделью, — как ни в чем не бывало улыбнулась мама, обнажив при этом крупные желтые зубы, — я чувствую, что у меня получится. К тому же ты можешь составить мне протекцию. У тебя ведь много связей.

— Мама, но… профессия модели — это профессия только для юных девушек, — осторожно возразила Нина.

— Нина, не спорь. Я выгляжу не хуже. И вообще, любой мужчина скажет тебе, что взрослая яркая женщина — это гораздо интереснее, чем юная свистушка.

— Ладно, ма, я подумаю, — пообещала Нина, — а пока давай я возьму тебе билеты в Большой театр или, хочешь, действительно отведу тебя в свой салон красоты. Тебя покрасят в нормальный цвет, например темно-каштановый.

— Не говори глупости, — фыркнула мама, — как будущая топ-модель, я очень ответственна и организованна. Хочу начать прямо с завтрашнего дня. Во сколько ты сможешь познакомить меня с твоим агентом?

— Мама, извини. Мой агент просто не станет с тобой разговаривать. Мама, не позорься.

— Ты просто завидуешь, — обиженно протянула мама, — тебе не нужна лишняя конкурентка, вот ты и не хочешь вести меня в агентство. Что, угадала?

— Хорошо, пусть так. Но ты представляешь себе, что такое профессия модели? Это усталость и это грязь, наконец. — Нина разговаривала с мамой как с пятилетним малышом. — Представляешь, возможно, тебе придется переспать с работодателем ради карьеры! — Она округлила глаза, надеясь, что на маму подействует этот весомый аргумент.

— Ну и что? Нина, я не ханжа. Я же актрисой была, ты что, не помнишь? Как ты думаешь, кто твой отец?

— Ты никогда о нем не говорила.

— Ну вот теперь можно и сказать, — мама закинула ногу на ногу, — он был режиссером, детка. Он сказал, что если я хочу получить роль лучшей подруги главной героини, то должна отдаться ему прямо в кабинете на столе.

— И ты?… — Нина затаила дыхание.

— Конечно, согласилась! Что я, дурочка, что ли, упускать такой шанс? Он меня обманул, Нинок. Я его больше никогда не видела.