Ежегодный международный конкурс профессиональных фотомоделей «Модель года» не самый престижный среди конкурсов такого рода. Без сомнения, под номером первым в этом списке — знаменитый «Элит модел лук»: уже двадцать лет его проводит самое крупное модельное агентство мира «Элит». Но и «Модель года» тоже не «Мисс Егорьевск». Наверное, несколько десятков моделей мирового класса обязаны своей блестящей карьерой именно ему.

На этот раз конкурс проходил в Барселоне. Россию должны были представлять две девушки — девятнадцатилетняя Нина Зима и шестнадцатилетняя Олеся Сазонова. За несколько дней до вылета в Испанию агентство «Севен санз» организовало масштабную пресс-конференцию, где девушек наконец познакомили.

Мероприятие проходило в кинозале шикарного отеля «Рэдиссон-Славянская». Почти все места в зрительном зале были заняты журналистами — посмотреть на Нину с Олесей приехали и маститые «акулы пера» из крупных глянцевых изданий, и молодые журналисты с кабельных каналов телевидения, и репортеры всех самых известных программ новостей. Нина даже слегка оробела, — конечно, и прежде у нее, случалось, брали интервью, но такой ажиотаж ей и не снился. Она пожалела, что надела не какое-нибудь эксклюзивное платье на бретельках, а самые обыкновенные джинсы и белую рубашку. «Наверное, подумают, что я блатная, что за мной какая-нибудь мощная волосатая лапа, а иначе никто бы такую дурнушку не выбрал», — тихо паниковала внутренне Нина Зима, в то время как внешне мило улыбалась в камеры и что-то ворковала в протянутые ей микрофоны.

Впрочем, вторая участница конкурса, шестнадцатилетняя Олеся, была, видимо, напугана еще больше. Она держала спину подчеркнуто прямо, как балерина, а ее тонкие длинные пальцы все время находились в движении — то перебирали какие-то бумажки и фотографии, то теребили подол немодного цветастого платья. Олеся Сазонова была не очень похожа на манекенщицу. Не слишком высокая, болезненно худая. Лицо простое, как у девушки с мыльной обертки — небольшие голубые глаза, тонкие бледные губы, коротенькие светлые ресницы. К тому же Олеся не пользовалась декоративной косметикой и была облачена в старушечье платье-халат и китайские парусиновые тапки с глумливыми якорьками по бокам. На вопросы журналистов она отвечала невпопад.

— Кем же вы будете работать через пять — десять лет? — спросил ее тощий репортер в фиолетовых очках. — Ведь модели уходят на пенсию очень рано.

— Спасибо спонсорам конкурса и менеджерам агентства «Севен санз», — невпопад отвечала Олеся с заученной улыбкой.

— Согласны ли вы с утверждением, что путь на экран лежит через диван? — поинтересовалась наглая молодая журналистка с длинными обесцвеченными волосами.

— Я очень рада, что выбрали именно меня, — отвечала Олеся, а губы ее предательски дрожали, — спасибо всем большое.

«Представляю, что про нее напишут, — подумала Нина, — и про меня тоже. Дура какая-то, а мне еще с ней ехать на конкурс!»

Олеся словно прочитала ее мысли.

— Ты, наверное, думаешь, что я полная дура, да? — горячо прошептала она, наклонившись к Нине. — Я просто волнуюсь, ты уж отвлеки их внимание на себя. Я только две недели как в Москву приехала. Давай кофе вместе выпьем, я тебе все расскажу!

Первый этаж пятизвездочного отеля «Рэдиссон-Славянская» похож на маленький город — город миллионеров. Здесь есть все — шикарно оформленные кафе, дорогие рестораны, эксклюзивные бутики, салоны красоты, уютные кофейни, которые можно легко найти по пряному запаху роскошного горячего шоколада. Каждая кофейня — это крошечный островок Европы среди неизменной столичной слякоти — здесь подают сырный торт, сделанный по всем правилам венской кулинарии, и свежевыжатый морковный сок, который предпочитают заказывать богатые американки, помешанные на здоровом образе, жизни.

Нина и Олеся разместились за одним из дальних угловых столиков. Олеся тотчас же каким-то обезьяньим цепким движением схватила нарядное меню.

— О, ничего себе! Нина, представляешь, здесь есть мороженое в виде корабля! Настоящего корабля! Оно весит три килограмма, — радостно возопила девушка.

— Тише, ты, — Нина хотела отобрать у нее меню, но Олеся проворно отстранила руку, — на нас люди смотрят. Это закрытое кафе, нас запросто могут выдворить отсюда за неприличное поведение.

— Все, молчу как мышка, — испуганно пообещала Олеся, но тут же, забывшись, повысила голос: — Нин, Нин, а почему просто кофе стоит пять рублей, а ирландский кофе — пятнадцать? Это какой-то особенный дорогой сорт? Я вообще не знала, что в Ирландии растет кофе.

— Во-первых, ирландский кофе — это не просто кофе, а кофейный коктейль, — снисходительно объяснила Нина, — между прочим, алкогольный, так что тебе я его заказывать не буду. А во-вторых, кофе стоит не пять рублей, а пять долларов. Это валютное кафе.

— Долларов?! — вскричала Олеся, округляя глаза. — Пять долларов?! Нет, ты шутишь. Целая банка кофе стоит меньше пяти долларов. Признайся, разыграла, да? — Олеся рассмеялась.

— Не волнуйся, я сама за все заплачу, — Нине наконец удалось выхватить из Олесиных рук меню, — это просто очень дорогой отель, поэтому и кафе здесь дорогие.

К ним подошла официантка, одетая как модная тусовщица на светской вечеринке, — обтягивающие брючки-клеш и просторный свитерок с круглым вырезом на спине.

— Добрый день. Вы уже что-нибудь выбрали? — Она улыбнулась так искренне, словно Олеся и Нина были ее ближайшими родственницами. — Я бы порекомендовала вам попробовать блюдо дня. Сегодня это салат из морепродуктов.

— Да, принесите два салата, — распорядилась Нина, — и большие пиалы с зеленым чаем. Ну можно еще какой-нибудь легкий десерт — вишневое пюре, например.

Официантка что-то черкнула в миниатюрном блокнотике и отошла.

— Ну ничего себе, прямо как в кино про миллионеров, — мечтательно вздохнула Олеся, — я тоже хочу вот так. Запросто заказывать экзотические блюда, как будто я их каждый день ем.

— Ничего, какие твои годы, — усмехнулась Нина. — Ну рассказывай.

— А что рассказывать-то? — вздохнула Олеся. — Я сама из деревни, с Ярославской области. Мне в Москве очень трудно. Одеваюсь кое-как, вкус у меня, говорят, деревенский, — бесхитростно улыбнулась она.

Принесли салат. Нина с любопытством разглядывала Олесю — с каким аппетитом она поедает экзотические яства. Нина знала, что Лесе недавно исполнилось шестнадцать, однако выглядела она еще моложе. Розовая кожа, приоткрытый влажный рот, блондинистый пушок на щеках — словно ожившая иллюстрация к набоковскому роману «Лолита». История ее оказалась простой — словно пересказанная на современный лад байка о Золушке.

Леся родилась в деревне Ратново Ярославской области. Ее мать — доярка в колхозе, отец — тракторист. Сама Олеся — старшая из пяти детей. Конечно, ни о какой модельной карьере она и не задумывалась. Да и было ли у нее время думать о светском, когда на ее хрупких подростковых плечах оказался такой тяжелый груз? Деревенская жизнь выглядит сладкой только на голландских пасторалях. На самом деле, деревня — это тяжелый физический труд. Деревенские жительницы выглядят гораздо старше горожанок. Тридцатилетняя москвичка вовсю щеголяет в наимоднейших туфлях на шпильке и полагает, что она еще слишком молода и неопытна для брачных уз, в то время как ее деревенская сверстница, нарожав кучу детишек, перестает краситься, считая себя почти старухой. У деревенских жительниц красные, обветренные лица и шершавые, натруженные руки со вздувшимися каналами синих вен.

Олесе приходилось вставать в половине шестого — надо помочь матери покормить поросят, выгнать на тесный, плешивый луг двух коров, отвести в школу младших братьев — а до школы почти пять километров!

Олеся почти ни разу не покидала родное Ратново. И если бы не папа, который решил сделать ей подарок на окончание девятилетки…

— На тебе, дочка, пятьсот рублей, купи себе красивое выпускное платье, — сказал он, — некуда тебе больше будет наряжаться, так хоть на выпускном вечере покрасуешься.