Но дождался принц совершенно иного. В саду его отыскал Григорий Павлович Савельев. Выглядел он на удивление бодро и, по мнению Андрея Алексеевича, даже несколько цветуще, хотя прошло всего ничего — несколько дней после обнаружения убойного артефакта. Сейчас безопасники усиленно следят за супругой собственного шефа в поисках связей с вредителями короны, чтобы определить точно, кто стоял за столь изощрённым покушением.

Но нынче Григорий Павлович выглядел насторожённым, бледным и тревожным. Взгляд его был твёрдым, в нём не было болезненной лихорадочности, но само выражение лица не сулило совершеннейше ничего хорошего принцу.

— Ваше Императорское Высочество. Волошины, — коротко сказал он.

— Что Волошины?

— Решились попробовать достигнуть ранга архимага собственными силами. Не дождались.

Принц тихо выругался.

— И каким образом?

— Судя по поступающей информации, методом шокового прорыва.

— И как результат? — задал вопрос принц, уже догадываясь, какой ответ услышит. — Судя по вашему виду, не очень.

— На прорыв пошёл младший сын Агоя Волошина, Клим. Поместье превратилось в полнейший бедлам. Волошины держат взбунтовавшихся тварей в пределах собственной резиденции, но запросили помощь.

— Чтобы Волошины да самостоятельно помощь запросили?

— Да. Дело в том, что Клим Агоевич что-то напутал в ритуале, и в резиденцию бесконтрольно попадает невероятное количество сущностей иного плана. Всё, что могут делать Волошины, — это работать «комбайнами» по уничтожению сущностей, но их приток не останавливается. Нужна помощь именно с разрушением конструкта. А поскольку самим разбираться некогда, то уже поступил запрос на использование пустотных бомб. Пусть лучше они разнесут себе пол резиденции, чем полностью канет в небытие целый род.

— А что Потоцкий? — Принц вспомнил про штатного имперского магодава. — Можно же отрезать всех от силы с менее разрушительными последствиями.

— А Димитр Потоцкий, как назло, нынче находится в гостях у собственной родни в Австро-Венгерской империи. Отпуск был запланирован за полтора года, и мы сами его подписали. Посему добираться он будет долго и явно не успеет.

— Сами что посоветуете, Григорий Павлович?

— Я посоветую… — Савельев поджал губы, а после поднял взгляд на принца. — А давайте туда князя Угарова попробуем запустить. Как-то же он дестабилизировал конструкт на Алаиде, может, и там получится. По сути, его же только дестабилизировать надо. Не нужно никого убивать. Мы его туда под охраной отправим, попробуем провести к месту появления тварей. Глядишь, что-то и получится. Заодно и получим подтверждение: владеет он резонансом или нет.

— Мы же не хотели трогать его, Григорий Павлович, хотели дать самому возможность разобраться с собственными новыми способностями.

— Ваше Императорское Высочество, не та ситуация нынче, чтобы всё пускать на самотёк. В конце концов, если не хотите афишировать собственное вмешательство, давайте скажем, чтобы Волошины сами позвонили Угаровой, и та обратилась к внуку. По сути, Волошину без разницы, у кого в должниках ходить — у вас или у Угаровых. А натолкнуть их на мысль после событий на Алаиде легче лёгкого.

— Попытка не пытка, — согласился принц. — Даю добро.

Стоило Эльзе уйти, как настроение фрау Листен изменилось самым кардинальным образом. Она будто бы сняла с себя маску озлобленной шипящей женщины, а вместо неё нацепила личину абсолютнейшего безразличия и некоторого шального фатализма.

— Юрий Викторович, в конце концов, идите жалуйтесь хоть императрице, хоть Его Императорскому Высочеству. Мне кажется, вы так и не поняли одну простую вещь. У меня с ними собственные взаимоотношения. И границы этих взаимоотношений определяю не я. Поэтому спасли — за это вам большая благодарность, не спасли бы — ну что ж, меня бы ждало следующее подселение. А посему было приятно с вами пообщаться. Долги мы с вами по спасению жизни закрыли. А сейчас позвольте, я проследую на своё рабочее место. И да, сестре вашей от меня низкий поклон, вот уж кому-кому, а ей я теперь обязана очень многим, потому что, как она и говорила, выискать в собственной жизни столько позитива, чтобы спасти одну умирающую меня нужно было ещё постараться.

Фрау Листен криво улыбнулась, спокойно обошла меня по дуге и отправилась следом за Эльзой.

Ну и что это было, спрашивается? Делай добро и бросай его в воду? С другой стороны, а что я хотел? Спасал я её по собственной инициативе. Явно навесить на неё долг жизни не планировал, а объясняться, в связи с чем она оказалась в таком состоянии, уже она не обязана была. В конце концов, кто я такой, чтобы отчитываться?

Пожав плечами, я уж собрался было тоже выходить из палаты, когда в неё забежала запыхавшаяся Эльза. Щёчки её раскраснелись, а глаза несколько расширились от удивления и тревоги.

— Юр, звонила бабушка. Тебе нужно срочно обратно в особняк.

Такой испуганной Эльзу я давно не помню.

— С бабушкой всё в порядке? — сразу задал я главный вопрос.

— Вроде бы да, но говорит, что вопрос жизни и смерти, и счёт идёт на минуты.

Я тут же телепортировался обратно из больницы, но на этот раз не в свою комнату, в которой постоянно занимался уборкой Константин Платонович, мой камердинер. Прыгнул я в лабораторию к бабушке. Туда давненько никто не захаживал в связи с потерей Елизаветой Ольгердовной сил. Я же и вовсе последний раз там был, когда создавал для сестры и для бабушки защитных химер.

Уже из лаборатории я бегом понёсся в кабинет к бабушке. Та сидела у себя за столом в задумчивом состоянии, в пальцах крутила артефакторное стило и резко вскинула голову, увидев меня на пороге своего кабинета.

— Быстро ты, — с некоторым удивлением отреагировала она.

— Ну так я всё же выбил себе на наших предприятиях себе «кабинеты», они же комнаты для телепортации, — улыбнулся я. — Так что как видите, это изрядно экономит время.

— Согласна, в этом есть смысл, — хмыкнула она.

— Так что стряслось, Елизавета Ольгердовна? Когда вы сообщаете подобные вещи Эльзе, я мчусь спасать вашу жизнь, как минимум. Особенно с пометкой «счёт идёт на минуты».

— Допустим, жизнь спасать надо, но не скажу, что мою, — бабушка нахмурилась, и что-то в её взгляде мне не понравилось, как будто бы она не до конца была уверена в том, что сейчас скажет.

— Елизавета Ольгердовна, давайте напрямую. Ваша загадочность меня несколько напрягает.

— И есть из-за чего.

Она встала и медленно подошла к окну. Что-то высмотрев во внутреннем дворе резиденции, она повернулась спиной к солнечному свету и прислонилась к подоконнику.

— Звонили Волошины. Просят о помощи.

Я вопросительно уставился на бабушку, совершенно не представляя, чем мы могли помочь роду призывателей, но прерывать и задавать вопросы не стал. Вместо этого подошёл к небольшому кофейному столику, налил воды из стеклянной бутылки в стакан и выпил. От чего-то пить хотелось уж очень сильно: то ли нервы таким образом давали о себе знать, то ли… Я словил себя на мысли, что попытался запить голод, появившийся внутри. Видимо, всё-таки телепортация на расстоянии, даже в пределах столицы, тоже жрала немалый объём моих собственных магических ресурсов. Это нужно было иметь в виду. Выходит, что всё-таки среда, в которой телепортируешься, имеет значение. По своём Ничто я с лёгкостью мог телепортироваться часами, не чувствуя ни голода, ни растраты энергии, а вот переход сперва в больницу, а после обратно в резиденцию уже давал о себе знать. Похоже, избежать испытаний на местности для определения собственных лимитов не получится.

А между тем бабушка продолжала:

— Сын Агоя, Клим, сейчас по уровню владения магией где-то на границе девятого ранга. Перспективный мальчик.

— Сколько лет «мальчику»? — на всякий случай решил уточнить я.

— Где-то в районе пятидесяти.

Я присвистнул.

— Нормальный такой мальчик. Это же во сколько его Агой-то заделал?