— Если есть оборотни в отряде, пусть попробуют сменить ипостась. Станет легче, — выдал я первую рекомендацию, пока бедный вояка не поднял тревогу. А ведь он уже начал наводить на меня автомат. Пришлось объяснить: — У меня ипостась горга на минималках. Тварь редкая и дорогая. Со мной в симбиозе.

Чуть подумав, вояка крикнул:

— Ясень! Глюк рекомендует оборотням сменить ипостась.

Через секунду пришёл отклик:

— Рекомендацию принять к исполнению!

Подумав, пара вояк скинула с себя форму и обернулась ни кем-нибудь, а двумя белыми полярными мишками. Их рёв облегчения разнёсся по всей округе.

— А вот это вы, наверное, зря, — успел обронить я, прежде чем вой почти на границе ультразвука не накрыл нас одной сплошной пеленой, заглушая все прочие звуки и выжигая энергоканалы и средоточие магии.

Из снежного вихря соткалось неизвестное создание. Больше всего оно напоминало шестилапую гориллу, покрытую белоснежной шерстью со светящимися оранжевыми глазищами. Двигалась она стремительно, и любые попытки попасть в неё магическими заклинаниями попросту игнорировала. Причём, я бы сказал, что проигнорировала зверушка не только заклинания, но и нас, людей, отреагировав исключительно на белых медведей.

Ростом эта обезьяна была где-то с двухэтажный дом, а это метров шесть, не меньше. Когда наши мишки встали на задние лапы, то оказались ей где-то по плечо. При этом атаковали они её слаженно, вот только хрен у них что получалось. При том, что они были грациозны в своей свирепости, обезьяна двигалась, будто бы вальсируя, за секунду растворяясь в снежной вьюге и вновь собираясь воедино за их спинами. Валяла она их, как марионеток кукольных, отшвыривая как можно дальше от нас, при этом никак не реагируя на наши попытки ей помешать.

Но очень скоро наблюдать за схваткой стало некогда по той простой причине, что гул и свист усилились, как и насыщение магическим пурпуром внутри аномалии. Он словно туманом заволакивал всё вокруг. Если раньше аура силы этого места имела бледный розовый оттенок, то сейчас цвет менялся ближе к багровому. Это отметило и странное создание.

Недолго думая, оно соткало из снега некое подобие одеяла и принялось заворачивать в него по очереди членов нашего отряда, словно приклеивая на липкую ленту. Бойцы сучили руками и ногами, но не могли освободиться. Представляете себе размер свитка, в который упаковали практически три десятка человек? Но и это ещё было не все. Пока горилла старательно упаковывала бойцов отряда, причём делая это весьма аккуратно и в большей степени раня только их гордость, я рванул в сторону, куда отлетели наши белые медведи. Снег забивал глаза, снизив видимость почти до минимума, но я в большей степени ориентировался на слух. Из сугроба возле огромной сосны доносился хрип и надсадное дыхание. Оставалось надеяться, что сугроб смягчил падение, и мишки приземлились удачно, а не переломали в себе всё к чёртовой матери. Утащить две такие туши я при всём желании сам не смог бы.

Обезьянка тем временем закончила лепить куличик из нашего отряда, притрусила его сверху и снизу ещё снегом, будто пудрой сахарной посыпала, превратив в единый огромный снежок с ошарашенными лицами бойцов внутри, а после взяла и что есть силы зашвырнула в небо.

Очень странный вид смертоубийства, если уж на то пошло. Но только снежок всё не приземлялся и не приземлялся. Неужто она решила вышвырнуть людей за пределы купола, не убивая их? Это совершенно никак не вязалось с представлениями о некой кровожадной твари, устроившей здесь погром. Но разбираться было некогда — обезьяна уже начала шарить по сторонам взглядом, не забыла ли кого-то.

Я же тем временем нырнул рыбкой в сугроб, тут же оказавшись под брюхом у одного из ушатанных медведей. Нам срочно нужно было выбираться отсюда.

Рядом послышался хруст снега, будто горилла побродила вокруг сугроба и, сочтя поверженных соперников не опасными, а свою миссию выполненной, удалилась.

Удивительно, но добивать медведей она не стала, вероятно, предположив, что те не доставят ей хлопот. Хотя, признаться, не думаю, что маги могли доставить ей неприятности, судя по предыдущей лёгкости запуска их в небо единой пачкой.

Дышать становилось всё сложнее, алое марево забивало органы чувств. Я боялся представить себе весь спектр ощущений, которые бы меня ждали, не накинь я шкуру горга.

Других вариантов, кроме как попытаться сбежать отсюда на Горе и молиться весь полёт, чтобы хватило магии вытащить нас за пределы купола, я не видел.

— Меняй ипостась! — прорычал я медведю рядом со мной в самое ухо.

Тот смотрел на меня пришибленным взглядом, никак не реагируя.

— Меняй, иначе я не вытащу нас отсюда!

Кажется, оба оборотня, наконец, сообразили, что я пытаюсь от них добиться.

Тем временем обезьяна практически скрылась в снежной пелене, а оборотни вернулись в человеческий вид, что сыграло с ними злую шутку. Воздействие розовой дряни на них усилилось кратно, и они принялись опорожнять собственные желудки. Медлить было нельзя. Вынув Гора из собственного Ничто, я погрузил сомлевших вояк на спину химере и сам взгромоздился рядом.

— В небо!

— В какую очередную задницу ты опять залез? — возмутился Гор мысленно. — Я себя здесь чувствую слабее слепого котёнка. Что с расходом магии? Я долго так не протяну.

— Нам не нужно долго. Видишь серебристый купол с мерцающими прожилками? — я ни разу не вежливо ткнул пальцев в небо. — Достаточно вылететь за его пределы. По земле покинуть его пределы нельзя, а наверху он становится более пластичным.

Мой питомец обречённо вздохнул.

— Ты бы ещё на меня двух белых медведей загрузил, и тогда бы рассказывал про удобства и необходимости. Так-то трое — это перегруз, — бухтел Гор, однако же натужно махал крыльями, поднимая нас в воздух.

Единожды мы попробовали пересечь купол, но он словно прорезиненной плёнкой выгнулся под нашими попытками, нас не пропустил. Тогда пришлось подниматься вверх ещё на несколько метров, и лишь там снежно-белая пелена выпустила нас наружу.

Возобновление притока магии к телу ощущалась сродни сексуальному удовольствию. Я же чувствовал, как дрожит от расхода сил Гор и выдавливал из себя даже самые мельчайшие капли дара, передавая химере. И Гор меня не подвёл, вместо того чтобы кубарем кувыркнуться вниз, он всё-таки смог спланировать на разноцветный тундровый ковёр из цветущих трав.

С воздуха мы успели рассмотреть невдалеке приземлившийся снежок, вышвырнутый обезьяной. От удара он распался, и если я боялся обнаружить исковерканные тела, то ничего подобного не было. Одеяло развернулось, словно ковровая дорожка, и все бойцы ошарашенно проверяли состояние друг друга, удивляясь тому, что все оказались живы и практически не пострадали.

Нас они заметили издалека, и отчасти мне было даже приятно увидеть воодушевление во взгляде Ясенева и уважение в глазах остальных вояк. Стоило нам приземлиться, как я убрал Гора в своё Ничто, ему необходимо было восстановиться. Чувствовал я себя ненамного лучше всех остальных, и, хоть приток магии возобновился, было ощущение, будто меня чем-то отравили. Интоксикация или нет, но эта розово-красная дрянь глубоко въелась в мои собственные энергоканалы, как и во всех остальных. Мы все выглядели будто припорошённые розоватой и багровой пыльцой, и от этого становилось дурно.

Пройдясь по себе щитом пустоты, я услышал, как вновь довольно заурчал Маляван. Остальные бойцы имели букет приятностей в виде отравления с сотрясениями мозга от падения с высоты. Хорошо, хоть не убились. И на том спасибо.

Подумав, я создал очищающую волну пустотной магии и попросту растянул её пошире, прогнав сквозь неё весь остальной отряд и очистив их от розоватой заразы на теле. Внутреннюю очистку их организма я вряд ли сумел бы произвести, но хотя бы с поверхности снял непонятный магический след. Правда, волне я не дал рассеяться, а притянул её обратно, позволяя подпитаться тому же Малявану.