Кроме того, княгиня сообщила, что Алиса Тенишева, она же Анхальт-Цербстская, уже познакомилась с нашей Эльзой, и они вместе под руководством княгини взялись за организацию приёма. Как раз-таки недели будет достаточно для того, чтобы разослать всем приглашения и всё подготовить на высшем уровне. Средства, полученные от Тенишевых за помощь мурзе, как нельзя лучше пригодились для этих целей. Более того, прежде чем я отправился собираться в экспедицию за астролитом, бабушка успела вручить мне пачку пригласительных, которые мне необходимо было подписать собственноручно. Всё-таки аристократический этикет накладывал некоторые обязательства. Хотелось мне того или нет, но приглашения на званый ужин в честь моего возглавления рода я обязан был подписать лично. И пусть всё остальное будет написано каллиграфическим почерком секретаря, но подпись неизменно должна была быть моей. Поэтому, прежде чем паковать всё необходимое для путешествия, я занялся канцелярской рутинной работой.

Однако же самому сбором заниматься мне не пришлось. Сообщив Константину Платоновичу о своей отлучке на четыре-пять дней в рамках экспедиции в Попигайский кратер, я спустя пару часов получил вещмешок со всем необходимым. Причём мне даже стало интересно, что же находилось внутри. Всесезонная палатка, теплоизолирующий коврик, малая сапёрная лопатка, маскировочные халаты, индивидуальная аптечка, тенты для укрытия, индивидуальные рационы питания из расчёта на четыре-пять дней, а то и на неделю, если попробовать растянуть, водонепроницаемые мешки для упаковки вещей — всё это относилось мною к весьма полезным вещам. Там же отыскались перчатки без пальцев, лицевые платки, верёвки, упрощённые системы очистки воды, кружка, фляжки и даже термотаблетки для разогрева рациона и кипячения воды. Комплект сменного белья и влаго- ветронепроницаемая форма тоже были не лишними. Откуда-то я знал, что всё выбранное Константином Платоновичем идеально соответствовало полутуристическому-полувоенному выходу в поле, посему, перепроверив, похвалил его за предусмотрительность.

Одев комплект формы, похожий на тот, что лежал у меня в запасе, я отправился в порт.

Военный воздушный порт и гражданский воздушный порт столицы располагались в противоположных её концах. К месту отправки я прибыл за полчаса, тем более что Ясенев предупреждал, что на входе мне понадобится предоставить пропуск. С учётом того, что в пропуске стояла отметка «с сопровождающими существами», проблем у меня не возникло. Моё прибытие с десятком химер вояки на КПП в воздушной порту восприняли спокойно и с пониманием. Проверив пропуск, выписанный Ясеневым на моё имя, и сверив его с собственными документами, пересчитав моих химер, они кивнули и пропустили нас внутрь.

— Одна просьба, Юрий Николаевич, — обратился ко мне старший по смене, — не могли бы вы на место погрузки отправиться по земле, а не по воздуху? Всё же особый режимный объект. Здесь одновременно столько взлётов и посадок происходит, что ваше сопровождение может создать проблемы.

— Не вижу проблемы, — внял я просьбе охраны и передал соответствующие указания химерам. В экспедицию я взял с собой десяток крылогривов, всё-таки мобильность у них была повыше, чем у всевозможных паучков. К тому же при необходимости паучков я создать мог и сам, а крылогривы в случае чего имели большую грузоподъёмность в части выноса раненых.

Химеры построились за мной в две колонны и топали, чеканя шаг. Выглядело это, конечно, несколько комично, как будто бы я шёл во главе парада. Все, кто нас видели, не могли не обратить внимание на подобную процессию. При этом в воздушном порту постоянно сновали толпы людей в военной форме с тележками, чемоданами, всевозможными тюками, но практически на всем багаже стояла имперская маркировка феникса с распахнутыми крыльями. Там же, на КПП, мне подсказали, к какому причалу необходимо было отправиться для погрузки; это был причал номер восемь, дирижабль под названием «Ветер».

Когда я увидел дирижабль, в котором мне предстояло отправляться в Попигайскую котловину, вопросы про комфортабельное перемещение мигом отпали сами собой. Да и название заиграло новыми красками. Создавалось ощущение, что внутри воздушного судна и правда гулял ветер сквозь прорехи во фюзеляже.

Дирижабль был старенький и потрёпанный; про такие говорят, что их должны бы давным-давно списать, но его подшаманили местные умельцы из артефакторов и механикусов и оставили в строю. Выглядел он неказисто, был маленьким, но даже мне установленные на нём магические форсированные двигатели казались чрезмерно большими. Но кто я такой, чтобы судить о комплектации воздушного судна? К артефакторике я имел очень опосредованное отношение, чтобы судить о таких вещах.

Мы ещё не успели дойти до «Ветра», когда к нам навстречу от причальной мачты выдвинулся кто-то из армейских, причём в камуфляже и с планшетом в руках. Вояка до этого костерил кого-то, загружающего в трюм паллеты с оборудованием, оружием и прочим. Увидев меня, он отреагировал, скривившись:

— Какого чёрта этот зверинец делает на лётном поле? Кто сюда гражданских допустил?

— Князь Юрий Викторович Угаров, внештатный консультант отдела магических чрезвычайных ситуаций, прибыл по приглашению действительного тайного советника Ясенева Василия Николаевича. С кем имею честь общаться?

— Командир отряда быстрого реагирования ОМЧС Ве́тлов Иван Петрович, — процедил тот ещё более недовольным тоном. — Вы поступаете под моё начало и будете выполнять всё, что я вам прикажу. Я скажу «дышать» — будете дышать. Прикажу не дышать — будете держаться, синеть и не дышать. Скажу упасть — упадёте…

— Командир, я всё понял, — прервал я поток вполне понятных ассоциаций и Ветлова, сокращая время словесного недержания.

— Нет, нихрена вы не поняли, князь, — тут же побагровел от прилившей к лицу крови командир. — Мы летим в такую задницу, в которой я обязан вас сохранить любыми средствами. Поэтому, если вы будете мне мешать, я вас к чёртовой матери вырублю и вытащу из любой жопы любой приемлемой для меня ценой. В любом состоянии. Но вам это состояние не понравится. Мало нам было гражданских, так нам ещё теперь и детей подсовывать стали, — сплюнул тот чуть в сторону.

Я взирал на Ветлова и думал, что он мне кого-то напоминает. Некие фамильные черты в нём проглядывали. Но вот только кого — хороший вопрос. То ли это кто-то из Ветровых, хотя я таковых даже и не припомню; мог быть как вариант кто-то из Светловых, из бастардов. Если взять во внимание, что сам я был до поры до времени Юрием Гаровым, а не Угаровым, а этот Ветлов… возможно, просто изменение ударения. Но, изменив зрение на магическое, я не увидел ни крошки света в его ауре. Там темным-темно клубилась тьма, будто я смотрел на одного из представителей рода Тенишевых, как минимум. От созерцания ауры Ветлова меня отвлёк пробегавший мимо армеец, остановившийся перед командиром и начавший ему о чём-то докладывать.

Коротко отчитавшись, он обернулся ко мне и хмыкнул:

— О, Лучик, у нас пополнение?

Я не удержался и хмыкнул. Это же у кого такое чувство юмора, обозвать тёмного «Лучиком»? Между тем Ветлов посчитал нужным ответить:

— Это князь Угаров, на эту операцию летит с нами в качестве консультанта.

Заметив мою совершенно неприкрытую ухмылку, новенький тут же отреагировал:

— Ой, да бросьте, князь. Если вы рассчитываете в этом выезде иметь позывной «Князь», то я вас очень сильно разочарую. У Ясеня очень спорное чувство юмора, поэтому князем вам не быть ни при каких обстоятельствах.

Теперь-то стало понятно, у кого настолько специфическое чувство юмора. Оказывается, это здесь Ясенев развлекался, давая позывные своим людям.

Нет, в целом возмущения Ветлова были понятны, ведь он, давным-давно служащий армеец, видел перед собой юнца, даже не закончившего академию, которого ещё и должен был не просто сопроводить в эпицентр некой магической аномалии, но и при этом вернуть его живым и здоровым обратно. Это явно не доставляло ему радости, особенно с учётом того, какие среди аристократической молодёжи попадались экземпляры: бестолковые, наглые и нихрена не слушающиеся приказов.