Жунуса охватил ужас. Он отшатнулся.
. — Хватит, нагулялся на белом свете! — крикнул гигант и страшным ударом по шее столкнул его в подземелье.
Жунус упал, за его спиной загремела дверь. Снова раздался стон. Узник! Жунус стал ощупывать вокруг себя. Сырая каменная стена. В потолке чуть светится крохотное оконце. Пол земляной. А вот здесь солома. Кто-то лежит на ней... Старик или мальчик? Кожа да кости... Нет, это старик — у него есть борода.
И Жунус вдруг понял: за ним навсегда захлопнулась дверь. Он попал в каменную могилу. От этой мысли его бросило в жар. Он кинулся к двери и в исступлении стал бить кулаками и кричать. Послышались торопливые шаги. Загремел ключ в ржавом замке. Дверь открылась, вошел горбун.
— Мусульманин, не веди себя, как кафир! — сказал он,— Сиди тихо, это принесет тебе пользу!
Бесстыдная ложь возмутила Жунуса. Он не смог даже ответить на нее. Спазмы сдавили горло.,. Опять с железным лязгом захлопнулась тяжелая дверь. Горбун ушел. Жунус, охваченный отчаянием, упал на пол. Изверги! Почему же вы мучаете мусульманина? Его охватил новый припадок бешенства. Он вскочил и снова бросился к двери. Он стучал теперь еще сильнее, кричал еще громче. Опять послышались шаги, на этот раз твердые, тяжелые. Зазвенели ключи, дверь открылась. На пороге стоял гигант. .
— Ты что стучишь?
Палач схватил Жунуса за горло и кинул в угол.
...Жунус не мог понять, сколько времени он пролежал. Когда он открыл глаза, услышал глухой, слабый голос и понял, что это говорит с ним узник — товарищ по несчастью.
— Жив?
Жунус молчал.
— Ака! — продолжал узник.— На востоке говорят: за гневом ум. Не трать силы напрасно. Теперь ты не вырвешься отсюда. Если не убьют, сгниешь живым.
— За что?
— Об этом спроси у эмира.
Жунуса снова охватил ужас. Он бросился к двери, забарабанил в нее кулаками и ногами.
— Эй, горбун, мусульманин! Открой ради аллаха!
В эту минуту дикий вопль покатился эхом по коридору. Раздался шум, прерываемый криками, затем грохот. И снова наступила гробовая тишина.
— Еще одного убили!— тихо прошептал узник на ухо Жунусу.— Это по счету тысяча сто двенадцатый за два года... Я считаю...
Он не успел закончить. Загремел замок, и дверь распахнулась. В камеру ворвался гигант-тюремщик. Он ударил по лицу Жунуса. Жунус понял — пришла смерть. Он решил подороже продать свою жизнь. На короткие минуты к нему вернулась молодость. Он напряг все силы и нанес гиганту ловкий удар пониже живота. Палач застонал. Жунус сшиб его ударом головы и выскочил в коридор. Он бежал, а за ним мчались тюремщики. Они, конечно, настигли его...
Горбун ударил беглеца ключом по голове, и он упал без сознания на каменный пол,
...Жунус очнулся уже в другой камере — одиночной. Здесь не было даже соломы на полу. Острый запах мышиного помета ударил ему в нос. Все тело ныло от тупой боли. Чем его били?
Жунус долго лежал без движения, раздумывая над своей горькой долей. Лучше уйти из этого мира самому, без помощи палача. Он снял рубашку, разорвал ее и свил длинную тесьму. Но в рекхане даже повеситься нельзя несчастному узнику, не к чему привязать веревку. Жунус накинул петлю на шею и попробовал задушить себя. Он дернул за тесьму — она оборвалась...
И в первый раз в жизни Жунус заплакал от тоски и страха.
Глава двадцать девятая
Об аресте Жунуса Амен узнал только к вечеру, и то случайно, от нищего, сидящего у мечети. Он помчался прямо к Агзаму.
Глубоко возмущенный несправедливостью, Амен сразу не мог связно рассказать о случившемся несчастье. Он нервничал и заикался.
— Говори толком! — прикрикнул Агзам, совершавший омовение перед намазом. Медный чайник со звоном полетел в сторону.
— Жунуса посадили в тюрьму!
— Кто посадил?
— Этого не знаю, имам!
Агзам выругался:
— Сам виноват, держал бы язык за зубами! Насреддин несчастный!
Амен с ненавистью посмотрел на злое лицо имама и подумал: сбил с пути человека, вытянул из родного гнезда, а теперь бросил на съедение шакалам.
Амен не знал, каким влиянием пользуется Агзам во дворце. Он предполагал, что имам побежит во дворец, поклонится в ноги эмиру и скажет, что Жунус чудак, желающий людям добра, а не зла, и все, что говорят о нем, пустая болтовня. Грозный эмир, сидящий на троне, потрясет жезлом и закричит: «Здесь вам не степь!» а затем прикажет: «Выпустить»...
Амен, выйдя из квартиры имама, бросился на поиски нищего. Он хотел подробно разузнать все. Нищего он разыскал около башни Сарофон в запутанных переулках еврейской слободки. Это был Шо-мирзо. Он снова повторил свой рассказ:
— Когда Жунус вышел из мечети, совершив полуденную молитву, к нему подошли двое, поджидавшие его, и увели. Да, я только забыл добавить, когда они его ждали у ворот мечети, один из них сказал другому: «Кажется, большевик, смотри в оба!»
Амену теперь было все ясно. Сплели вокруг человека паутину лжи...
Недавно, лежа в сенях у хозяина, он видел на потолке огромного паука, терзавшего муху. Она металась, запутанная в сеть, и жалобно жужжала. Рекхана — это та же паутина. Разве удастся вырваться оттуда?
Когда Амен повернулся уйти, Шо-мирзо тихо шепнул— Привет от Маджида-лекаря!
Амен остолбенел. . .
— Откуда ты его знаешь?
— Я его видел на днях в, Кагане. Просил узнать, как вы устроились.
— Как видишь. Не успели приехать, Жунус угодил в рекхану.
— Не поможет ли в чем-нибудь вам Маджид? — осторожно заикнулся Шо-мирзо.
— Ну, чем он поможет.— Амен задумался, а затем добавил: — Передай ему привет. Может быть, увидимся.
И Амен отошел, оставив Шо-мирзо.
Глава тридцатая
Благодаря стараниям имама Агзама, Жунуса освободили. Он вышел из тюрьмы, как драчливый петух после тяжелого боя: лицо осунулось, в глазах горели беспокойство и злоба. Он потерял душевное спокойствие. Обычная уверенность в своей правоте покинула его. Он походил на затравленного зверя.
Жунуса больше не пускали во дворец. При встрече с ним бывшие знакомые, беки и купцы кланялись холодно, а амальдеры — чиновники — показывали на него пальцами и вспоминали поступок муллы Насреддина, напоминавший выходку Жунуса. Говорят, мулла Насреддин, увидев на дне колодца отражение луны, бросил крючок с благим намерением вытащить ее наружу, но луну не достал, а разбил себе голову, упав плашмя. Так и Жу- нус. Захотел найти правду в Бухаре. Чудак!
После освобождения из рекханы Жунус собирался уехать в Семиречье, но на пути снова встал имам Агзам. Он пришел из дворца и за пловом сказал:
— На подступах к Кагану расположена крупная часть войск эмира. Туда же прибыла партия джигитов из степей Западной Бухары. Наше обращение к народу принесло плоды! — И с улыбкой добавил: — Шейх желает вас видеть во главе этих джигитов!
Жунус хотел отказаться, но смолчал. Это было принято как согласие.
Прибыв в военный лагерь, Жунус стал знакомиться с добровольцами-казахами. Некоторое из них были хорошо одеты, имели добрых коней, но большинство джигитов явилось в старых лохмотьях.
Измученные дорогой, голодные добровольцы воровали продукты из войсковой кухни у солдат. Их ловили и били.
В лагере стояла тишина. Солдаты маршировали вдалеке.
Жунус, расположившись под чинарой, вызывал по очереди казахов и знакомился с каждым...
Амен привел молодого толстогубого джигита с круглым, как луна, лицом. Он был оборван и бос.
— Ты откуда, мой мальчик? — ласково спросил Жунус.
— Я родом кипчак — из пустыни Кызылкум/
— Зачем ты сюда приехал?
— Меня привезли.
— Как?!
Юноша замялся в нерешительности и тихо сказал:
— Когда нас забрали, нам сказали, что из Бухары мы поедем в Ташкент.
— Кто сказал?
— Приехавший амальдер из Бухары.
Следующий доброволец рассказал то же самое. Жунус задумался. Конечно, эти казахи не воины для эми
