Мне тебя в мужской рубашке жаль!
Хоть и ходишь ты в мужской одежде,
Но не сбыться радужной надежде.
Бозтай умолк на минуту и продолжал игривым голосом:
И одежда тебе не поможет,
Трудно спрятать тебе наготу.
Не мешало б тебе быть построже
И свою охранять красоту.
Все переглянулись, угадав намек на непристойное поведение дочери Жунуса.
Гульжан запылала в смущении.
Гордо закинув голову, она запела:
Конь один без всадника летит...
Вслед за ним джигит бредет уныло.
Что с тобой произошло, джигит?
Девушка, видать, тебя побила!
Женщине не каждой быть дано
Ловким и отчаянным джигитом.
Ты же бабой стал. Не все ль равно
Для тебя с лицом твоим разбитым?
Раздался веселый смех и одобрительные крики. Многие уже слыхали, как в аул прискакал конь без седока, а за ними приплелся бахалши.
Бозтай, багровый от злости, сразу не нашелся, что ответить. Все весело закричали в один голос:
— Побежден! Побежден! Гульжан выиграла!
Девушки схватили Бозтая, выволокли на середину и, сняв с него халат, окатили холодной водой. Затем они вытолкали его из юрты под оглушительный хохот молодежи.
Такой позор, какой перенес Бозтай, смелый джигит смывает кровью. Или он должен затоптать в грязь обидчика, чтобы люди показывали пальцами и говорили: «Вот как отомстил Бозтай, смотрите!»
Жажда мести душила бахалши. Он вскочил на коня и помчался к себе в аул. Двадцать верст конь пролетел стрелой...
В ту же ночь Бозтай подкупил трех джигитов, чтобы они помогли ему похитить Гульжан. На другой день с вечера в Айна-Куль выехали три всадника, четвертый уехал много раньше—выяснить обстановку. Оставив коней в лесу, джигиты перебрались на берег озера и стали ждать.
В Семиречье ночь долго держится в горах. Быстра темнеет серебристая вершина Алатау. Черный полог скрывает перевалы и ущелья. В таинственной ночной завесе тонет долина, а горы кажутся совсем рядом, рукой подать.
И сейчас ночь уже распластала могучие крылья, а джигит, посланный на разведку, все не приходил. Бозтай стал беспокоиться. Напрягая до боли глаза, он всматривался в сторону аула Айна-Куль. Отмерцали последние огоньки. Утих собачий лай. Аул погрузился в сон, а джигита все не было.
Бозтай, потеряв терпение, вскочил:
— Пойдем!
— Куда?
— В аул.
— Ты что, с ума спятил?
— Увезем силой!
— Весь аул не одолеешь. Нас только трое.
— Вслепую идти, заранее обречь себя на неудачу!
— Подождем! «Кто не торопится, тот на арбе догонит зайца!»
Зашелестела трава. Бозтай приложил ухо к земле! послышались осторожные шаги.
— Кто-то идет! — Бозтай поднял голову,
— Ну, значит, он.
— Мяу.., мяу! — подал условленный сигнал бахалши.
Джигит отозвался и неожиданно вырос рядом.
— Что так долго?
— Свинью подковывал! — огрызнулся джигит и опустился на землю.
Сняв войлочную шляпу, он ладонью смахнул с лица пот.
— Тебе жарко? А нам холодно!
— Побывал бы ты там, где был я.
— Ну, рассказывай! В чем дело? — торопил Бозтай.— В поисках верблюда наткнулся на вора. Так, что ли?
— Да. Если сказать в двух словах: целый день сидел за сундуком. На меня навалили столько подушек и одеял, что я чуть не задохнулся.
Джигиты засмеялись, догадавшись, что случилось. Они послали в аул именно его, потому что он не безуспешно ухаживал в Айна-Куле за одной молодухой.
— Муж, что ли, застал?
— Нет. Вовремя спрятала!
‘— Теперь понятно: ты думал о себе вместо того, чтобы выполнить поручение! — обозлился Бозтай.
— Я все узнал. По утрам она ходит далеко на берег озера. Это самый удобный случай.
Они решили дождаться утра. Джигиты улеглись спать. Бозтай не сомкнул глаз — встретил на небе розовую полоску зари. Аул проснулся: заблеяли овцы, замычали коровы. Разноголосый гул проплыл над озером. Угнали на выпаса скотину, и все стихло. Аул снова погрузился в сон.
Бозтай терпеливо ждал и не заметил, как задремал. Он проснулся от резкого толчка в бок. Кто-то пнул его ногой. Бахалши вскочил.
— Проспал все на свете! Эх, ты! Вон, смотри! — джигит указал рукою на безносого всадника.
Поперек седла у него лежал укутанный в халат с ног до головы человек.
— Кто это?
— Невеста! Едем!
. Конь под безносым джигитом рванулся. Другие джигиты тоже вскочили на коней.
— Придется не тебе жениться, а мне! Спишь крепко, бахалши!
Бозтай досадовал. Вот не везет! Теперь будут смеяться над ним в ауле. Проспал невесту. Эх, надо было задремать с вечера, как поступили предусмотрительные товарищи.
В ауле никто не заметил ночного исчезновения четырех джигитов. Они вернулись домой незаметно. Самый рослый из них внес в юрту укутанную Гульжан,
положил ее на покрашенную деревянную кровать и сказал жене Бозтая, молодой болезненной женщине:
— Принимай невесту в дом!
Оглушенная Гульжан лежала без движения.
— Жива? — ухмыляясь, спросила жена Бозтая.
— Наверно!
Джигит подошел к Гульжан, дернул за полы халата и раскрыл лицо. Гульжан медленно, с трудом приподняла веки и увидела безбородого мужчину с двумя дырочками вместо носа. Жена Бозтая молча поднесла ей кумыс. Гульжан выпила залпом и стала оглядываться. Юрта, где она находилась, была- убрана хорошими коврами...
Безносый джигит и жена Бозтая вышли из юрты. Гульжан услышала, как дверь закрыли на замок...
Тишина. В юрте полумрак. Шанрак открыт, виден кусочек голубого неба. Кто похитил ее? Кто этот безносый джигит? Она никогда его не видела. Неизвестность томила Гульжан. Она прислушалась. Кто-то подъехал н слез с коня. Идет медленным тяжелым шагом. Видимо, грузный человек.
Гульжан приоткрыла войлок снизу юрты и навострила уши.
— А, Каке! Вашими молитвами. Садитесь сюда поближе! -
Люди говорят шепотом, ничего не понять. Прорываются отдельные слова:
— Так не годится!
— Почему?
— А если зажечь с четырех сторон?
Опять шепот. Гульжан слушает, затаив дыхание.
— Сгорит, тогда и домов не будет.
— Они нас жгли, чего жалеть...
Кто-то еще подошел. Шепот прекратился. Люди ушли. Гульжан сидела в раздумье, стараясь понять, что произошло. Может быть, это сон? Нет, не сон. Почему ее увезли? Кому она нужна? И что замышляют поджечь люди, которые только что сидели возле юрты? Гульжан стало страшно. Она тихо заплакала и не заметила, как заснула. Сквозь сон девушка слышала — кто-то подходил к двери и, приподняв войлок, смотрел через щель. За ней наблюдали.
Когда она проснулась, ее накормила бесбармаком та же молодая женщина, что поила кумысом. Молча, с затаенной завистью в глазах она следила за Гульжан, — Вы хозяйка или батрачка? — спросила Гульжан.
Молодуха закусила губы. Стало ясно — жена,
— Я его отберу у вас!
Молодуха густо покраснела.
— Если такова будет божья воля!
— Проводите меня во двор! — попросила Гульжан, Молодуха вышла и вернулась с двумя рослыми молодыми женщинами.
В ауле тишина. Спасаясь от жары, жители пребывали в горах. Женщины прошли далеко за сопку. Гульжан заметила: валяется реберная косточка, острая, как нож. Она нагнулась, подняла и быстро сунула за пазуху.
С наступлением темноты выспавшийся Бозтай решительно вошел в юрту, Гульжан сидела на кровати. Так вот кто ее похитил! Бозтай! Пряча в изломе губ насмешку и ненависть, она крикнула:
— Это что, месть или любовь?
— Конечно, любовь!
— Если любовь, то отвезите меня домой, и все начнем сначала. Приедете, посватаетесь, как полагается и попросите согласия родителей.
— Брось!Ты меня не обманешь!
— Не согласны?
— Нет.
— Тогда все, Я вам живой не дамся.
— Но, но! — Бозтай подошел к кровати, сел рядом. Девушка отодвинулась.
— Разве ты не знаешь, что я тебя люблю давно!
Бозтай попытался обнять Гульжан. Она отскочила. — Не смей!
Бозтай приподнял девушку и бросил на кровать. Гульжан вскочила и кинулась в дверь. Она оказалась закрытой снаружи.
