— Где остальные? — спросил я воина, когда он, запыхавшись, оказался рядом со мной.

— Так это… Спугнули, значит, разбойников тех. И Пирогост пошёл проверить, кабы и дальше не было никого. Сложно по горам карабкаться, — сообщил мне воин.

Я сделал вид, что всё правильно, ничего неожиданного. Я же знал! Правда! Вот те крест! Или что? Я же вроде бы как язычник! Вот тебе стрела Перуна, молот Сварога, и хвост Велеса. Вслух бы не сказать такое.

Впрочем, я действительно предполагал, что могут быть разбойники. Они там и есть. Эти люди были готовы забрасывать сверху проходящих мимо камнями и, судя по всему, отнюдь не горели желанием сталкиваться нос к носу с воинами. А кто дурень такой, чтобы ввязываться в бой с большими и сильными. Еще небось Хламудия пустили вперед, как страшилу.

Только под вечер вернулся Пирогост, таща охапку копий. Так себе оружие. У части, так и древки были гнутые. И все расно заберем, наконечники. У нас сейчас оружия, что и тысячу при желании можно вооружить. Но все нужно, все в хозяйстве пригодится. Ну или для того, чтобы у кого хозяйство «егойное» отсечь.

— Бежали, словно те зайцы. Это люди худые, во рванину одетые, — похвалился мой заместитель, когда уже ближе к ночи вернулся со своего непростого рейда.

Весь в кровоподтёках, разорвал штаны. Это, видимо, так оцарапался о камни.

— Выходим! — после того, как вернулись разведчики, а люди поели немудрёной еды, состоящей из проса, приказывал я.

Недовольно, косо посматривая на меня, но не смеющие возразить, бойцы поднимались и готовились к выходу. Дело ко сну, а тут выход. Я посчитал, что раз мы целый день отдыхали, то было бы правильным целую ночь идти. Как раз должны были пройти Киликийские ворота, если только мои расчёты, основанные на знаниях о будущем, верны.

Мы шли по узкой дороге. Ошибиться и свернуть не туда было сложно. Может только Хламидию такое и по умственным силам. Так что проблем не возникало. Только пару раз я вновь отправлял людей посмотреть на вершины гор, и спугнуть, если такие есть, жаждущих легкой добычи. Но, нет, больше разбойников не встретилось.

Под утро столкнулись нос к носу с небольшим караваном, пришлось даже жаться к стенкам, чтобы пропустить друг друга. Настороженно проходили мимо люди. Поговорка, что человек человеку скорее волк, чем друг, работала. Но разошлись краями, и ладно.

А ещё через три дня мы подходили к Трапезунду. Утром прошёл небольшой дождик, так что настроение было исключительно хорошим. За последние три дня никто не умер, даже не слёг с сильным тепловым ударом.

Оставалось только лишь всего-то переправиться через Чёрное море. Всего-то… У нас больше четырёх сотен коней. У нас восемь волов, четыре больших кибитки, двадцать две повозки. Наверное, только мифический Ноев ковчег мог бы всех нас уместить и переправить через всего-то Чёрное море.

Где-то там, на другом берегу, почти что родные места. Душа рвалась: если бы были крылья, то попробовал бы взлететь, посмотреть и на родной Крым, и на не так уж и родные, но всё равно из глубины веков кажущиеся своими, молдавские и румынские лесостепи.

Трапезунд

20 июля 530 года

— Стоим здесь лагерем. Окружаем себя повозками. Копаем ров, насыпаем вал. Ров — не менее двух ростов в глубину, вал — не менее одного роста в высоту, — давал я задание.

И было откровенно безразлично, с какими недоумёнными глазами на меня смотрели люди. Они — солдаты. Я их командир. Я приказал, они должны сделать. Причём я не думал, что это моя прихоть, каприз.

Сложно капать? Согласен. Деревянными, то ли лопатами, то ли… даже не знаю… дощечками, сложно капать. Но нужно. Само наличие оборонительных линий уже отвадит будь кого. И еще не понятно окончательно, получилось ли нам оторваться от гуннов. Если они, конечно, отправились в погоню.

У нас достаточно много добра, в том числе и животных, которых с превеликим удовольствием заберут у нас хоть бы и власти этого небольшого городка, хоть бы и какие-нибудь другие силы.

Может быть, достаточно даже и трёх сотен византийских военных, чтобы напасть на нас и ограбить. Власть? Порядок? Я буду рад, если это здесь имеется. Но всё же нужно всегда готовиться к худшему.

Была ещё одна немаловажная причина, которая подвигла отправиться именно к Трапезунду. Это совершенно другая фема — провинция Византии. Как объясняла Даная, Трапез — именно так назывался в это время город — относился к феме под названием Первая Армения.

И тут были сильны позиции византийского же Понта, Крыма. Так что если гунны и придут на эти земли, то местные власти, скорее всего, расценят подобную наглость по-своему. Понятно, что при таком стечении обстоятельств и мой отряд может подвергнуться в не меньшей степени расправе, чем и гунны. Но окапаемся и поклонимся власти города. Узнаю, кому, так и взятку занесу. Только бы добраться до своих земель. Меня уже начинало трясти от пребывания на чужбине.

— Но почему ты меня не берёшь? Разве же я не достоин сопровождать тебя, вождь? — спрашивал Славмир.

Этот настырный и наглый подросток либо добьётся в своей жизни много чего, либо его кто-нибудь еще более нетерпеливый прибьёт. Не могу сказать с уверенностью, что это буду не я.

— Сказано тебе, что я буду отыгрывать роль купца. Ну какое из тебя сопровождение знатного богатого человека? — говорил я.

— Хлавудия с собой берёшь и Пирогоста. Того и гляди, Хлавудий ещё где-нибудь кучу наложит на площади в городе, а я не наложу, — видимо, у Славмира заканчивались аргументы.

Я не стал объяснять ему, что у богатого купца обязательно должны быть охранники. Пирогост с Хлавудием для этой роли подходят, как никто другой. Да и они, как ни крути, помогут, случись что. Против городской стражи не выстоят, но вот каких жуликов отгонят.

Посовещавшись, ещё на подходе к городу, мной было принято решение сыграть торговых людей из Медины. Язык арабский когда-то я более-менее знал. Удивительно, но, судя по всему, он претерпел куда как меньше изменений временем, чем другие языки.

Сопровождать меня будет Даная, в качестве, так сказать, элитной эскортницы. Когда эта дамочка обрядилась в дорогие одежды — не понять каким образом оказавшиеся у неё, я даже подозреваю, что украла перед самым нашим уходом, — ахнули все.

Перед Военным Советом предстала красотка — холёная, пахнущая эфирными маслами, сверкающая из-за масла. И туника была на ней, не беднее, чем я видел на Антонине. Так что с такой дамой появиться в свете точно было не зазорным. Напротив, это подчёркивало мой статус.

И в прошлой жизни у меня возникал вопрос, и в этой он появился… Вот как женщины это делают? Как они умеют преображаться из практически замухрышек в роковых красоток?

И я, конечно, соответствовал. Шёлковое одеяние нашлось. И сандалии добротные. Но самое главное, что у меня практически на всех пальцах были перстни — вот это наиболее весомый индикатор, что я человек богатый.

— Ещё раз повторю, — когда Хлавудий пинком по филейной части Славмира, прогнал мальчишку, решил уточнить я. — Я — знатный купец, зовут меня Абубакр. Вы — моя охрана, а весь отряд — сопровождение моего груза. Направляюсь я к антам, чтобы купить у них меха и льняное полотно.

Ромеи практически сплошь и рядом — это ещё те заносчивые люди, считающие себя уникальными, в противопоставлении варварам. И если показаться в городе или рассказывать о том, что я великий военный вождь склавинов, то это будет ничем иным, как поводом для насмешек.

Но что в худеющем без торговли в последнее время портовом городе Трапезунде ценно — это любой купец, который будет готов заплатить за логистические услуги, даст пошлину, взятки всучит изнуряющим от недостатка коррупционных схем представителям власти.

Так что пришлось повязать тюрбан на голову, чтобы скрыть свои выцветшие светло-русые волосы, и прикинуться арабом. Конечно, мне бы ещё не помешал ряд пластических операций на лице, но жара, особенно последних дней, сделала мою кожу смуглой — загара должно, по идее, хватить на то, чтобы не возникло вопросов к моей пигментации кожи.