На этом разговор закончился, а я ощутил на себе тревожный взгляд. Это Катя, закусив губу, наблюдала за моей беседой с Тарасовым. Я помнил её предостережения насчёт князя. Но волков бояться — в лес не ходить.

Вскоре началась церемония. Все сразу оживились, зазвучала и заметалась между высоких стен торжественная музыка. Вышел мужчина в религиозном одеянии, которое соответствовало обстановке своим богатством и пышностью, и возложил на алтарь книгу. Затем открылись входные двери и вошла невеста в белом платье с лицом, скрытым фатой. Платье облегало стройную и явно юную фигурку.

Царевичи с любопытством наблюдали за невестой. Её вёл знакомый мне османский принц и генерал Хасан-Паша в сопровождении нескольких золотых янычар. Им даже оружие оставили. Но здесь было столько гвардейцев Императора и людей Билибина, что они умрут раньше, чем даже подумают достать своё оружие.

— Красотка… — уважительно протянула Агнес. — Надо бы узнать, где они взяли такое платье… Коля, тебе какой размер груди больше нравится? Я могу сделать любой…

— Странно, но она кажется мне знакомой, — хмурила голубые бровки Василиса.

Странно… А мне было странно другое. Царевич Алексей так и не появился. Этот мудак не присутствовал вчера, когда давали награды его братьям, и сегодня решил пропустить свадьбу отца? Почему? Не верю, что так боится покушения на свою драгоценную персону.

Видимо, царевичи заметили мой вопросительный взгляд. Павел пожал плечами, а Владислав слегка развёл руками. Ярослав же одними губами прошептал: «Я хитрее тебя! А значит, и сильнее!» — и начал расплываться в улыбке, но получил лёгкий подзатыльник от Владислава.

Мда, однажды, кто-то из них будет править Империей… Правда, любой из них лучше Алексея. Тот вообще отбитый. Ещё и меня пытался убить, но я с ним поквитаюсь, как случай представится.

А пока свадьба! Скорее бы она уже закончилась! У меня целая куча дел теперь, а я время тут теряю…

Там же в то же время

Девушка в белом платье шла между рядов из деревянных скамеек. Она думала обо всём и ни о чём сразу, а её тело била мелкая, едва заметная дрожь. Она никогда не готовилась к подобной роли, но судьба распорядилась иначе.

В руках, скрытых белыми перчатками, невеста русского Император несла небольшой букет из свежих лилий. Она чувствовала, что все взгляды прикованы к ней. Ноги сами остановились перед небольшим возвышением, на котором стояли Император, священник и царевичи.

На плечи давила огромная ответственность за её народ. Страна, разорённая войной и так называемыми «западными партнёрами» с их кредитами, нуждалась в мудром правителе и сильном союзе. Новым султаном станет её брат Хасан, а на неё лежит долг скрепить союз двух держав, выйдя замуж не за того, кого она полюбила, а за Императора.

Хотя её возлюбленный тоже был здесь. Как и его благородные друзья, с которыми она уже успела познакомиться. Но отказаться от долга в пользу своих чувств — значило предать свой народ. Пусть он и совершил много ошибок, но это её народ, и её долг помочь ему эти ошибки исправить.

Едва осознав это, девушка почувствовала в себе силу, расправила плечи и ступила на возвышение, встав рядом с Императором. Он мягко улыбался ей, прекрасно понимая её чувства, а она молилась, чтобы его улыбка не оказалась лживым обещанием, за которым прячется чудовище в человеческом обличье.

Священник начал церемонию. Она шла на русском, но девушка кое-что понимала. Краем глаза она смотрела на Него. И нет, это не Император. А Он стоял и задумчиво осматривал лица собравшихся.

Он искал своего брата, который так и не явился.

— Невеста, можете открыть своё лицо, — сказал священник.

(осм.) — Айлин, открой личико, — ласково сказал по-османски Император.

Сердце царевича Павла при этих словах дрогнуло и пропустило удар, неприятный холод пополз по телу.

Айлин откинула свою фату и грустно улыбнулась Павлу.

Тот дёрнулся в её сторону, но цепкие руки проницательного Владислава удержали его. Брат шептал:

— Одумайся! От этого зависит судьба миллионов людей! Здесь не место чувствам!

Павел замер, не сводя глаз с отца и Айлин, что вот-вот станет его женой.

— Если кому-то есть что сказать против этого союза… — громко сказал священник.

«Кто-нибудь! Остановите это! Ну хоть кто-нибудь!» — мысленно вопил царевич. Взглядом он нашёл Дубова, но тот, судя по лицу, был в не меньшем шоке.

Вдруг громко хлопнули створки входных дверей, и внутрь влетел чёрно-белый вихрь. По проходу быстро шагал цесаревич Алексей собственной персоной. Он был одет в белый мундир с чёрной строчкой, высокие сапоги, чёрный пояс и белый плащ, отороченный чёрным бархатом.

— Ты забыл подождать меня, отец! — воскликнул цесаревич, подойдя к брачующимся.

— О чём ты, сын? Ты был приглашён, как и твои братья, — отвечал Император холодно. — И сам не явился вчера, а сегодня и вовсе опоздал.

— А зачем мне было являться на церемонию награждения? Чтобы смотреть, как ты восхваляешь моих братьев-недомерков? Они не сделали и сотой доли того, что делал для тебя я! Я выполнял все твои приказы…

— Ты нарушил половину! — грохнул Император. — Если бы не это, мы бы сейчас не отлавливали Саранчу по центральным губерниям!

При этих словах присутствующие здесь гости заохали, взбудораженные новостью, и заозирались, будто Саранча уже где-то тут.

— О да, зато твой любимый сыночек в одиночку выиграл войну с османами…

— Ну вообще, со мной Дубов был. Если бы не он… — попытался влезть Павел, оглядываясь на Айлин.

— Заткнись, выскочка! — вдруг заорал Алексей и взорвался аурой. Некоторым стало плохо, Дубов настороженно привстал, подавая глазами отчаянные сигналы герцогу Билибину, который стоял недалеко от возвышения. — Думаешь, раз у тебя дар Первого Императора, ты лучший наследник, чем я? Ты никто! Вы все никто! — яростно крутанулся вокруг своей оси Алексей. — Скажи, отец, ты хоть когда-нибудь любил меня?

Император смутился от такого вопроса, но нашёл в себе силы подойти к цесаревичу и взять его руки в свои.

— Я всегда любил тебя, сын. Может быть, даже слишком сильно.

— Сильно? — губы Алексея скривились в презрительной усмешке, в серых глазах вдруг появилось что-то тёмное и опасное.

В это время Дубов сосредоточился и попытался послать мысленный сигнал Билибину с помощью духовной энергии. «Это оно!» — несла в себе передаваемая мысль.

— Сила, отец… — вырвал свои руки из рук отца цесаревич. — Вот что ты всегда уважал. Как только Павел стал сильнее, ты стал больше любить его, давать ему свои уроки. Скажи честно, сколько он уже усвоил?

Никто не смел прервать разговора отца с сыном. Магическая энергия бушевала вокруг них, словно две разнополярные силы столкнулись, и одна хотела побороть другую.

— Остался последний, — глядя на свои ладони в белых перчатках, произнёс Александр Восьмой.

Почему-то перчатки начали покрывать тёмные пятна, словно их поразила скверна. Но Император не был ей удивлён.

— Неважно… — зло процедил Алексей. — Всё это уже не важно. Ты и твои уроки… Сила Павла и остальных. Даже проклятый Дубов уже не важен. У меня теперь есть сила, чтобы остановить Саранчу раз и навсегда. Но сперва… я должен занять трон, который мой по праву!

Герцог Билибин наконец понял, что пытался ему внушить Дубов.

— Нет! — крикнул он и бросился на цесаревича, используя свой дар останавливать время.

Вот только он узрел невозможное. Как чёрные глаза обезумевшего цесаревича Алексея следят за ним. А затем неведомая сила толкнула его в грудь и отправила в полёт.

К цесаревичу также бросился и князь Дубов. Та же самая сила остановила и его. Отбросить не смогла, но князь-полукровка упёрся ногами в землю, словно боролся с ураганным ветром.

Никто не мог приблизиться к Императору и его сыну. А половина гвардейцев, что были здесь, выхватила оружие и накинулась на своих товарищей. В двери вбегали всё новые солдаты, которые были облачены в чёрно-белую броню.