— Откуда вы-то знаете, Ваше Высочество? — опешил я от его познаний.

Старший царевич хмыкнул:

— Думаешь, кому Билибин стал докладывать всё после смерти нашего отца? Ярославу? Дак его заботит только быть самым сильным. А в последнее время — быть сильнее тебя. — Царевич смерил меня взглядом. — И кажется, у него пока с этим проблемы.

— Всё равно не понимаю, — покачал головой Паша. — Почему Императором должен стать я? Я же ничего в этом не понимаю!

— Ты понимаешь больше, чем любой из нас, братец. Ты всю жизнь исподволь наблюдал за тем, как отец управляет страной. Прочитал кучу книг в нашей библиотеке, благодаря Дубову знаешь, как достаётся сила, и выучил все уроки отца. Он пожертвовал собой, чтобы люди возненавидели Алексея и полюбили тебя. Отец прекрасно видел, что Алексей станет худшим из правителей, если добьётся своего. И он прекрасно видел, как ты смотришь на Айлин.

— Я… — смутился Павел от слов брата. — Но как же вы? Ты и Ярослав? Я четвёртый в очереди, третий, если не считать Алексея.

— Ярослава волнуют… другие вещи. А я готов уступить. Ты сильнее нас. Ты — тот Император, кто сокрушит Саранчу.

— Сокрушить Врага… — мялся Павел. — Это такая ответственность… Лучше бы я и дальше оставался просто никому не известным царевичем.

Владислав тяжело вздохнул и шлёпнул себя ладонью по лицу.

— А ещё, — протянул он, — никто не отменял договоренностей с Османской Империей. Новому Императору придётся жениться на Айлин.

После этого Павел вроде как пришёл в себя и даже немного воспрял духом. Но ему ещё предстоит свыкнуться со своей новой ролью. Его отец провернул сложную многоходовочку, но благодаря этому цесаревич выглядит в глазах простых людей и знати как предатель, пытающийся узурпировать трон. Никто не пойдёт за ним теперь. И он обречён. А за Павлом, в пользу которого отрекутся от трона два царевича, пойдут все.

— Ладно, — хлопнул я в ладоши, — не хочу мешать вашей братской любви, — при этих словах Владислав и Павел резко отсели друг от друга на несколько стульев, — но мне пора. Ваши Высочества, вы Билибина не видели? Дирижабль наверняка уже готов к вылету.

— Проверь в арсенале, — сказал царевич Владислав. — Первый этаж, западное крыло.

— Западное? — переспросил я, пытаясь вспомнить расположение сторон света.

— Да. То есть не это.

Герцог вовсю вооружался в комнате, наполненной разнообразным оружием. С ним была и Кремницкая. Она стояла, поставив ногу на ящик, и засовывала маленький пистолет в кобуру на голени. Вид на неё открывался отличный. Тёмные штаны натянулись, обтягивая стройную ногу и круглую попку. Она же будто специально перекинула свой форменный плащ на другую сторону, чтобы мне было лучше видно.

Оба, и герцог, и графиня, вооружались до зубов.

— Вы собрались по второму разу Стамбул брать? — хмыкнул я, привалившись плечом к дверному косяку.

— Кто знает, что нас там ждёт? — ответил Билибин. — Лучше быть готовым ко всему. Этот османский род может не захотеть сотрудничать. А желание нам помочь проще вызвать с пистолетом в руке.

Спорить я не стал. Я в Стамбуле ни разу не был, в порядки осман не вникал. Обычно это не требуется, когда ты с ними воюешь насмерть. Поэтому и свои запасы пополнил, а после мы все вместе отправились к дирижаблю. Там нас уже ждали.

Я тепло попрощался с подругами и Верещагиным, пропустил по трапу вперёд Миту, Вдовину и всех остальных. Уже собирался подниматься сам, но заметил, что по полю, окликая меня, бежал отряд золотых янычар.

Как будто Стамбул сам ко мне решил прибежать.

— Князь Дубоф! — с акцентом заговорил со мной Хасан-Паша, бывший во главе полудюжины янычар. — Я слышать вы лететь Стамбул.

— Блин, Билибин, уже каждой собаке растрындел, что ли? — буркнул я.

— Я тут ни при чём! — откликнулся герцог, поднимавшийся по трапу. — Но на всякий случай больше никому не скажу.

— Князь! — Хасан почтительно склонил голову. — Я должен быть Стамбул как можно скоро. Саранча атаковать наш столица!

Да мишки собирают шишки! Остались ещё в мире Империи, не атакованные Саранчой?