Она все еще не ответила на мой вопрос.

Чтобы не спрашивать снова, я тоже засовываю в рот немного хлеба. Он чувствуется как кусок картона, почти застревая у меня в горле.

— Я думаю, что... да. Я бы хотела попробовать стать твоей девушкой. Мы ведь можем это обозначить, правда? Пока только начинаем встречаться? — Снова жевание и глотание. Тогда у нас не будет путаницы потом. Не придется беспокоиться о «разговоре». — Она использует воздушные кавычки. — Да. Я хочу быть твоей девушкой и буду горда тем, что встречаюсь с тобой.

Горда тем, что встречается со мной?

Я выпрямляюсь на своем месте, когда к столу возвращается официант.

— Отмечаете сегодня что-нибудь особенное?

Мы с Лилли обмениваемся взглядами.

— Эм, да. — Мои слова звучат не так четко, как я привык говорить, но, наверное, мне стоит привыкнуть к тому, что она лишает меня дара речи. — Мы празднуем наши новые отношения.

ЭПИЛОГ

РОМАН

— Дорогой, я должна тебе кое-что передать. Возьми это и положи в карман.

Прежде чем успеваю спросить, что она делает, мама расстегивает карман моей куртки, и я успеваю заметить ярко-красную вспышку, когда она что-то туда сует.

— Я бы отдала их Лилли, но не хочу ее смущать. Просто положи их в ее сумку перед отъездом, и она ничего не заметит.

— Что это?

Я достаю это, но останавливаюсь, когда мама говорит:

— Трусики Лилли. Должно быть, она оставила их после Дня благодарения, и я не собираюсь спрашивать, что они делали на полу.

— О боже! — Я быстро запихиваю их обратно в карман, насколько это возможно. — Это не... мы не...

То есть... да, мы дурачились, но проникновения не было, если не считать языков и пальцев.

— Надеюсь, что нет... не под моей крышей, — заявляет мама, раздувая ноздри. — Но я скажу так: приятно видеть, что ты ведешь себя как нормальный двадцатидвухлетний парень, и приятно видеть, что ты веселишься. Мы с папой беспокоились, что ты слишком серьезно относишься к учебе, чтобы позволить себе влюбиться в таком юном возрасте.

Влюбиться?

Так вот что это такое?

— Спасибо?

— Я серьезно!

В этот момент на кухню входит тетя Миртл в свободном шелковом платье яркой расцветки, ярко-розовых комнатных туфлях на ногах и такого же цвета боа.

— В спальне Романа должно быть было весело.

Мама остолбенела.

— Роман!

— Мама, в моей спальне ничего не было, клянусь! — Ну, ничего, кроме орального секса. Это считается за «ничего»?

Она не поймет, что мы с Лилли занимаемся этим, чтобы я не так быстро кончал, когда займемся настоящим сексом.

Тетя Миртл тихонько напевает, копошась на кухне, делая вид, что не замечает нас, и заваривая себе Nespresso, как будто она из поколения Z.

— Джек просил узнать, есть ли у нас «Фритос», — сообщает она, поворачиваясь к нам. — Я знала, что пришла сюда не просто так.

Мама кивает.

— Да, я купила ему «Фритос».

Мои друзья сейчас в гостиной дома моих родителей, что стало привычным со Дня благодарения. Джек любит проводить здесь время так же сильно, как моя мама любит его присутствие, думаю, это немного напоминает ему о доме. Поэтому почти каждые выходные, если ни у кого из нас четверых нет планов, мы приезжаем сюда.

Это не самое лучшее место для тусовок, но кто я такой, чтобы отказывать моему новому другу в семье вдали от его семьи?

С тех пор как мы в последний раз проводили здесь время, произошло столько всего.

В конце футбольного сезона Лилли покинула команду поддержки. С тех пор она работает волонтером в местной танцевальной академии и ведет занятия для начинающих. Ей это нравится, она меньше нервничает и наконец-то может заниматься тем, что любит больше всего, но без ущерба для своего рассудка.

Злились ли ее родители?

Безусловно.

Перестала ли Лилли беспокоиться о том, что они думают? По большей части. Их мнение укоренилось в ней с самого рождения, поэтому какая-то часть ее души все еще беспокоится, когда она делает что-то, с чем они не согласны, но она стала счастливее с тех пор, как ушла из команды поддержки.

Мы все очень гордились ею.

Ну, ее соседка по комнате Кейли не гордилась, но, честно говоря? Мы оба заканчиваем учебу в конце семестра, и Лилли хочет получить степень магистра; она считает, что ей следует сосредоточиться на этом, а не на карьере танцовщицы, которая не приведет ни к чему, кроме растянутых мышц и вывихнутых лодыжек.

Она не собирается пробоваться в группу поддержки «Даллас Ковбойз» или профессиональную баскетбольную танцевальную команду.

Пришло время уходить.

Лилли любит этих маленьких детей в академии и жалеет, что не сделала этого раньше.

Мама идет в кладовку за «Фритос», а я наблюдаю, как моя двоюродная бабушка кривит свои ярко-розовые губы, глядя на меня из другого конца комнаты.

— Что? — спрашиваю я, не понимая, почему она корчит мне рожи. — Почему ты так на меня смотришь?

— Как? У меня сегодня свидание, разве с таким выражением лица я не выгляжу соблазнительно? — Она надувает губы.

— Соблазнительно? — Хм, нет.

— Да, соблазнительно? Сексуально. Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Этот старый ублюдок еще ни разу ко мне не приставал, а мы уже дважды встречались.

— Тетя Миртл, я уверена, что он старается быть джентльменом, — говорит мама, возвращаясь на кухню с пакетом чипсов и еще несколькими закусками. Берет несколько мисок, высыпает в них нездоровую пищу и передает мне.

— Я не хочу, чтобы он был джентльменом, мы уже это проходили. Любой из нас в любой день может окочуриться, так чего же он ждет? Приглашения?

Мама смеется.

— Возможно.

— Ну, он его не получит. — Тетя Миртл берет свою крошечную чашечку с эспрессо и, шаркая, выходит из комнаты, боа каскадом летит за ней.

Розовое перо трепещет на пол.

Мама облокачивается на стойку.

— Я не могу с неё. Она думает, что она Бетт Дэвис в фильме сороковых годов.

— Все, что делает старушку счастливой. Она права, они в любой день могу окочуриться. — Я говорю это со смехом, и мама, ахает, выпроваживает меня из комнаты, хлопнув полотенцем по заднице.

Когда возвращаюсь в гостиную, я наблюдаю за происходящим с порога, прежде чем войти; при виде смеющихся и шутящих друзей во мне бурлят эмоции, которых я никогда раньше не испытывал. Вот что значит быть полностью довольным? Я люблю не только свою девушку, но и своих друзей. Мне нравится место, в котором я нахожусь, и я говорю не только о доме, в котором живу с Джеком и Элизой.

— Детка, садись. — Лилли похлопывает по сиденью рядом с собой, приглашая меня вернуться на диван и посмотреть фильм, который мы все выбрали; завтра вечером мы вчетвером идем ужинать, чтобы отпраздновать День святого Валентина.

Еще один первый раз для меня.

А еще впервые кто-то называет меня деткой.

Поначалу это казалось странным, и потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, но недавно я тоже стал называть ее деткой. Какие еще прозвища у Лилли для меня?

Сладкая попка

Горячие губки

Милый

Медовые булочки

Думаю, она поставила себе цель использовать новое прозвище каждый раз, когда пишет мне сообщение, в то время как я остановился на «детке». Мне и так хватает того, что происходит в моей голове; мне не нужно каждое утро придумывать новые вариации ласковых обращений.

Моей девушке нравится, что я неловкий и допускаю ошибки. Ей нравится, что я, кажется, не знаю, что делаю, но поддаюсь тренировкам и готов попробовать. Она не стесняется говорить мне, чего хочет и что ей нужно от отношений, и я рад этому; я не умею читать мысли, и она тоже.

Мы оба работаем над нашими отношениями, хотя это дается нелегко. Каждый день — это работа над собой, но я горжусь нами.

Я сажусь рядом с ней и передаю Джеку «Фритос». Он берет миску и тут же роется в чипсах, выбирая три и засовывая их в рот.