— Привет. — Чувствуя себя неловко, я прохожу дальше в комнату. На прикроватной тумбочке горит лампа, но в комнате полумрак.

Ром смотрит на меня, а затем возвращает взгляд на экран телевизора, нажимая большим пальцем на пульт.

— Привет

Я понятия не имею, что с собой делать; возможно, приезд сюда был огромной ошибкой. Мне было бы лучше вернуться домой — я могла бы дистанцироваться от Романа, вместо того чтобы с головой уходить в ошибку, которую совершила сегодня вечером.

Поцеловав его.

Ух, какое у него несчастное лицо.

Он, должно быть, ненавидит меня.

Мне сесть или стоять? Присесть на пол или это будет нелепо? Я уже спала с ним в постели, причем дважды. Он явно ждет, что я усядусь рядом с ним, иначе не стал бы сидеть на дальнем конце...

Пошевеливайся, Лилли, ты все усложняешь.

Прежде чем сесть, я снимаю халат и забираюсь на кровать в одолженной пижаме, ноги обдает прохладным воздухом. Одеяла нигде нет, поэтому я откидываю покрывало и забираюсь под него. Простыни прохладные, но гладкие, из белоснежного хрустящего льна.

Могу поспорить, что Роман из тех, кто регулярно стирает свое белье, а это больше, чем я могу сказать об остальном мужском населении студенческих городков. Он более зрелый, чем все, кого я встречала, как мужчины, так и женщины.

— Брр.... — Я дрожу, исполняю небольшой танец ногами там, где их никто не видит. — Так холодно.

Парень улыбается, но ничего не говорит, и мой желудок опускается.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Роман, я хочу... извиниться за сегодняшний вечер.

Он кладет пульт и поворачивается ко мне с серьезным выражением на лице.

— Тебе не нужно извиняться за то, что ты испугалась, Лилли.

Испугалась? Нет. Это совсем не то, что я имею в виду.

Я пытаюсь снова, сжимая руки под одеялом.

— Я имела в виду... Я извиняюсь за то, что... эм... поцеловала тебя вот так. Прости, если это заставило тебя почувствовать себя странно... Я не должна была набрасываться на тебя.

— Я понимаю, почему ты это сделала. Это чувство безопасности, когда новый парень держит старого подальше от тебя.

— Ты думаешь, я хотела, чтобы ты притворился моим парнем?

Эта мысль заставляет меня замереть, когда я смотрю на него, часто моргая.

Ужас! Он подумал, что я хочу, чтобы он притворился моим парнем?

Хм.

В тот момент эта мысль не приходила мне в голову, но теперь, когда пришла, я смогла бы пойти на вечеринку без необходимости иметь дело с Кайлом, если бы у меня был новый парень.

— Разве не по этой причине ты меня поцеловала?

Нет. Это не та причина, по которой я его поцеловала, но я слишком смущена, чтобы признаться в этом; да и не хочу менять его мнение.

Я поцеловала Романа по нескольким причинам, но притворяться, что он мой парень? Не одна из них.

1.      Я поцеловала его, потому что мне было любопытно.

2.      Я поцеловала его, потому что была импульсивной.

3.      Я поцеловала его, потому что... чувствовала себя счастливой, когда он был рядом со мной.

Я поцеловала его не в качестве какой-то уловки.

— Честно говоря, Ром, я просто очень рада, что ты сегодня был рядом. Я испытала такое облегчение, когда ты появился. Вся эта ситуация такая запутанная.

Это не совсем правда.

Но и не ложь.

Я знаю, что, говоря это, создаю у него впечатление, что использую его, но почему-то сказать правду в этот момент? Я не могу выдавить из себя ни слова.

Я никогда не умела вести сложные разговоры, а этот подходит под это описание.

Назовите меня слабачкой, если хотите.

Устроившись поудобнее в постели, я откидываюсь на подушки и натягиваю одеяло, пока он возится с телевизором, в конце концов остановившись на популярном сериале о семье, живущей в мотеле. Я уже дважды смотрела его, но он никогда не надоедает.

Ром кладет пульт на прикроватную тумбочку и выключает свет, устраиваясь рядом со мной, заложив руки за голову и сцепив пальцы.

Интересно, что сейчас творится у него в голове? На кончике языка вертится мысль спросить, но я знаю, что парням меньше всего нравится слышать: «О чем ты сейчас думаешь?». Такое клише.

Нет, спасибо.

Я закрываю глаза, и слышу где-то в доме другие голоса; должно быть, Элиза и Джек уже дома. Похоже, они роются в холодильнике в поисках чего-нибудь перекусить, смеются и определенно флиртуют.

В конце концов телевизор выключается — должно быть, он был на таймере, — и вот мы уже лежим здесь, как и в тот вечер после возвращения из дома его родителей. Но на этот раз все более странно и неловко, это напряжение, созданное моими действиями на вечеринке.

Почему я позволяю ему поверить, что все, что было сегодня вечером, было фальшивкой? Почему он ничего не говорит?

Почему я ничего не говорю? Это недоразумение — моя вина.

Я переворачиваюсь на бок, чтобы посмотреть ему в лицо, несмотря на то что вокруг совершенно темно.

— Роман?

— Хм?

Я замечаю, что для такого красноречивого человека он часто говорит «хм».

— Я поцеловала тебя не потому, что хотела, чтобы ты притворился моим парнем. Я поцеловала тебя, потому что... — Мой голос прерывается. — Я поцеловала тебя, потому что мне этого захотелось. И мне жаль.

— Но ты этого хочешь?

— Чего хочу? — Подождите. В этом вопросе есть смысл?

— Чтобы я был рядом, когда ты куда-то выходишь, чтобы Кайл оставил тебя в покое?

— Это было бы здорово, если честно.

— Ладно, — говорит он через несколько секунд.

— Что значит «ладно»?

— Ладно, если хочешь, чтобы я был рядом, когда пойдешь куда-нибудь, то я буду там. Ты уже оказываешь мне услугу в отношениях с родителями, помнишь? Ты можешь пойти со мной в дом моих родителей и вести себя так, будто ты моя девушка, и мы все выиграем. Может быть, это еще больше донесет смысл, если кто-нибудь увидит, как мы с тобой вместе идем к моим родителям.

Он предлагает фальшивые отношения? Не только ради своей мамы?

Сглотнув, я набираюсь смелости и спрашиваю:

— Ты все еще хочешь, чтобы я притворилась твоей девушкой?

Признаться, это немного странно. Зачем я ему нужна? Все, что ему нужно сделать, это сказать матери, что он больше не встречается со мной. Я знаю, что она хочет, чтобы у Романа была девушка, и то, как вела себя за воскресным ужином, определенно говорило о том, что она хотела бы, чтобы именно я была его девушкой. Поскольку я не сделала ничего, чтобы она подумала, что мы не встречаемся, то мы решили, что будем продолжать спектакль только ради этого, но все же... значит ли это, что он имеет в виду что-то большее, чем его родители? Должна признать, это меня немного волнует, но в то же время...

Если он продолжит говорить, что встречается со мной, не вызовет ли это еще больше допросов со стороны его семьи?

— Каждое воскресенье тебя будут кормить горячим обедом, помнишь? — продолжает он, подслащивая сделку обещаниями еды.

— Все, что мне нужно делать, это флиртовать с тобой за ужином?

— И, возможно, появляться в нескольких FaceTime-чатах с моей матерью.

Это проще простого.

— И ты будешь ходить со мной на вечеринки?

— Да.

— Должно быть что-то большее. Как насчет физической близости? Это ведь не будет ситуацией «друзья с выгодой», верно?

— Нет! Конечно, нет. В смысле, то, что ты мне помогаешь, это, конечно, выгодно, но я не жду, что ты будешь со мной целоваться.

Показательно, что его мысли не сразу переходят к сексу, минету или любой другой интимной активности — он сразу подумал о поцелуях, как будто это самое сексуальное, что он когда-либо делал.

— Можешь мне доверять, я не воспользуюсь тобой, — обещает он, как будто у меня есть какие-то опасения. Роман не из тех, кто способен на такое, поэтому мне и в голову не приходило не доверять ему.

Ну...

...черт.

Может, я хочу, чтобы он воспользовался мной? Может, Роман — именно тот парень, с которым мне следовало встречаться все это время, а не атлетически сложенный типаж, за которым я охотилась большую часть своей взрослой жизни. Я была продуктом своего окружения и тех вещей, которые моя мать считала важными: популярность, хорошая внешность и нахождение в центре внимания.