Раздался звон разбитого стекла, мои ноги окатило пивом. Ни я, ни Кирилл, казалось, не обратили на это внимания, чего нельзя сказать о сотрудниках и посетителях кафе. Не отрывая от мужчины пристального взгляда, я очень медленно провела рукой, лежащей на ноге мужчины, до окончания бедра. А затем встала и быстрым шагом покинула кафе.

Но успела заметить боковым зрением, как ухмыляющийся Кирилл быстро достаёт из кармана мятые купюры и бросает на стол, подзывая официанта. Парень нагнал меня через минуту. Рывком развернул к себе:

– Ты что себе позволяешь?

– А ты?

Мы кричали друг на друга в полный голос, не обращая внимания на странные взгляды прохожих. Впервые в жизни мне было всё равно, кто и что обо мне подумает. Я не боялась, что свидетелями сцены могли быть мои знакомые. Потому что в мире остались только двое: я и Кирилл. В моём мире. Наконец-то моём. Настоящем.

Уже через час мы оказались в кровати у Кирилла дома. Больше я не была одна. Так начались наши отношения.

Речь о цикле статей не заходила, чему я была только рада. Даже если любимый усомнился в моих профессиональных качествах, это неважно. Наконец-то мне не нужно было дотягивать до определённого уровня, чтобы меня любили. Он любил меня и так. По-настоящему. Как я давно мечтала.

До того как встретила Кирилла, часто фантазировала, представляя свой идеальный роман. Но меня смущало несколько моментов. Основной – через какое время уместна близость между девушкой и парнем? Родители считали, что только после брака. Я неизменно отвергала робкие попытки своих кавалеров перейти черту, но не потому, что разделяла мнение родителей. Мне были противны претенденты на моё расположение.

Подруги, блогеры, писатели советовали абсолютно противоположные вещи. Кто-то проповедовал свободу и наслаждение моментом, несмотря на фальшивую мораль. Другие напирали на то, что нужно «держать мужчину на крючке», соблазняя, но оставаясь недоступной. Они с пеной у рта утверждали, что у мужчин исключительно охотничья натура и к сдавшейся добыче они сразу же теряют интерес. Более мудрые ратовали за золотую середину, советуя прислушаться к себе, определить момент, когда отношения станут по-настоящему серьёзными.

Я была согласна с последними. Но при встрече с Кириллом всё произошло настолько стремительно, меня захлестнула такая волна страсти, что мы оказались в постели в первый вечер знакомства. Он стал моим первым мужчиной, и я очень надеялась, что останется единственным в жизни.

Любимый же был немало удивлён:

– Аня, я у тебя первый? – недоверчиво спросил он.

– Да, – расслабленно ответила я. Сомнений в моём решении у меня не было.

Моя голова лежала на плече Кирилла. Мир вокруг стал цветным и выпуклым. Жизнь манила меня, открывала свои объятия. Теперь я наконец-то знаю, что такое чувственная любовь. В ней нет глупых запретов, нет стыда. Мы снова занялись любовью, и я позволила любимому всё, о чём тайком читала в порнороманах. Мне хотелось доставить ему невероятное удовольствие, показать себя достойной и роскошной партнёршей. Чтобы остальные пассии поблёкли, стали навсегда неинтересны. Мне стало понятно, что кое-чему ещё нужно учиться, и я непременно это сделаю. Кирилл не стеснялся показывать, что ему нравится. Он уверенно направлял мою голову. Переворачивал меня, чтобы получить максимальное удовольствие. А уж что он вытворял с моим телом!

Когда всё закончилось, я почувствовала счастье каждой клеточкой. А мужчина выглядел растерянным. Он стал тихим, задумчивым, ушёл в себя. Наверно, ему казалось, что теперь он отвечает за меня. Размышлял о моей девственности и оказанном ему доверии. Кирилл не понимал, что даже если бы мы немедленно расстались, я бы ни о чём не жалела, несмотря на разбитое сердце.

Все наши крики и ссоры были бутафорией. Нашей игрой. Той самой, что разжигала кровь и бросала в омут страсти. И мы никогда не переходили граней. Любимый ни при каких обстоятельствах не поднял бы на меня руку, это было табу. Даже в играх. Да, мы вскоре стали играть. Такого возбуждения и наслаждения ещё никогда не чувствовала. Теперь я принадлежала Кириллу и телом, и душой.

Но вскоре обнаружила, что Кирилл не поддерживает многие мои взгляды, которые я считала основополагающими для людей с интеллектом. Но ведь мы любим друг друга – значит, это можно изменить.

Первой моей победой стало то, что любимый разрешил мне рассортировать мусор в его квартире, завести три отдельных ведра. Правда, за это он попросил и ему сделать небольшое одолжение. Я с радостью согласилась, потому что должна была его поощрить. Сначала подумала, что речь идёт о чём-то, что мы ещё не делали в постели, хотя вроде бы мы уже испробовали всё. Но оказалось, что речь шла о скучной услуге. А потом он объяснил мне, как на этом можно зарабатывать очень хорошие деньги.

Деньги – не презренный металл, как считали мои родители. Это энергия, свобода, чтобы жить так, как хочется. Я смогла купить себе одежду, о которой давно мечтала. Правда, её приходилось скрывать от родителей, потому что они по-прежнему не одобряли, когда я вырывалась за пределы классического стиля. Переодеваться приходилось у Майи Фёдоровны, или нужно было ждать, пока родители уйдут.

Деньги давали и чувство собственной значимости. Я наконец-то могла помогать родителям, мне хотелось вернуть им хотя бы малую толику того, что они вложили в меня. Не из-за упрёков, их никогда не было. Просто это приятно – радовать близких. Но вместо ожидаемой благодарности мне учинили форменный допрос.

– Где ты взяла такую сумму денег? – спросил потрясённый отец вместо того, чтобы сказать спасибо и обнять повзрослевшую дочь.

– Заработала, – улыбнулась я.

– Это чем же? Ты понимаешь, что тут моя зарплата за полгода? А я заведующий кафедрой в «вышке»! Профессор!

Это была сумма, которая в среднем доставалась мне за неделю. Я считала это поводом для гордости, но отцу зачем-то были нужны подробности. Ох это уязвлённое самолюбие!

– Какая разница, папа? Подрабатывала после учёбы. Хотела вас порадовать.

– Доченька, наверно, ты долго копила? – с надеждой спросила мама. Она смотрела на меня странным взглядом, словно подсказывая ответ.

– Да нет, – растерялась я, – ну то есть да, копила, но не очень долго.

– Так чем же молодая девушка с неоконченным высшим образованием может заработать такую прорву денег? – повысил голос отец.

– Папа, ты на что намекаешь? – срывающимся голосом спросила я.

Ну почему, почему в родном доме меня всегда бьют по рукам?

– Я не намекаю, я спрашиваю прямым текстом и настаиваю на ответе!

Всё закончилось криками, взаимными обвинениями, слезами мамы, а потом и моими. Папа хлопнул дверью и ушёл. Это был первый и последний громкий скандал в нашей семье, где считалось верхом неприличия слегка повысить голос.

На следующий день я попросила прощения. Объяснила, что это была глупая шутка. Мне хотелось порадовать родителей, и я взяла кредит в банке.

«Дорогие родители, просто я вам очень за всё благодарна и вижу, как тяжело приходится сейчас нашей семье».

Папа с мамой были растроганы до слёз, долго обнимали меня. Потом мы все ещё раз просили друг у друга прощения. Всё закончилось тем, что папа категорично всучил мне сумму денег на «погашение процентов» и настоял на обещании, что я в тот же день закрою кредит. Мир в семье был восстановлен.

А я пребывала в отчаянье. Зачем мне деньги, если я не могу порадовать близких? Часть средств тратила на себя, часть откладывала на будущую квартиру (покупку которой тоже придётся как-то объяснять). Но мне хотелось быть полезной. Конечно, существовала умная благотворительность, проверенные фонды. Приятно помочь больным детям и инвалидам. Вот только они никогда об этом не узнают. А мне, эгоистке, хотелось видеть восхищённые и благодарные глаза родных.

И я такие глаза нашла. Моя дорогая Майя Фёдоровна деньги с удовольствием взяла. Она позволила сделать новый ремонт в её квартире, полностью заменить обстановку. Со слезами благодарности на глазах она брала пухлые пакеты с наличными, которые я ей приносила. Мы договорились, что моим родителям она скажет, что внезапным благополучием обязана наследству от умершей двоюродной сестры.