Я угадывала его черты, читая про грозного Робин Гуда, благородного пирата капитана Блада, насмешника д'Артаньяна, неунывающего Остапа Бендера, меланхоличного Печорина и загадочного Дориана Грея. Он смотрел на меня с экранов в образах дерзкого Джека Воробья, завораживающего Северуса Снейпа, манящего Локи, пугающего Мориарти и безбашенного Саши из «Бригады».

Родители, очевидно, тоже считали, что пришло время для «первого бала Наташи Ростовой». Последовали робкие попытки познакомить меня с достойными молодыми людьми. Из хороших семей, разумеется. Все они (потенциальные женихи, а не семьи) были ухоженные, в дорогих костюмах. Умные, интересные.

Но от очередного приглашения в театр меня начинало тошнить. Нет, театр я любила. Но почему меня никто ни разу не пригласил в бар или клуб? Не позвал орать песни у ночного костра? Не похитил, не увёз, не залез по водосточной трубе в окно, чтобы заключить в страстные объятия? Я не хотела сразу же переходить к пенсионным увлечениям. А в консерваторию могла сходить и с подругами.

Претенденты на моё внимание галантно открывали передо мной двери, подавали руку, когда я выходила из машины, помогали надеть верхнюю одежду. Некоторые предупредительно интересовались, как мне больше нравится? Если я молодая феминистка, они нисколько не против. Они всё понимают. Они современны и толерантны. И не возражают, если я сама справлюсь с рукавами пальто или без помощи выйду из машины.

Я улыбалась, сдерживая рвоту, и обещала перезвонить, когда освобожусь. «Извините, сейчас у меня так много дел. Я слишком серьёзно отношусь к учёбе».

И даже это они принимали. Ни один лишний раз не побеспокоил. А мне хотелось лезть на стенку с досады. Пока не появился он.

С Кириллом мы познакомились совершенно случайно прошлой весной. Я шла из любимого вуза, когда ко мне прямо на улице подошёл парень и спросил:

– Девушка, извините, вы с журфака?

Несмотря на вежливые слова, тон незнакомца был достаточно развязен. Держался он очень свободно, даже расхлябанно. И одет был не в классический костюм, которые носили мои знакомые, сливаясь в одно серо-коричневое пятно, а в щегольскую кожаную салатовую куртку, узкие короткие чёрные джинсы и яркий свитер пронзительно-синего цвета. Образ дополняли новенькие высокие кроссовки. Подростковый стиль взрослого как вызов патриархальному обществу. Интересно!

– Возможно, – осторожно ответила я, – а что вы хотели?

Молодой человек сплюнул через плечо, ухмыльнулся и придвинулся ближе, без разрешения беря меня под руку.

– Понимаете, я работаю в органах. И мне нужен человек, который напишет о нашей работе несколько статей. Считайте, это такой госзаказ.

– В таком случае вам лучше обратиться к профессиональным журналистам. Я, как вы верно заметили, только учусь. И пока ни с какими изданиями не сотрудничаю. – Я аккуратно освободила руку и отодвинулась от назойливого мужчины.

Тогда он как-то очень искренне и по-детски развёл руками, затем поднял ладони вверх, отступил на шаг.

– Не хотел вас обидеть. Вы просто такая красивая, напоминаете мою маму. Наверно, поэтому показались такой родной. Захотелось прикоснуться, – тут он подмигнул, – в рамках приличия.

В этот момент сердце моё заколотилось. Наконец-то нашёлся тот, кто захотел меня похитить, наплевав на правила. Прикосновение только первый шаг. Я улыбнулась и пожала плечами. А парень меня не подвёл. Он неожиданно протянул мне руку и серьёзно произнёс:

– Ну же. Рискните раз в жизни. Возьмите за руку незнакомого симпатичного парня.

Симпатичный-несимпатичный, а обаятельный, уверенный в себе, при этом вежливый и из органов (мне почему-то это представлялось невероятно романтичным, наверно, из-за фильмов про бесстрашных оперов). Я засмеялась и протянула руку в ответ.

– Я Аня.

– Я Кирилл. И очень люблю, когда меня называют полным именем. Не Кирюшей и Кирюхой. Уверен, мы познакомимся поближе – поэтому это важно.

Он озорно улыбнулся, и я простила ему развязную откровенность, граничащую с грубостью. Мужчина и должен быть таким – уверенным в себе обольстителем. На робких интеллигентов, которые только и могли украдкой вздыхать, оставаясь в тисках неизменной толерантности, я уже насмотрелась.

– К делу, Анечка, – как меня называть, Кирилл по-мужски решил самостоятельно, не спросив моих предпочтений. – Издание у нас своё, внутреннее. А человек нужен увлечённый, горящий своим делом. Чтобы захотел вникнуть и написать всё с нужными акцентами, понимаете?

В этот момент мне стало страшно. Я никогда не писала настоящий цикл статей, да ещё и на такую ответственную тему. А вдруг я подведу? Не смогу? Напишу не то и не так? И этот удивительный мужчина больше не посмотрит на меня так властно и в то же время ласково, одновременно оценивая и раздевая. Не назовёт Анечкой, не пригласит на свидание. Но, может, если всё так потрясающе неправильно, точнее, наконец-то правильно, именно так, как хотелось мне, стоит самой проявить инициативу?

Пока я лихорадочно размышляла, Кирилл огляделся по сторонам цепким взглядом профессионала, что ещё раз убедило меня, что он не врёт относительно органов, и я наконец-то попала в иной мир, куда так стремилась, поудобнее перехватил мою ладонь, которую продолжал держать, и уверенно потащил за собой.

– Здесь не место для разговора, – пояснил он уже по дороге. – Так ты согласна? – Он бросил на меня короткий взгляд и незаметно перешёл на «ты».

– Я попробую.

– Вот и лады, – тон и манера разговора Кирилла немного поменялись, – не люблю долго уговаривать.

Он поймал мой недоумённый растерянный взгляд и покровительственно улыбнулся:

– Да не парься. Всё будет зашибись.

И приобнял за талию. Я не возражала.

Мы пришли в кафе, выглядящее не очень презентабельно, но с высокими ценами уровня помпезных ресторанов в центре. Моего спутника это не смутило, он подозвал официанта и не только не спрашивая, но даже не глядя на меня, сделал заказ:

– Два пива. Да, вашего тёмного чешского. Ноль пять пока хватит. Рыбки солёной. Гранд набор к пиву? Да, пойдёт. А из горячего – мясо в горшочках. Два. Поскорее, – тут он покосился в мою сторону и добавил, видимо, специально для меня: – И сырную тарелку.

Сыр я и правда любила. Но вот пиво не пила. И с удовольствием съела бы овощной салат и что-то из морепродуктов. Но меня никто не спросил. Это было одновременно и волнующе, и возмутительно, и я пока не понимала, как себя вести. Я больше не с родителями и никому не позволю решать за себя, как это постоянно происходило в детстве.

– Ну, – Кирилл закинул ногу на ногу, – как тебе тут?

– Темновато как-то. Интерьер странный. Словно старый хлам с дачи привезли и расставили, – честно ответила я.

– Это такой стиль, – пояснил снисходительно Кирилл, – называется… слово вылетело из головы. Ничего, привыкнешь. Понравится.

Он пристально посмотрел на меня и неожиданно пододвинул стул ко мне. В этот момент официант принёс пиво.

– Ну давай, за знакомство, – мужчина взял в одну руку кружку, а другую положил мне на колено.

Я посмотрела на руку у меня на колене, на кружку с пивом, потом на Кирилла. Подсознательно поняла, что следующий мой поступок определит наши отношения.

– Я не пью пиво, – тихонечко отодвинула кружку, но руку парня с колена не убрала.

– А что молчала-то?

– Так ты не спрашивал, – я тоже перешла на «ты».

Смотрела на него так же серьёзно, как он на меня. И не собиралась отводить взгляд, несмотря на то, что брови парня поползли вверх. Немного подумав, уверенно положила свою руку ему на бедро, довольно высоко.

– Теперь придётся выпить, – так же серьёзно ответил Кирилл.

Он подвинул кружку обратно ко мне и нехорошо сощурил глаза. На их дне плескалась опасность. Меня охватило невероятное возбуждение, и я сделала то, чего никогда в жизни себе не позволяла.

– Я сказала: не люблю. Я. Пью. Красное. Сухое. Вино, – отрезала я, резким, чётко рассчитанным движением отправив кружку на пол.