Новогодние праздники, время когда семья либо в полном составе ходит друг к другу в гости, чтобы помочь доесть все то, что было наготовлено, но не съедено в новогоднюю ночь, либо радостно закидывает друг друга фотографиями с разных концов света.

В прошлом году Лиза с семьей отдыхали на Бали, но им не понравилось. Со свойственной старшей дочери серьезностью она отчитывала своего турагента (а по-совместительству лучшую подругу) за то, что там оказывается случился сезон дождей, который случается каждый год в январе. А еще отель не отвечал всем требованиями дочери, даже если отвечал запросам тех, кто присвоил им и пять звезд и статус супер-мега-крутого суит апартмент и иже с ними.

После той поездки у Лизы не стало лучшей подруги, зато появились вши и сыпь. Причем из всей семьи только у нее одной.

Дима в свои тринадцать впервые отправился с группой друзей в горы. Валера и другие папы сняли классу шале в Красной поляне, отправили с ними трех взрослых и ребята постигали (а кто-то совершенствовал) горнолыжный спорт, сноубординг и коньки. Всем было чем заняться, все веселились и наслаждались юностью.

София вместе со своей подругой Николь гостила у нас дома около четырех дней, а затем уехали на турбазу в область. Сказали, что там им будет спокойнее готовиться к сессии, которая неминуемо наступает сразу после каникул.

Я же… работала. Не часто и не много, но приходилось брать срочных и своих рожениц, даже если никто из них не собирался рожать настолько рано — природа и малыши решили иначе.

Тогда я и представить не могла, что всего через каких-то двенадцать месяцев все так изменится.

Кирилл вернулся нас с Димой в город в то же утро — первого числа и прошло уже пять дней, а мы с сыном так и не смогли найти точки соприкосновения. Разговаривали сухо и коротко. Сын не шарахался от меня, но точно не был готов к чему-то большему, а припирать его к стенке и требовать, чтобы он занял мою сторону или катился к своему папочке под денежное крылышко было выше моих сил.

Хрупкое перемирие, как натянутая нитка возникла и у меня с Лизой. Как раз по той простой причине, что с ней мы общались исключительно по вопросам касающимся Даниила. Внучок обожал меня и Диму, дочь этим не преминула воспользоваться и попросила забрать его на пару дней.

Единственные с кем я никак не поддерживала связь — Соня и Валера.

И если последнему в приступе гнева мне хотелось вырвать волосы, так тщательно подсаженные в новомодной московской клинике, разбить очки в оправе от Chanel и расцарапать лицо, даже рискуя получить административное наказание, то вот с дочкой все было гораздо хуже.

Молчала.

Я написала пару сообщений — они остались без ответа, хотя и были прочитаны. Сделала пару звонков, но их Соня также проигнорировала.

Она словно затаилась.

Не хотелось проводить аналогию со змеей, но ассоциация прослеживалась как-то сама собой.

За эти дни мне позвонили из всевозможных органов — пожарные, лесничество, управляющая компания, старшие нашего коттеджного поселка, полиция, чтобы исключить факт поджога, и, конечно, страховщики.

От всех я отнекивалась и отделывалась оной фразой — все объяснит мой муж.

Осталось только дождаться когда именно этот герой-любовник, которого потянуло на свежее, горячее и молодое явиться домой.

На шестой день, прямо в рождественский сочельник меня вызвали на срочные роды.

Все как всегда, но каждый раз с замиранием сердца изучаю карту, проверяю показатели, подбадриваю молодую девочку — такую испуганную и уставшую от схваток. Восемь часов — кто-то скажет, что немного, и рожают дольше и тяжелее, но даже если и так — это почти невыносимая боль и настоящее чудо.

Мальчик весом чуть больше пяти килограммов — настоящий богатырь родился на свет ростом пятьдесят семь сантиметров.

— Алеша, — шепчет новоиспеченная мама и отключается.

Мы срочно отвозим ее в операционную, где едва успеваем спасти от кровопотери и внутренних разрывов. Но к утру она уже в реанимации и самое страшное позади. Мы понимаем, что в такой светлый праздник смогли совершить небольшое, но очень важное чудо, становится чуточку легче.

Домой добираюсь на такси. Совершенно измотанная бреду к лифту, поднимаюсь на свой этаж, вставляю ключ в дверь, но он не проворачивается. Дима дома. Это хорошо.

Звоню. Один раз, второй.

И дверь открывается.

Вот только на пороге не сын, а любовница мужа. В облегающей пижамной маечке, на голую грудь и трусах. Белых и кружевных. Соски стоят по стойке смирно, а она надкусывает яблоко, громко чмокая пережевывая слишком большой его кусок.

— Коть, тут твоя пришла, — мямлит она с набитым ртом.

— Кто? Если Вика, ты лучше не открывай, она же… — Валера показывается из-за угла так же в одних трусах, видит, что “поздно”.

Я вхожу в свою квартиру и медленно закрываю ее за собой.

Словно врата ада.

— Исаев! Давно не виделись. С прошлого года, — приветствую мужа, разуваюсь, прохожу дальше по коридору.

В голове одна мысль — не кинуться на кухню за сковородой. Анекдотичные ситуации с приступами ревности мне ни к чему.

— Виктория, вы наверно за своими вещами? Валера сказал, что в этой квартире вам больше не место, — щебечет Николь.

— Да нет же, я с ночной смены, очень устала. Собираюсь принять душ, позавтракать и прилечь отдохнуть. И хотя в мои планы не входило выкидывать мусор, но кажется придется заняться еще и этим.

Николь едва не подавилась своим яблоком и в приступе кашля ее лицо побагровело не то от злости, не то от недостатка воздуха.

Муж как истинный рыцарь принялся помогать, похлопывал по спине и причитал.

Закатываю глаза и подхожу ближе. Бью эту несчастную по спине как нужно и дыхательные пути (о, чудо!) тут же освобождаются.

— Ты ненормальная, Вика! — он усаживает зазнобу на пуфик и гладит по голове.

Мерзко и противно. Молодая девица и мой муж, которому уже за пятьдесят. Он ей в отцы годится, да и она от него хочет не шоколадки с розами получать.

Неужели Валера сам не понимает, что ее интерес простирается исключительно на его кошелек и статус. Конечно как бы глубоко она не засунула свои руки в его ширинку, всего состояния, что сколотил мой муж ей не выхватить, но уверена, что ни оральные ни прочие таланты Николь не стоят так дорого, как она за них же прочит.

Наш дом сгорел! Этого достаточно.

— Я — нормальная. Еще раз повторюсь, что очень устала и пришла в свой дом, чтобы отдохнуть после ночной смены. Что здесь делаешь ты, да еще и в компании этой куклы? Не смог позволить себе снять для ненаглядной какой-нибудь угол?

Кукла возмущенно стонет.

— Ко-о-оть, она меня убить пыталась, а теперь хочет, чтобы мы ушли?

Муж чувствует потребность защитить эту любительницу котов, поэтому выпрямляется во весь свой рост.

Я так не часто с ним пересекалась в последние… годы, что иногда забывала какой он высокий и статный. Красивый. Чертовски привлекательный, даже несмотря на возраст.

Я погорячилась назвав Валеру про себя старым, он был весьма подтянут и следил за собой, если не считать, что прямо сейчас просто был не в дорогом костюме.

— Тебе стоит выбирать выражения, Вика. В наших с тобой разногласиях Николь не виновата.

Лучше бы он и дальше молчал. Так я хотя бы смогла сохранить к нему (не к ней) хотя бы некоторую симпатию, смотря с высоты прожитых совместно лет.

— Не считая того, что трахается с моим мужем. Скажи, Валера, вы когда в квартиру зашли на что рассчитывали, что будете жить долго и счастливо? Кувыркаться в постели, где еще вчера ночью спала я, а потом заниматься своими делами? Ты никого в этом уравнении не забыл? Например трех своих детей и меня.

— Своих детей я не обижу. И тебе достанется по-справедливости, Вик. Только не закатывай истерики.

Непроизвольно сравниваю Валеру с Кириллом Захаровым.

Примерно одинакового роста, телосложения и комплекции мужчины. Но как по-разному себя ведут и действуют.