— Лиза ты что-то забыла? — я вышла из кухни, закидываю вафельное полотенце на плечо и встретилась лицом к лицу…

— Соня пишла-а-а-а! — Даня летел навстречу моей другой дочери.

Той, которую я никак не ожидала увидеть и кажется что она была удивлена не меньше моего.

— Мам, что-то горит, — Соня повела носом и смотрела на меня во все глаза, пока я пыталась вычислить — совпадение это или хитрость Лизы?

Кажется, что старшая все продумала и такие случайности просто невозможны.

Соня кажется вовсе не собиралась мне позвонить и предложить поговорить или объяснить свою позицию. Я не могла ни дать ей совет, ни благословить на роман с женатым мужчиной.

В моей системе ценностей женщины, которые крутят романы с женатыми — суки. И да, обстоятельства могли быть разными, судьбы сложными, а любовь нагрянуть внезапно, но все это не оправдывали ни одну из сторон.

В вернулась на кухню и оценила последствия своего шока — этот блин уже было не спасти.

— Я могу вернуться позднее или… если ты хочешь отпустить тебя, — дочь появилась за спиной, после того как разулась и помыла руки.

— Лиза тоже позвала тебя посидеть с Даней и забыла?

— Посидеть? — удивилась она искренне.

Я выкинула то, что сгорело и продолжила печь, потому что не хотела, чтобы пропало тесто и труды внука. К тому же он ждал результат и возможность вдоволь измазаться пальцы и лицо в сметане.

— Мам, я тут живу.

Это признание стало неожиданным.

И словно сняло груз с плеч.

Но чего я на самом деле боялась? Ее поведение — результат моего воспитания или влияние друзей — вот какой вопрос я постоянно задавала себе. Или она недополучила любви отца и стала искать ее не в своих свободных и легкомысленных сверстниках, а в более взрослых и зрелых мужчинах, забыв или не понимая, что такие отношения ведут в тупик и в конце останется только боль и разочарование в себе.

— Хорошо. Это хорошо.

— Думаешь? Что хорошего в том, что я теперь одна, мама?

Я повернулась к дочери и внимательно на нее посмотрела.

Она отпустила Даню обратно к мультикам и присела на стул, опустив подбородок на кулачки.

Совсем еще юная и такая неопытная, но с желанием показать характер и как можно быстрее отхватить кусок от пирога “счастье”. И зачем ей оно прямо сейчас.

Да, я сама вышла замуж рано. Так же говорят, что нужно туда идти “по глупости, по молодости и по любви”. Но все это должно быть и у мужчины, а не только у юной девушки.

Какой же этот Алик моральный урод! И Валера такой же. Родить троих детей, чтобы потом вот так спустить в унитаз.

— Ты не одна, у тебя есть семья.

— Но я… — слышу как дочь всхлипывает, снова поворачиваюсь к ней, а Соня уже прячет лицо в ладонях.

Плечи подрагивают, она плачет. Горько, громко. Всхлипывает и тяжело набирает воздух, чтобы снова зарыдать.

— Я думала, что Алик любит меня. Он говорил такие слова и делал такие поступки. Он так красиво ухаживал за мно-о-о-о-ой, — снова затянула она.

— Как? — уточняю я.

— Что?

— Как именно ухаживал?

Соня отняла от лица ладошки. Темные подтеки некрасиво залегли под глазами. Я не хотела, чтобы дочь так убивалась из-за этого идиота, но ей следовало понять, что “ухаживания” женатого мужчины — это только пыль в глаза.

— Ну он дарил мне подарки.

— И наверняка водил в кафе и кино?

Дочка покачала головой.

— Там бы нас мог кто-то увидеть. Но он всегда угощал меня сладостями и вкусным ужином.

— И никогда не знакомил с друзьями?

— Но они все знают и его жену. Как бы он это сделал?

— А какими ты видела ваши отношения, Соня? В будущем, — спросила я. — Через месяц, или два.

Она на несколько секунд задумалась.

— Я думала, что он оставит свою кошел… то есть свою жену, Катю и купит для нас квартиру. Он говорил, что любит только меня и ему никогда и ни с кем так не было хорошо. Неужели все мужчины обманывают нас?

— Мужчины добровольно не бросают жен ради любовниц, милая.

— Но папа ушел от тебя! — в ее тоне обида и досада, вероятно от того, что Николь смогла провернуть это трюк, а самой Соне не хватило навыков.

Ее слова уже не ранят так как это было несколько недель назад.

— Твой отец не ушел, его поймали с поличным. Он просто не стал отпираться. Сколько бы он еще продолжал скрывать их роман, если бы не устроенный твоей подругой пожар — неизвестно.

— Она мне больше не подруга.

Безразлично пожимаю плечами. Это, конечно к лучшему, что Соня и Ника больше не общаются, но ничего в общем-то не меняло.

— Мама, прости меня, пожалуйста. В этот раз по-настоящему. Я знаю, что ты уже давала мне шанс и я подвела тебя и обидела, но находиться в ссоре с тобой так долго — невыносимо. Мы никогда так не отдалялись и я просто… просто иногда так хочется вечером поговорить именно с тобой. Я очень, очень тебя люблю.

Я молча допекла блины, а к тому моменту как я закончила вернулась Лиза и мы дружной женской компанией, разбавленной одним веселым мальчишкой пили чай и делились новостями.

— Мы составили новые документы, в которых изложили все требования от вашего имени, Виктория.

На стол передо мной легла папка. Напротив сидел Максим Титов, а рядом со мной сидела подруга Маша. В последнее время мы не так часто виделись — у каждой были свои проблемы, но как только она узнала о том, что сделал Валера провела со мной разъяснительную беседу, как когда-то я с ней.

— И что теперь?

— Досудебные переговоры, — отвечает юрист. — Будем играть грязно, точно так же как ваш муж. Пригрозим ему большим скандалом, репутационными потерями, что повлечет недовольство клиентов и как следствие их отток.

Я поморщилась. Это было очень в духе Исаева, но не меня. С другой стороны почему я должна аккуратничать и быть исключительно вежливой, когда меня вываляли в грязи, да еще и пытались оставить ни с чем.

Сам Валера больше не совался в мою жизнь, даже если очень хотел.

— Уверены, что вам нечего мне рассказать, Виктория? Это важно — если ваш муж оказывает давление или предлагает, даже устно, иные условия сделки, запугивает, угрожает, просит и обещает что-то в обход меня, я должен знать.

— Нет, Максим. С тех пор как мы увиделись с ним в кафе несколько недель назад он больше никак не отсвечивал на горизонте. Все только через адвоката и детей.

Точнее Валера пытался внушить Лизе через ее мужа, что мне лучше принять его условия. Так для всех будет интереснее и бизнес не пострадает.

Это было так низко и мелочно с его стороны. Молодая любовница выкладывала в свои социальные сети дорогие подарки, которыми ее задабривал Исаев. Она не подписывала это напрямую, но вряд ли у безмозглой и отчисленной студентки могли появиться часы Cartier и сережки-гвоздики от Tiffany просто по мановению волшебной палочки.

Тридцать миллионов — это не такая уж и большая сумма в масштабах империи, во главе которой стоял мой муж. Я никак не понимала, почему он сопротивляется — жадность ему вообще была не свойственна.

К тому же я уверена, что следующим подарком для Ники могла быть еще одна бирюзовая коробочка с серебристым тиснением и заветными словами о вечной любви и преданности.

Ну что за идиотская ситуация!

Мы распрощались с адвокатом и остались наедине с подругой.

— Мне давно стоило вмешаться во все это. Твой Валера еще хуже, чем Рома. Оба они, конечно, мудаки, но твой более опытный что ли… — задумчиво рассуждала Маша.

— Хочешь поспорить о том, что хуже — когда муж трахает младшую сестру или девицу, которая годиться ему в дочери?

Я посмотрела на подругу с легкой усмешкой, но без злобы. Она рассмеялась.

— Как так получилось, что мы с тобой оказались преданными мужчинами. Умные, взрослые, самодостаточные женщины! — возмущается Маша. — А Исаев просто идиот — он никогда не получит от этой сопливой девицы то, что могла дать и давала ему ты.