— У тебя не получится, — протестую. — Папа — не идиот, он никогда не простит тебя за то, что ты его так долго водила за нос с едой и всем остальным. Пока я прикрывала тебя, пока верила, что твои чувства к нему искренние — упустила то, какая же ты стерва и змея.

— Да неужели? Знаешь, если попытаешься таким образом обелить себя в глазах мамочки — забудь! Ты вся в нее — наивная и тупая.

Глупые слова глупой Николь жалят, словно укусы пчел. Но я гордо поднимаю подбородок и распрямляю спину. Ей столько же лет сколько и мне, вот только весь ее талант — это раздвигать ноги.

По крайней мере я не вылетела с позором из университета и мозгов у меня хватит не только для того, чтобы держаться за богатого мужика.

А Алик любит меня не только потому, что я молодая и красивая. Он сам говорил, что со мной чувствует себя совершенно особенным, нужным, значимым. Что ему никогда не было так хорошо с женой. Что она никогда не давала ему в сексе и в разговорах столько эмоций.

Даже сравнивать нас — преступно.

Не говоря уже о том, что Катя себя запустила из-за рождения детей.

Ничем не занимается, за фигурой не следит.

Я бы такого не допустила! И не допущу.

— Скоро отец поймет, что ты вся насквозь лживая тварь. Он выставит тебя из этой квартиры и ты вернешься в свою деревню, где тебя ждут козы и свиньи. Будешь там смотреть свои любимые тупые шоу, а может быть даже станешь участницей одного из них — по другому к себе внимание не привлечь больше никак.

Лицо Ники покраснело словно помидор. Она просто ненавидела, когда ей напоминали откуда она приехала в город. Стыдилась не только места, где родилась и выросла, но и своих родителей.

На высшее образование поступила не из-за отличной учебы, а по протекции очередного ухажера матери — сама мне рассказывала.

— Твой отец меня любит. А ссоры — это часть семейной жизни. Примирения после них ярче.

— У вас с ним не семья, он еще даже не развелся, дура.

— Но я беременна! — визжит Ника. — Валера никогда не бросит своего ребенка и меня тоже. Вот увидишь! И на свадьбу мы тебя не пригласим!

Как будто мне есть до этого дело.

От бессилия топнув ногой, звоню папе, но телефон недоступен. Он издевается? Разве можно было вот так уйти и бросить меня с этой девкой, не объяснив, что ее место на кухне — раз уж она так рвется в жены. Это она должна была меня обрабатывать, чтобы я продолжала поддерживать их отношения!

Но теперь все! Больше Ника ни одного доброго слова в свою сторону от меня не услышит.

Сейчас в этой квартире мне делать нечего, потому что с тупой овцой разговаривать — только воздух сотрясать. Но я найду способ угомонить ее запросы. А мечты о свадьбе обернуться настоящим кошмаром.

Одеваюсь и выхожу на улицу, громко хлопнув дверью.

Лиза не берет трубку, отчего мне тоже становится не по себе. Обычно сестра всегда на моей стороне — поддерживает меня и переживает.

Она сказала, что поговорит с мамой, чтобы та разрешила мне встречаться с мои парнем. Да, я не уточняла, что это Алик — муж ее знакомой, но и мама не станет о таком болтать — слишком уж она хорошая. Наверняка сейчас сидят обсуждают как со мной быть, как наставить на путь послушания и праведности.

Вздыхаю, а потом в голову приходит отличная идея и я пишу тому, по кому соскучилась так сильно, что в груди все сжимается.

“Алик, милый, мы с самого утра не виделись. Давай встретимся?”

Он отвечает не сразу и как будто нехотя. Короткими фразами, словно спешит.

“Неожиданно”

“Ты — ненасытная пантера”

“Не уверен, что смогу выбраться”

“Прости”

“Я постараюсь, но не обещаю”

В смысле прости?

Записываю ему голосовое, зная, что у него под рукой всегда есть наушники.

— Милый, я очень соскучилась и мне так хочется еще раз увидеть тебя. Обнять. Поцеловать. Почувствовать твою защиту, твою силу… всего тебя. Я невыносимо скучаю и мне так тяжело, когда ты уходишь к своей жене. Знаю, что ты просто терпишь ее, а любишь только меня, но даже это не помогает мне унять боль в сердце.

Отправляю сообщение с чувством, что выиграла в главной битве своей жизни. И не важно, что мама, папа и даже сестра будут против этой связи. Главное, что Алик меня любит.

Я повторяю это себе как мантру, когда вызываю такси, оставляя оператору адрес дома, где расположена съемная квартира где мы обычно встречаемся. Проводим несколько часов, а иногда всего несколько минут вместе. Урывками, слишком короткими, но такими острыми и горячими, что хватает на несколько дней вперед.

Но сегодня Алик медлит.

— Девушка, с вас восемьсот рублей.

— Мы проехали несколько минут, — возмущаюсь я.

— Но вы выбрали комфорт плюс, поэтому такая цена, — басит водитель, остановив машину у нужного подъезда.

Я могла бы устроить сцену или прямо сейчас набрать папу, но вовремя вспомнила, что он зол на меня и сейчас не лучшее время, чтобы подначивать его ненужными просьбами. К тому же обязательно возникнут вопросы куда я отправилась вечером и как оказалась в этом районе города.

Перевожу нужную сумму, с грустью смотря на баланс карты. Еще немного и я не смогу позволить себе маникюр, на который записана через пару дней.

Поднимаюсь по ступенькам, по коду попадаю в подъезд, а из почтового ящика достаю ключ. Пока жду лифт ко мне присоединяется пожилая женщина со шпицем. Она смотрит на меня так, словно видит меня не в первый раз и мое появление в подъезде лично ей крайне неприятно.

— Какие-то проблемы?

— Не думала, что Карл Семенович сдает свою квартиру под вертеп, — пищит старуха и задирает нос.

Лифт открывает двери, она делает несколько шагов внутрь, и я собираюсь за ней. но на меня накидывается ее маленькая вонючая псина и едва ли не кусает.

— Буся, фу. Это не стоит твоих нервов, — она оттаскивает шпица за поводок внутрь. — А вы, девушка, ждите следующий лифт, с вами в одном помещении я находится не желаю.

И пока я перевариваю полученную информацию и злюсь двери закрываются прямо перед моим носом.

— Вот же старая ведьма!

Вне себя от злости все же добираюсь до квартиры и записываю еще несколько голосовых сообщений для Алика, с удивлением отмечая, что предыдущее он так и не прослушал.

От этого становится неприятно и даже больно. Как он может игнорировать мои проблемы? Почему он игнорирует меня?

Ему что важнее провести время со своей женой?

С детьми?

Да что он может сделать — помочь менять пеленки или дать грудь.

Нет, здесь он не поможет. На такое способна только женщина, только мать. А я пока не готова к материнству.

К моей груди прикасался только Алик.

Щеки вспыхивают от воспоминаний и возбуждения. Именно он показал мне как много удовольствия я могу получить от его прикосновений, именно он открыл для меня целый мир удовольствий.

Вздыхаю, пытаясь отвлечься от предвкушения.

Открываю холодильник — там ничего нет. А хочется вкусненького — супчика, например. Или котлеток, как вчера готовила мама.

Осипов бы мог организовать доставку из шикарного суши-ресторана, мне же сейчас оставшейся на карте суммы хватит только если на бургер и картошку фри. Фу.

“Милый, почему ты молчишь? Когда тебя ждать”.

Отправляю еще одно сообщение, но и оно остается не только без ответа, но и непрочитанным.

Ни через час, ни через два, ни тогда когда у меня заканчивается терпение, найденные в недрах кухни чипсы и первая часть саги “Сумерки”, ответа не приходит. От злости, усталости и бессилия я засыпаю.

Будит меня тяжелое дыхание и знакомая мужская рука, которая снимает с меня белье.

Я просыпаюсь и сажусь на кровати, упираясь взглядом прямо в уже расстегнутую на несколько пуговиц рубашку Алика. Он уже достал из карманов брюк два презерватива и положил рядом.

Он возбужден, глаза горят такими знакомыми мне огоньками, от которых мои коленки трясутся, но сейчас… сейчас мне нужно с ним поговорить.