Следующий в очереди вошёл в тюремный блок и отправился на «свидание» с Лесьяр. Среди них есть и Арлекина. Хозяйка наверняка объяснит ей, что делать дальше, и мне не придется силой скручивать страницу и паковать в Черную Бетти. Возвращаясь к этой очереди из неравнодушных, думаю, они все по одному попытаются поговорить с ней, чтобы выудить какую-нибудь информацию, которую можно будет использовать как линию защиты в суде, но вряд ли у них что-то выйдет. А пытаться поднимать бунт — гиблое дело. Все княжества преданны императору, и даже если князья и игроки сочувствуют и понимают Лесьяр, они ее пойдут против императора. Не кусай руку, которая тебя кормит. Даже, если владелец этой руки тебе не сильно нравится.
Тюремный блок расположен недалеко от ангара, где сейчас на техническом обслуживании находится поезд. Я вытащил из кармана портсигар, зажал сигарету губами и подпалил спичкой. Фильтры паршивые, что немудрено, но курить можно. Убрав вторую руку обратно в карман плаща, вошёл в ангар.
Там, закреплённая на опорных столбах, расположена Инсигния. На мостике, который использовался для размещения деталей на голове Стилхарта, стояла Тария. Она без особых проблем воскресла после смерти, а после окончания осады, смогла покинуть казарму. Руки, разумеется, восстановились, разве что в местах, где они были отрублены, остались шрамы, но это ни на что не влияет, просто косметический эффект. Главный минус — за участие в осаде Тария не получила ни копейки. Часть своего заработка я отдал в счёт уплаты ее долга, но это так, капля в море.
Я сделал несколько затяжек, затушил сигарету о перила и бросил в ближайшую урну, после чего поднялся на мостик, где и встал рядом с дочерью.
Она взглянула на меня и, поджав губы, отвернулась. Вжала голову в плечи, из-за чего воротник ее плаща с пышным мехом немного приподнялся и укрыл лицо Тарии.
Вздохнув, я перевел взгляд на Инсигнию. Когда она неактивна, даже и не скажешь, что этот Стилхарт способен устроить ад на земле. Хорошо хоть не нужно платить за ремонт и боеприпасы, как в «Armored Core». А то на МЕХах вроде Инсигнии можно было бы разориться.
К слову, по лору игры Стилхарты как-то связаны с Бездной. Не помню точно, каким образом, но смысл в том, что их перемещение из любой точки игрового мира к игроку, починка и все прочее осуществляется засчет энергии Бездны, заключённой в движителях Стилхартов. Без этого самого движителя Стилхарт — всего лишь болванчик, и только с ним он способен слиться с нервной системой пилота, только с ним он станет полноценной пилотируемой машиной. Мне не сильно интересен мир игры и его история. В конце концов, я уже не молод, и с тех времён, когда мне это было интересно, прошло уже много лет. Но знаю точно, что наверняка существует явно не один канал на видео-хостингах, где разбирающиеся люди все расскажут и объяснят.
— Если бы не потеряла руки, наверняка смогла бы остановить стрелу. Перчатки точно должны были бы. Они ведь явно крепче моей башки… — вздохнула Тария, опустив голову на холодные перила. В ее голосе легко различить досаду. Винит себя, что не смогла уберечь шлем Лесьяр от разрушения, винит себя в том, что тайна Песни Гармонии раскрылась.
— Это рано или поздно произошло бы в любом случае. Лесьяр изначально знала, что когда-нибудь ее обман всплывёт. Ты здесь ни при чем, — спокойно ответил я, переводя взгляд с Инсигнии на дочку. — Не говор уже о том, что никто вообще не ожидал, что выстрел такой силы хоть у кого-то получится отбить обратно вообще. Это не то, что хоть кто-то из нас мог бы предугадать. Ты, наоборот, должна гордиться собой, что была готова отказаться от заслуженной награды ради спасения жизни товарища. Уж поверь, немногие в этой игре так бы поступили. И тебе тоже не стоило, но тем не менее, это самоотверженность, достойная уважения. И я уверен, что Лесьяр тебя ни в чем не винит.
— Но… Ай, ладно… — сокрушенно вздохнула она и положила руки на голову, все ещё прислоняя ее к перилам. Совсем неуверенно прозвучала ее следующая фраза: — Мне нужно больше работать над собой. Времени слишком мало.
— Времени никогда не бывает достаточно. И целой жизни будет мало, чтобы достичь всех своих целей, дочь, — покачал я головой и ободряюще приобнял Тарию.
— Я стану лучшей. Вот увидишь. Я обязательно возьму первое место. И весь мир вновь будет говорить о нашей семье, — почти шепотом произнесла она, словно давая обещание самой себе.
Не думаю, что ей нужен хоть какой-то ответ на это, так что просто погладил ее по плечу и решил оставить ее наедине со своими мыслями. Уж чего-чего, а того, чтобы она это делала хоть для кого-то, кроме себя, мне бы не хотелось. Это должно быть исключительно ее личное желание. Ее и только ее цель, ради себя и только ради себя.
И пусть её стремление вызывает у меня некую гордость, всё-таки… Наверное, мне бы не хотелось, чтобы эта идея стала слишком уж навязчивой. В конце концов, мне бы не хотелось видеть Лерку разбитой морально, если она все-таки не сможет. Безусловно, моя дочь самая лучшая, самая способная и талантливая, как отец, я беспрекословно верю в нее, и все же… В Фей тоже кто-то верит так же сильно, как я верю в Леру.
Покинув ангар, направился в казармы, чтобы отдохнуть. Пройдя в просторное помещение, понял, что здесь немноголюдно. Всего человек двадцать из всей огромной толпы, что сейчас находится в крепости. Ну и разговоров тоже никаких не слыхать. Игроки из Дерии наверняка озадачены произошедшим с Лесьяр, а наш поединок с Фей их не сильно беспокоит, хотя будущий результат поднявшегося бурления в интернете всем нам интересен.
На мое удивление, среди отдыхающих был и Бертоз. Койки наших товарищей все расположены в одном углу, нам выделили площадь там, чтобы мы все были рядом и не плутали по рядам кроватей в поисках своих мест.
Подойдя ближе, уселся на койку, на которой не было ни чьих вещей. Все кровати с двумя ярусами. Десница лежал на нижнем. Он перевел на меня взгляд, не поворачивая голову, и задумчиво произнес:
— Грядут большие перемены…
— Как и всегда, — спокойно ответил я и улёгся на своей койке, смотря в металлические прутья, на которых лежит подобие матраса второго яруса. Нас с Бертозом разделял один ряд. — Мир не стоит на месте. Мы либо меняемся вместе с ним, либо теряемся. Уж в твоем-то возрасте это надо понимать.
— Я ещё не настолько умудренный старец, — хмыкнул Бертоз, намекая на нашу с ним разницу в возрасте. — Интересно, вступятся ли видные политические деятели других стран за Лесьяр?
— Вряд ли. Старых пердунов, считающих женщин исключительно за домохозяек и инкубаторы, в мире предостаточно. Дерия просто одна из немногих стран, где этого не стыдятся.
— Что насчёт самой России? Раз уж с вашей страны брали основу, то и там такие предпосылки должны быть, — видимо, Бертозу просто хочется поговорить с кем-нибудь.
— У нас свободная страна. Ну относительно. Женщины вольны заниматься, чем хотят. А идиотов везде хватает, и в России, и в США, и где хочешь, — хмыкнул я, немного удивившись тому, что иностранцы все ещё верят в стереотипы.
— Не то что бы я думал, что у вас все плохо, но телик, интернет, радио, ты знаешь, время от времени появляются какие-то нибудь новости про Россию, из-за которых начинаешь сомневаться в адекватности русских и все такое, — попытался он объяснить природу своих вопросов.
— Да я понимаю. У нас уже лет тридцать, а то и больше, рассказывают про загнивающую Европу. Вы на пороге вымирания из-за гомосексуализма, ты в курсе? — хмыкнул я, почесав бороду.
— Ты шутишь? — десница приподнялся и удивлённо посмотрел на меня, пытаясь выискать в моем выражении лица хоть какой-то намек, что это был просто прикол. — Да ну… Вам серьезно рассказывают такой бред? Надо будет жене рассказать, ха.
— Да я уверен, что вам тоже какой-нибудь бред рассказывают. Особенно про зиму и медведей, или про то, что все русские злые. Ну что-нибудь такое. Угадал?
— Ну нет. Про медведей это уже все давно знают, что стереотип. Но вот шапки-ушанки ваши, вечный холод, злые лица и прочее — это да. Хотя те, кто русских встречал, наоборот, говорят о вашем дружелюбии.
