— Дама уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, чего ей хочется, и, уж тем более, в состоянии держать вилку с ножом, — холодно ответил мой сосед, сверля своего собеседника взглядом.

— Если вы собачитесь каждый раз, когда оказываетесь вместе, то почему до сих пор продолжаете садиться рядом каждое чертово застолье, а? — взвыла девушка лет двадцати пяти, сидящая рядом с Ривершифтом. Она запустила пальцы в свои черные волосы длиной по шею и растрепала их, закатывая ядовито-зеленые глаза, как у Тероны. На ее безымянном пальце золотое колечко. Я перевела взгляд на кисть ее соседа. У него тоже.

— Как будто я могу позволить этому идиоту оставаться наедине со своей сестрой, — устало протянул Истлиф, бросая недовольные взгляды на Ривершифта. Тот положил ладони на стол и начал вставать, но первый его опередил и, натянув фальшивую улыбку, обратился ко мне: — Чего тебе наложить?

— Я даже не знаю, глаза разбегаются, — честно ответила я. У Истлифа глаз задергался. Я стыдливо вжала голову в плечи.

— Так она тебе и скажет, ага, рожу свою видел? — съязвил Ривершифт, и его, как я понимаю, супруга, а по совместительству и сестра моего соседа, ущипнула мужчину за щеку. — Да все, пусти-пусти.

— Похожий вопрос задаю Лане, мол, ты как вообще решила за такого уродца выйти? — парировал Истлиф, самостоятельно решив, что я буду есть рис с мясом и парочку разных салатов.

Поставив передо мной тарелку с горой еды, он уселся на свое место, налил в мой пустующий бокал красного вина и продолжил смотреть на Ривершифта с презрением. Его сестра, Лана, как этот мрачный мужчина и сказал, сокрушенно положила голову на стол. Ощущение, словно я стала причиной конфликта, но это, думаю, не совсем так, и эти двое просто друг друга недолюбливают. При этом оба, хоть и психуют, но в драку не лезут, продолжают просто свои пререкания.

А примерно через час всего этого застолья наступил момент, который, как я надеялась, не наступит. Все это время пила сок, который мне заботлива приносила официантка в белой юбочке и пиджаке на черную рубашку. Но уже успевшие запьянеть папины старые друзья стали предпринимать попытки уговорить меня все же выпить бокал вина. Не стану отрицать, что мне хотелось, особенно учитывая, что в мире СтилХарта натуральное вообще все, и это будет, можно сказать, домашнее вино, а не типичное в пакетах из супермаркета, но все же стоит учитывать, что мне завтра в школу, и классная руководительница точно будет капать на мозги, если не приду. Ну, в общем, решив, что от одного бокала ничего не будет, я все-таки выпила. А затем снова. И снова. И… А дальше не помню.

Проснулась утром в, по ощущениям, самой мягкой кровати, на которой только доводилось лежать. Резко села с ощущением сухости в горле. Перед глазами все плывет, но ни головной боли, ни какой-либо другой нет. Дефект зрения, скажем так, просто потому, что только-только проснулась. Уселась на кровати, потирая лицо с закрытыми глазами. Мысленно заставила интерфейс отобразить. На часах девять утра. Черт… Проспала… Но если потороплюсь, то точно успею. Стоило мне открыть настройки, как в голову пришло осознание, что часовые пояса-то разные… Если бы Крылья базировались в Дерии, то время было бы московское, но мы все же в Бригании, и время другое… На три часа меньше, чем в Москве. В реальности сейчас уже полдень. Я проспала вообще все. Только начался последний урок. При всем желании не успею…

Сокрушенно вздохнув, поставила ноги на пол. Прохладно… Не придумав ничего лучше, замоталась в одеяло и поплелась в ванную. Включила холодную воду, быстро умылась и принялась пить из крана. Надо придумать, как буду отмазываться, если папе позвонят со школы. Сделав последний глоток, сокрушенно вздохнула. Это ж надо было налакаться до такой степени, что не помню даже, как в спальне оказалась. Ужасно… Еще и живот урчит… Надо бы поесть.

Не прекращая думать о том, как так вообще вышло, напялила висевшие на креслице вчерашние брюки, рубашку и вышла из комнаты. Проблема в том, что понятия не имею, где вообще в этом здании раздобыть еду, но самый простой вариант узнать — спросить у Гольд. Как я поняла, ситуаций, когда ее нет за стойкой регистрации, не бывает. По лестнице спустилась на второй этаж, а оттуда на первый. В коридоре то и дело раздаются какие-то непонятные звуки. Одни из дверей открыты, солнечный свет из того помещения заливает пол.

Проходя мимо, с интересом посмотрела, что там вообще происходит. Огромное панорамное окно, куча турников и каких-то тренажеров. Простеньких, но все же. А в самом центре висит здоровенная боксерская груша, по которой со всей дури лупит Терона. Остановившись, я с интересом наблюдала за тем, как эта рыжая барышня в коротких шортах и топе, намотавшая на кисти бинты, отрабатывает удары. Она вся потная, аж сверкает на солнце, волосы собрала в хвост.

— Проснулась? — по всей видимости, почувствовала мой взгляд. Ладонями остановив покачивание груши, Терона уперла руки в бока и, тяжело дыша, посмотрела куда-то над дверным проемом. — Долго же ты дрыхнешь.

— Я школу пропустила… — вздохнула я в ответ, почесывая затылок.

— А я наделала кучу скриншотов того, как Солиан ведет тебя в спальню, — усмехнулась рыжая, а я, издав взволнованный «ик», стыдливо посмотрела в пол, проклиная вчерашнее вино. — Не переживай, бате не покажу, это я так, для личной коллекции. А за пропуск школы чего будет-то?

— Классная будет бухтеть, может папе позвонить, и он тоже на меня будет бухтеть, а потом, когда приду на урок, который пропустила, будет бухтеть еще и учительница. В общем, все, кому не лень, будут бухтеть, — безэмоционально рассказала о последствиях пропуска. — А еще придется отрабатывать. Пометка «не была» в журнале всегда аукается всякими самостоятельными работами, и учителя любят потом кошмарить тебя по пропущенной теме.

— Это всегда так, или только, когда без уважительной причины пропускаешь? — она подошла к лавочке, взяла полотенце и промокнула лоб, чтобы пот в глаза не попал. — Просто не знаю, как у вас в школе это работает.

— Ну, если причина уважительная, то учителя все равно с тебя спрашивают больше, чем с других, но хотя бы на мозги никто не капает, — пожала плечами в ответ, пытаясь вспомнить, когда последний раз пропускала. Ну, в пятницу папа предупреждал классную, что меня не будет, а до этого только по болезни, слегла с ангиной. Пару месяцев назад было.

— Могу тебе освобождение нарисовать, если хочешь, — предложила Терона, а я вскинула бровь, не понимая, о чем речь. Усевшись на лавочку и вытянув ноги, рыжая расслабилась, поясняя: — Ну, турнир же скоро. От каждой страны СтилХарта выдвигаются несколько игроков. Я вот буду представлять Бриганию вместе с парочкой из столицы в этом году. Ну они правда не от Соединенного Королевства выступать будут, от другой какой-то страны, не знаю точно. Могу написать вот, что у тебя сегодня важная тренировка, и я готовлю тебя как свою преемницу на турнир в следующем году. В наших школах бы прокатило. Но Мардук все равно будет на тебя бубнить, с этим уж я никак не подсоблю.

— Правда? Действительно можешь?

— Ну раз предлагаю, то, наверное? — усмехнулась Терона. Она щелкнула пальцами, и в воздухе вспыхнуло ядовито-зеленое пламя, что через мгновение обратилось листом бумаги и перьевой ручкой. Положив бумажку на лавку, рыжая быстро что-то написала, поставила подпись и протянула мне. Я послушно подошла и взяла эту, так сказать, справку. Написано на английском, но, думаю, классная руководительница поймет. — В инвентаре выбери «отправить на электронную почту» и распечатай. То, что на английском, нормально? Можешь показать мне ваш алфавит и указать, какие буквы писать надо, если хочешь.

— Знаешь, что мы с папой русские? — опешила я, но через пару секунд осознала, что папа ведь принимал участие в турнире, наверняка там говорили об этом.

— Все знают, — пожала плечами Терона, к счастью, не став обращать внимания на глупость моего вопроса.