— Эй, хватит вам тихушничать, давайте ко всем за стол, — позвал Игорь. — ты же начал рассказывать, как вами чуть медведь не закусил, да тебя прервали… Давай под мясную закуску, уж очень аппетитно рассказываешь…
— У меня таких случаев вагон и маленькая тележка, просто этот весёлый. Дело давнее, лет десять прошло, — Артём устроился за столом, туда подтянулись и остальные. — Уже середина октября и на Амуре довольно холодно. А тут к директору моему Матвею, светлая ему память, заявляются две фифы московские, как оказалось спортсменки и археологи. Одна другой фигуристей и просят его свозить их к древним дольменам на берегу за двести километров по реке, как известного охотника и рыбака. Он меня позвал посоветоваться, а сам за спиной показывает, что надо соглашаться. Понял я его намерения и подыграл. Сам-то я до женского пола не падкий, ну это вам известно, а Матвей, скажем так, очень уважал и обожал спортивных девушек без комплексов. Придумал он для жены командировку, а мне отпрашиваться не у кого, и мы отправились на катере вниз по течению в пятницу вечером.
Ночью недолго подремали прямо в катере и утром были на месте. Эти археологи бегают козочками по скалам, фотографируют, потом начали чуть ли не раскопки, а мы с Матвеем как бы не у дел. Расстроились, взяли ружья и пошли поохотиться в окрестностях. Помню, глухаря и тетёрку подстрелили. Вернулись ближе к вечеру, наши девчонки по уши в земле, от нас отмахиваются, ухаживаний не принимают — все в работе. Очень им понравилось эти наскальные рисунки. Ладно, ощипали мы добычу и на вертеле готовим. Понятно, о производстве и охоте разговоры ведём, раз девчонки не дают… в смысле, не общаются. Уже стемнело порядочно, птицы близки к подаче на стол, и тут нас дамы зовут. Не помню, что-то им помочь потребовалось, мы и пошли налегке, ружья у костра. И катер тоже с той стороны остался. Назад возвращались все и уже в сумерках, ужинать дичью. Ага, и чуть не присели от страха наши девушки. Здоровенный медведь сидит у костра и доедает нашего глухаря. На огонь ему наплевать, только греется. Рядом ружья, за его спиной катер, а у нас даже перочинного ножа нет. Нас этим не удивишь, а девчонки бледные и жмутся к земле. Матвей говорит: «Сейчас берём по большой ветке и бежим на него вчетвером. Главное махать сильнее и кричать погромче». Девки кивают, по команде мы вскочили и вперёд с диким криком. Только медведь оказался не робкого десятка, бросил остатки обеда, взревел посильней паровоза и надвигается на нас. Обошлось без команды, ветки кинули, разом развернулись и к реке. Медведь не торопится, но и не отстаёт, мы с разгона в реку по шею и замерли в этой позе. Косолапый попробовал воду, видимо, решил, что прохладно и просто присел на берегу в позе мыслителя. Вроде даже задремал, но глаз с нас не сводит. Вода жутко холодная и чувствуем скоро нам хана. Время идёт, а ситуация не меняется. Велел я всем не шевелится, нырнул поглубже и всплыл уже за утёсом. Медведь не заметил моего манёвра. Осторожно добрался я до ружей за его спиной, а здесь патроны только с дробью, остальные в лодке. Короче, решил рискнуть: стрельнул пару раз в воздух, мишка испугался и сбежал в тайгу. Вылетели из воды, всю одежду скинули, тут не до стеснительности, отжали, костёр ярче разожгли и сушиться. Принёс из катера Матвей палатку, какое-то одеяло и рабочую одежду, завернулись мы в них напротив огня и дрожим. Ситуация — веселей некуда, почти как в брачную ночь: обнялись каждый со своей голой подружкой, греем друг друга, и, что удивительно: все голые, ближе некуда, а никаких нескромных желаний не возникает, только дрожь колотит. Постепенно согрелись, стали одеваться и сушить одежду на себе. Ночь сушились, немного поспали и скорее назад. Одна учёная простудилась, Матвей тоже сопли мотает, я и моя протеже хоть бы что. Возвращаемся, а какой-то доброжелатель настучал жене Матвея и она нас встречает у лодочной станции. Девчонки-археологи и Матвей давай убеждать её в исключительно научной цели экспедиции, она не верит и прикидывает, каким веслом стукнуть московских учёных по самому уязвимому месту — голове. Тут я выхожу вперёд и нагло заявляю: «Это мои московские любовницы, я их решил развлечь, а Матвей просто подвёз нас». Девушки сразу поняли идею и льнут ко мне. Не знаю поверила или нет, но драться не стала. Девчонки улетели через день и больше с ними не виделись. Все живы и довольны были на тот момент. Такой парадиз у нас получился со счастливым концом.
— История весёлая, — улыбнулась Людмила и подмигнула Ирине, — но уж больно неправдоподобная картина: голый Кравцов с голой девицей в обнимку у костра, и он читает ей стихи Пушкина дрожащим голосом.
Тут уж все покатились от смеха.
Все, кроме Ирины и Артёма выпили ещё, а Вера задумчиво поинтересовалась:
— Ирка, ты и на приёмах тоже совсем не пьёшь? Как твои знакомые это терпят?
— Беру фужер шампанского и хожу весь вечер с ним. Я здорово наловчилась хитрить. Светская жизнь требует этого, иначе лохом останешься.
Людмила отправилась показывать фруктовые деревья в саду, но это интересно оказалось только Ирине и Артёму. В глубине сада стояли качели, они поместились втроём на них и легонько раскачивались. Ирина сидела рядом с Артёмом и бесцеремонно прижималась к нему. Собственно, она такое проделывала со всеми знакомыми мужчинами, если они были без жён.
— Честно бы признался, сколько раз трахнул московскую фифу, чем тупо оправдываться, — ядовито ухмыльнулась Ирина.
— Сколько не помню, но не без того, — засомневался Артём. — Да, они ещё вечером заявились домой благодарить за спасение и заболтались случайно до самого утра.
— Артёмка, ты неисправим, — засмеялась Людмила. — Наверное, и в шестьдесят таким же будешь.
— И я чуть было не вышла замуж за этого бабника. Умывалась бы горючими слезами от ревности, — ехидно подыграла Ирина.
— Ещё не поздно попробовать и сейчас, — неожиданно предложила Людмила. — Ирка родить сможет, будет из вас образцовая семья. А прежние увлечения вспоминать глупо.
— Вот только нищего жениха из Мурино мне недоставало! Люда, не старайся, всё ушло. Для меня Кравцов никогда не был идеалом, тем более теперь, а меня он ценит не выше портовой шлюхи. Да, Артём, ты правильно понял: своей карьере я активно помогала телом и не стыжусь этого. Да и вообще, в сорок лет трудно быть безгрешной. Зато, людей изучила и выбирать мужа или любовника теперь проще, — Ирина смотрела смело и откровенно в глаза Артёма, не собираясь скромничать.
— Думаешь, проще? Сомневаюсь. Женщина с опытом и в возрасте, ну как ты, например, невольно будет подбирать нового любовника по сравнению с предыдущими, и очень придирчиво. Типа, он должен быть такой же нежный, как мой 29-ый, и опытный в постели, хотя бы как 36 — ой. Ну и красавец, конечно, похож на 52-го. Составить идеальный образ можно, если, конечно, помнишь их всех по номерам, но где его найти, этот идеал? — Артём решил немного подразнить Иришку, как это нередко делал в далёком прошлом.
— Применительно ко мне, — ответила мягкой улыбкой Ирина, — лучше не применять числа больше сорока для правдивости, — потом повернулась к Людмиле и сердито добавила, — И ни на одного больше! Да и идеальный образ мне неважен, интереснее — банковский счёт.
Ирина сделала паузу, Людмила тоже не решалась вставлять комментарии: уж слишком скользкая тема.
— После таких откровений мы, наконец, можем закончить приторные елейные разговорчики и перейти к деловой части переговоров, — Ирина выразительно поглядела на Людмилу.
Та поняла:
— Пойду чай поставлю и торт вынесу.
Ирина отодвинулась на другой край качели и произнесла тише:
— Уж если прикидывать, кто больше всего пользовался моим телом, то ты опережаешь всех вместе взятых, а по качеству даже сравнивать не хочу.
Артём со злости чуть не ляпнул: «Я-то тебя ублажал бесплатно и по любви, в отличие от твоих друзей-толстосумов», но сразу прикусил язык. Бывшая любовница стала весьма влиятельной дамой и могла ещё пригодиться, а на такой намёк гарантированно обидится.
