Внезапно часть стены передо мной с тихим шипением отъехала в сторону, и сразу же донеслись голоса.

— Господин полковник Фабр, пациент, согласно показаниям медкапсулы, в удовлетворительном состоянии. Условно функционален.

—Ясно. Хм… «Условно», — прозвучал другой голос, более властный и усталый.

—У пациента серьёзное поражение центральной нервной системы, исключающее возможность установки нейросети в настоящий момент. Требуется длительная реабилитация.

—Какая ещё длительная? Да вы же можете всё исправить!

—Можем. Но вы сами понимаете… У него нет медстраховки. И, что более важно, кредитных средств. Его память повреждена, он даже имени своего не вспомнит.

—Да, беда… Но он же герой! Ему положена пенсия.

—Господин полковник. И как только он получит электронную карту идентификации, на его пенсионный капитал будет наложено взыскание об уплате медицинских услуг. Оставшейся пенсии ему точно не хватит на реабилитацию в медицинской капсуле.

В голове у меня закружились обрывки мыслей. Герой? Пенсия? Взыскание? Слова были знакомы, но их смысл ускользал, как дым.

— Кстати, об идентификаторе… Сержант, напомни мне, как называлась та система, где был бой?

Грубый голос, который я как будто уже слышал, ответил не сразу:

—Вандер-Кроу, господин полковник!

—Отлично. Всё, я направил рапорт о натурализации бойца по имени Вандер Кроу. В скором времени карта будет готова. Осталось решить вопрос с планшетом и… с социализацией. Сержант, есть мысли, как помочь бойцу?

—Так точно, господин полковник! Планшет купим в комиссионке, там дёшево и работают исправно. А с социализацией… Есть у меня знакомец, который держит цех по производству металлоконструкций на 8-м уровне. Возьмёт подсобником, под мою ответственность.

—На восьмом?.. Хм… Ну, не совсем дно. Действуй, сержант.

Шаги затихли. Я лежал и не понимал ровным счётом ничего. Голова шла кругом от этого обрывочного диалога. Кто я? Герой? Боец? Почему у меня нет памяти? И что это за цех на 8-м уровне, который «не совсем дно»? Значит, есть уровни и похуже?

Передо мной возникло лицо. Мужское, со следами уставшей, но не злой мудрости. Аккуратно подстриженная бородка и усы, а морщины у глаз и на лбу выдавали солидный возраст. Взгляд — цепкий, оценивающий, но без угрозы.

—Эй, боец, подъём! — его голос был хрипловатым, привыкшим командовать.

Я с трудом приподнялся на руках, чувствуя, как мышцы дрожат от непривычного усилия. Осмотрелся. Мы были в большом, светлом помещении. В ряд стояли какие-то цилиндрические ёмкости, похожие на бочки.

—Ну что, завис, боец? Вылезай из медицинской капсулы.

Капсулы?

Только теперь я осознал, что лежал в белой, продолговатой капсуле. Стенки изнутри были мягкими, испещрёнными светящимися значками, которые теперь потухли. Я кое-как, неуклюже перевалившись через холодный край, вылез наружу. Слабость в ногах заставила меня на мгновение схватиться за него, чтобы не упасть.

—Красавчик, — с лёгкой усмешкой произнёс мужчина.

Я вновь посмотрел на себя и осознал: я голый. В голове мелькнула странная, обрывочная мысль: «Я в том, в чём мать родила». Стыда не было, лишь лёгкое смущение и отстранённое удивление.

—Сейчас, подожди, немного постой. Молодец. Теперь вон там присядь, — он указал на невысокий контейнер у стены.

Я послушно побрёл и присел, чувствуя холод пластика пятой точкой. Ждал, ощущая на себе спокойный, изучающий взгляд сержанта. Через пару минут с лёгким гулом прикатила небольшая диковинная машинка на колёсах. Сержант подошёл, открыл её кузов и достал оттуда… форму? Простой серый комбинезон и пару крепких на вид ботинок.

—Одевайся.

Комбинезон оказался из мягкого, но прочного материала, с множеством карманов. К моему удивлению, и он, и ботинки сидели идеально, будто сшиты по мерке. Застёгивая молнию, я почувствовал странное успокоение.

—Так, боец, я — сержант Набр. И мне поставлена задача по твоей социализации.

Я автоматически выпрямился, почувствовав знакомый, хоть и неосознанный, импульс.

—Так точно, господин сержант!

Набр одобрительно хмыкнул, и в его глазах мелькнула искорка.

—О, молодец! Чувствую солдатскую жилку. Ладно, следуй за мной.

И я последовал. Шаркающими, ещё неуверенными шагами, но уже не как беспомощный пациент, а как человек, за которым закрепили старшего.

Сержант Набр двинулся вперёд, и я, потянулся за ним. Мы вышли из стерильного блока в совершенно иной мир. Если медотсек был тихим и пустынным, то здесь жизнь била ключом — оглушительным, пестрым потоком. Глаза разбегались. Мы оказались на широкой променаде, уходящей вдаль, под арочным потолком, где горели не лампы, а целые светящиеся полосы, имитирующие дневной свет.

Люди. Их были сотни, если не тысячи. Все куда-то спешили, их ноги выбивали дробный стук по металлическому настилу. Большинство были в таких же практичных комбинезонах, как и мой, но разных цветов и покроев — синие, коричневые, оливковые, с нашивками цехов, служб и непонятными логотипами.

—Глаза по пути не растеряй, боец, — беззлобно бросил Набр, ловко лавируя в людском потоке.

Наконец, мы подошли к неприметной двери, над которой мигала неоновая вывеска: «Комиссионка». Из-за двери доносился гул голосов и навязчивый ритм электронной музыки.

—Ну, вот и приплыли, — сказал Набр, толкая дверь.

Магазин оказался больше похож на свалку. Полки ломились от старой электроники, разобранных агрегатов и деталей непонятного назначения. Прямо перед нами худой, нервный тип с бегающими глазами заканчивал сделку с менеджером — упитанным мужчиной в заляпанном комбинезоне.

—Отличный планшет! Без привязки, с полным сбросом, чистый! — тараторил клиент, суя устройство менеджеру в руки.

Тот, не глядя на него, вертел девайс в пухлых пальцах, тыкая в корпус.

—Поцарапан весь… Батарея, гляжу, уже не та… Тысяча. И то, если никто не придёт из-за него с претензиями.

—Да что вы! Он же почти новый! Полторы, прошу!

—Тысяча двести. И проваливай.

Клиент недовольно буркнул, но, сунув какой-то странный, мерцающий кристалл к платёжному терминалу, покинул заведение, сердито хлопнув дверью.

—Наша очередь, — шагнул вперёд сержант Набр. — Уважаемый, покажите вот этот планшет.

Менеджер, мгновенно преобразившись, слащаво улыбнулся.

—Ах, да, конечно! Отличное устройство. В идеальном, можно сказать, состоянии. Все функции, память очищена. Всего две тысячи кредитов.

Во мне что-то ёкнуло. Я не выдержал и влез в разговор:

—Я видел! Вы только что купили его за тысячу двести!

—Отставить, боец! — рявкнул на меня сержант таким тоном, от которого я инстинктивно выпрямился по струнке. Он обернулся к менеджеру, и его лицо снова стало невозмутимым. — Мы берём.

Сделка была совершена. Сержант так же приложил свой кристалл, терминал весело пискнул, и мы вышли. Набр протянул мне плоский, прямоугольник.

—Вот, держи. Сюда нажми, сюда приложи большой палец.

Я послушно выполнил. Экран планшета вспыхнул, считав отпечаток. Сержант забрал его обратно, что-то быстро ввёл, его пальцы мелькали по виртуальным кнопкам, и через мгновение он вернул устройство мне.