— Ну да, здесь ты скорее прав. Ты у меня как кот: где тебе сыто, тепло и спокойно, там тебе и дом.

— Вот, а то сразу: «Бабы, бабы...»

Так, спокойно переговариваясь, мы закончили завтрак, и супруга стала собираться на работу. Через некоторое время проснулась дочь — вернее, супруга её разбудила, — так как ей надо было школьный лагерь. На моё предложение развести их на работу и в школу соответственно мои девчонки отказались. Супруге удобнее было самой на машине передвигаться — дела по хозяйству порешать. Да и вообще, мобильность — это всегда удобно. Я настаивать не стал.

Вышел во двор, где уже припекало утреннее солнце, достал телефон и набрал номер Вячеслава.

—Слава, здравствуй. Как у тебя дела? Не можешь подъехать? Поговорить нужно.

—Артём, приветствую! Я ждал твоего звонка. Конечно, через два с половиной часа буду у тебя.

—Договорились.

Я сбросил вызов и не спеша пошёл к сараю, в котором был переход на Плацдарм. Я не торопился, шёл спокойно, к тому месту, где оставил свою любимую транспортную платформу. Подойдя к ней, я занял место оператора. Платформа с тихим гулом плавно поднялась в воздух на высоту полутора метров. Мне очень хотелось сверху посмотреть на своё поле с ячменём.

16

Платформа, мягко гудя, поплыла над ячменным морем. Цвет его был не однотонным, а переливчатым — от дымчатого, почти серебряного, там, где колосья кланялись солнцу, до густого, золота в ложбинах. Каждый стебель стоял тугой пружиной, отягощённый зерном. Ветер гулял по верхам, и ячмень отзывался ему не шепотом, а гулом — низким, бархатным шорохом, похожим на отдалённый прибой. Скоро, очень скоро придут комбайны, и эта красота претворится в полные закрома, в реальный, осязаемый результат.

Следующим пунктом моей программы было второе поле — десять тысяч гектаров, где должны были кипеть работы по высадке деревьев. Платформа, послушная малейшему импульсу, плавно развернулась, и ветер с воем хлестнул мне в лицо. Мы понеслись над землёй, пока вдали не показалось пустынное пространство — серая, безжизненная полустепь. Я приказал платформе снизиться, почти вжался в поручни, впиваясь глазами в эту равнину. Искал ряды тонких саженцев, следы техники, хоть что-то… Но видел лишь потрескавшуюся землю да клубы пыли. Поручение было дано чётко, ясно, Славе. Лично Славе. Пора возвращаться и дожидаться его визита.

На этот раз я пролетел переход на Землю на платформе и опустил её во дворе своего дома. Зашёл внутрь, из холодильника достал баночку ледяного пива и, прихватив её, вышел во двор. Уселся на прохладную каменную скамейку, вскрыл банку с приятным сердцу хлопком. Первый глоток обжёг горло горьковатой прохладой. В отличном настроении я приготовился ожидать появления Славы.

Вскоре на обочину вырулила, слепя лаком, чёрная Kia K5. Она съехала с дороги прямиком на мой «газон», открылась водительская дверь. И вот он — Слава, собственной персоной.

— Слава! Здорово! — широко улыбнулся я, поднимаясь со скамейки и протягивая ему руку. — Как дела?!

Он пожал её, стараясь смотреть прямо, но его взгляд упорно норовил соскользнуть куда-то в сторону, на свои новенькие колёса.

—Артём… Привет. Да я в порядке.

Я похлопал его по плечу — мышцы под пиджаком были твёрдыми, как камень. Чувствую — напряжён, как струна.

—Ну, что скажешь? Как успехи? Чем порадуешь? — спросил я по-отечески. — Ячмень, я смотрел, — загляденье. А вот с лесополосой… Вижу, есть пробелы. Давай, рассказывай по порядку.

Он немного воспрял, выдохнув часть тревоги.

—С литием всё чисто. Три тонны, триста тысяч, как договорились. Комиссией себя не обидел.

Я не удержался от усмешки.

—Молодец, тут без вопросов. И машину твою оценил, нарядная тачка. Что дальше?

И тут он сдулся. Взгляд уткнулся в землю, начал нервно переступать с ноги на ногу.

—Дальше… Дальше был Осмий-187.

Он тяжело вздохнул, и я уже понял, что сейчас услышу историю героических, но тщетных попыток.

—Артём, это была пытка. Я везде искал. И здесь, и за рубежом. Всех достал. Друзья, знакомые, знакомые знакомых… Никому этот редкоземельный элемент нахрен не сдался. В общем, через тех, кто литий брал, вышел на людей. И… там уже цену сбили. Двести тысяч за грамм — это фантастика, таких цен сейчас нет.

Я слушал его и качал головой.

—И к чему же пришли? — спросил я спокойно.

— Продал два килограмма… — он почти прошептал, — по девять тысяч восемьсот. За грамм.

Он помолчал, видимо, ожидая моего взрыва. Но я не взорвался. Ведь Тёма представил мне текущий порядок цен.

—Оплата криптой только вчера прошла, — поспешно добавил он. — Вышло девятнадцать миллионов шестьсот тысяч.

— Ну, Слав, — сказал я, снова кладя ему руку на плечо. — Ожидали мы, конечно, побольше. Значительно. Подход к выбору товара, дружище, несерьёзный. Надо на ликвидность смотреть, а не на редкость.

Я посмотрел ему в глаза и увидел там и усталость, и досаду. Но и упорство тоже.

—Но вот что я скажу, — продолжил я уже мягче. — Активность твою я хвалю. Упёрся, искал, мучился, но результат-то есть! Пусть не тот, о котором мечтали, но почти двадцать лимонов — это не хухры-мухры. Спасибо, что не сдался.

Я отпустил его плечо. Теперь нужно было перейти к самому главному.

—Но из-за этой твоей эпопеи с осмием, я так понимаю, до лесополосы и до ячменя руки так и не дошли? Так?

— Так.

Видно было, парень готов был немедленно броситься исправлять ошибки, лишь бы загладить вину. Что ж, нужно было направить эту энергию в нужное русло.

— Так, ладно. Что сделано — то сделано, — сказал я, переводя разговор в практическое русло. — Теперь слушай сюда и запоминай. Первый и главный твой шаг сейчас — найти поставщиков саженцев. Всё уже утверждено, координаты внесены. Твоя задача — приобрести саженцы и найти честного поставщика, чтобы он отгрузил всё согласно плану. И чтобы всё было на стандартных паллетах. Никаких самодельных упаковок, понял? Только стандарт. Это важно для автоматизации. Напомни мне, чего и сколько нужно купить.

— Тополь пирамидальный — 264 000 саженцев, вяз мелколистный — 110 000 штук, лох серебристый — 66 000 единиц.

— Всё верно.

Он кивнул, уже мысленно составляя список звонков.

— Как только саженцы будут здесь и ты наладишь автоматизированную посадку по нашим картам… — я сделал небольшую паузу для драматизма, — как справишься — приступишь к следующей задаче.

Он замер, ожидая.

— Можешь лететь в Венесуэлу. За кокаином. Попробуй купить партию за золото. Им оно точно нужнее, чем доллары или крипта. Бумага резанная с изображением мёртвых американских президентов всё равно бумага, а золото… Его пощупать можно. Так что проси большую скидку. Если всё получится — лети на Пиратскую Станцию. Там продашь этот порошок, купишь искины… и три тонны лития. И столько же золота. Насчёт этого металла у меня есть мысли.

Я видел, как в его глазах сменились вина и растерянность на тот самый азарт, которого я и добивался. Огонь предстоящего дела, масштаб, который заставлял кровь бежать быстрее.