Нужно было купить молоко, и как только она могла забыть? Пушинка обожает печенье с молоком. Может быть, стоит вернуться? Что хуже — заставить пятилетнюю крошку ждать мамочку в два раза дольше или лишить любимого угощения?

Следовало идти за молоком. Долгие годы после она вспоминала этот секундный и такой малозначимый выбор.

Выбор, который сделала неправильно.

Если бы только она пошла купить молоко…

Отсчитала пять ступенек вниз в затхлом тёмном подъезде, распахнула ржавую, плохо выкрашенную дверь, набрала в грудь морозный воздух и заспешила к магазину. Всего двадцать шагов до угла и потом ещё семь.

Молоко. Оно могло бы изменить всё.

Но Полина подняла руку и нажала на кнопку лифта.

Удар тока был сильным. Очень сильным. Кто-то подпалил пластик зажигалкой и оголил пружину внутри. Но всё же удар должен был быть слабее, а не застлать всё вокруг искрами и наполнить жутким тошнотворным запахом палёного мяса. И воплем. Диким, нечеловеческим воплем, который продолжал звенеть в ушах, разрывая барабанные перепонки.

Кто-то с силой стискивал её правую руку. До боли. Словно бы выжимая косточками внутри из мяса кровь.

— Давай! — рявкнул злой, незнакомый и свирепый голос. — Ну! Эдна!

Её встряхнули за руку, так сильно, что чуть не оторвали от земли. Дыхание испарилось. Глаза, которые Полина не закрывала, распахнулись на её искажённом лице.

Сфотографировали, в сотую долю секунды, ирреальную, безумную картину: седой старик с обугленной по локоть рукой, выпростанной вперёд, парящий в воздухе в полуметре над полом. Стены из неровного камня, будто бы это пещера. Факел чуть выше и левее головы старика: вдетый в крепёж на стене, он чадил, и смоляные капли падали на пол, образуя горящую лужицу.

Это от руки старика исходила тошнотворная вонь сгоревшего мясного рулета.

Рядом, стискивая её ладонь, высился раскрасневшийся полубезумный мужчина в камзоле и штанах галифе. Он тыкал в старика пальцем и дёргал Полину так, словно её до сих пор сотрясает удар тока.

— Тупая бесполезная дрянь! Ну! Давай! — снова проревел, брызгая слюной, он.

И тогда Полина начала кричать…

Дорогие читатели! Если вы заметили опечатку, ошибку или, упаси боже, ляп в текстах, пожалуйста, пишите об этом в личку или в комментарии! Всякая запятая должна знать своё место. Для облегчения цитирования в текстах отключена защита от копирования, но это доступно только в браузере (не в приложении).

Полина кричала истерически и дико, расширенными глазами таращась на парящего старика, а тот начал медленно опускаться на каменный пол. И вдруг она краем сознания зафиксировала девочку лет десяти, прятавшуюся у старика за спиной. Он держал её здоровой рукой.

А потом из глаз умеющего летать обожжённого человека ударила молния, и осатанелый мужчина едва успел, навалившись на Полину и сбив её с ног, от этой молнии увернуться. Разряд угодил в высокий пещерный свод, пустив по нему трещины. Мелкие камешки посыпались с дробным звоном, а следом часть скалы съехала, опустилась вниз, грозя обвалиться.

— Хочешь нас убить⁈ — проревел неизвестный, снова стиснув Полинину руку.

Она ударилась копчиком и левым локтем, скорее всего, подвернула ногу, в её голове нарастал гул. Этого не может происходить. Всё это — невозможно! И так реально.

Старик уставился на повреждённый свод пещеры, и трещина побежала дальше, очертила неровный круг над головой Полины и её мучителя. Безумный мужчина изогнулся, что-то достал из высокого сапога и метнул в сторону девочки. Кажется, кортик вонзился в несчастного, перепуганного ребёнка в районе бедра. Старик охнул, обернулся, загораживая собой пострадавшую.

А осатанелый мужчина наконец-то выпустил руку Полины, возможно, сломанную, ухватил её за локоть и потащил, силясь поднять на ноги:

— Бежим!

С необходимостью этого действия мысли спорить не возникло. От каждого соприкосновения с неровным полом боль пронзала левую лодыжку и катилась выше обжигающей дрожащей волной. Мужчина волок Полину вперёд полутёмными пещерными коридорами. Происходило что-то ирреальное.

Необходимость бежать и растущая боль вымели мысли прочь.

А потом она увидела свет впереди. Нужно только вырваться к людям на улицу, позвать на помощь… Неимоверным усилием Полина метнулась вбок, и мужчина разжал пальцы. Наплевав на боль, она понеслась к свету, набирая в грудь воздуха, чтобы кричать.

Выскочила на площадку и едва успела затормозить перед обрывом.

Невозможным обрывом очень высокой отвесной горы. В лощине клубился густой туман цвета охры. Из него впереди выныривали другие скалы. Над туманом в воздухе у самого плато парил золотистый огромный таз, в котором ёжилось перепуганное зеленовато-серое существо с огромными глазищами — тремя, неравномерно растыканными по всему, наверное, лицу.

Осатанелый мужчина нагнал Полину и грубо схватил за волосы, дёрнув назад. Возможно, это и помешало ей в итоге упасть. Он подхватил её под руки и едва ли не зашвырнул в таз, но тот не полетел оттого в бездну.

— Домой! — проорал мужчина существу.

Оно послушно вскинуло перепончатую лягушачью лапку, стукнуло по тазу, и у Полины всё обвалилось внутри, словно бы она понеслась вниз в вагончике американских горок. Она закрыла глаза и снова начала кричать, пока не охрипла. Голоса не стало.

Таз «причалил» к скале, стукнувшись о неё так, что пассажиры вздрогнули, и свирепый мужчина тут же двинул существо сапогом, наказывая за неосторожность.

Здесь всё словно бы было оборудовано для стоянки: деревянные мостки по бокам заставлены похожими летательными посудинами, на высоких столбах горят факелы, ступени, начинающиеся чуть поодаль, поднимаются к арке нависающего громадой замка.

— Чего ты добиваешься⁈ — просвистел мужчина, схватив Полину за плечи. — Ты действительно считаешь, что это смешно⁈ Мы могли погибнуть! Ты этого хочешь⁈ Может быть, столкнуть тебя в небыль⁈ Эднара! Что ты язык проглотила, дрянь⁈ — Он рванул её за волосы назад, высоко запрокидывая голову. — Отвечай своему отцу!

— Отпустите, — едва слышно прохрипела Полина почти пропавшим голосом.

Из-за безумности происходящего страх накатывал волнами: то захватывая её всю, то отступая прочь полностью.

— Ты очень пожалеешь об этой выходке!

Нужно проснуться. Нужно очнуться от кошмара. Это как сон, когда ты осознаёшься в фантазии, но никак не можешь её остановить. Нужно проснуться. Проснуться, проснуться…

— Проснуться… — прошептала она.

И застыла, уставившись на то, что приближалось по «пристани».

Каменное человекоподобное существо, метра в два ростом, широкое и громоздкое, грохотало, прогибая своим весом деревянные доски. Оно было сюрреалистичным до головокружения.

— Запри эту дрянь! — рявкнул Полинин мучитель и с усилием приподнял её за плечи над поверхностью парящего таза.

Каменные руки легко подхватили парализованную ужасом ношу. Полину закинули на твёрдое огромное плечо и понесли — под своды замковой громады, по тёмным безумным коридорам, через широкие комнаты…

Этого не может происходить на самом деле. Всего этого нет. Не может быть.

Проснуться. Она вспомнила. Её ударило током. Наверное, она потеряла сознание… И всё это… Пушинка! Пушинка ждёт дома одна!

Полина попыталась оттолкнуться от каменной спины на вытянутых руках. Та, которую сжимал безумный мужчина раньше, отчаянно болела. Как же проснуться?..

— А-а-а-а-а, — провыла она хриплым стоном.

А потом существо оказалось в комнате, опустило Полину на ковёр. И оглядело бесстрастно, но внимательно.

— Пришлю Рюмплина с лекарским саквояжем, — проговорило оно ровным глухим голосом. — Мисс голодны?

Полина обхватила себя за плечи и начала раскачиваться, упёршись коленями в узорчатый ковёр.