— Никакой опасности, — сказал Магистр, подливая в его кружку еще пива из стоявшего на столе кувшина. Пивом они запивали жареные колбаски. Колбаски, судя по вкусу, делали с изрядным добавлением в бумагу бродячей собачатины, но студенческий актив (все четыре человека) набросились на них так, словно это была пища богов.

— А ну как жандармы налетят?

— С чего бы им налетать? — удивился Магистр. — Это будет исключительно мирный протест. Можно даже лозунги не кричать. Выйдем на площадь с плакатами, если наберется хотя бы несколько сотен человек, властям придется обратить на них внимание.

— А где мы возьмем плакаты?

— Нарисуем, — сказал Магистр. — Думаю, среди вас найдутся люди, которые умеют рисовать.

— А что рисовать-то?

— Я подскажу, — сказал Магистр. — Если что, эскизов набросаю.

— Ну а смысл? — спросил Миха. Он пил меньше других, и, видимо, был самый рассудительный и осторожный. — Ну, выйдем мы, и что от этого изменится?

— Если мы не выйдем, то вообще ничего не изменится, — сказал Магистр. — Впереди война с Англией, а англичане — те еще сукины сыны, и у них тоже империя. Хочешь, чтобы вас всех в рекруты забрили?

— Не хочу.

— Вот так и напишем, — сказал Магистр. — Нет войне. Русский и британец — братья навек.

— Да какие эти сукины сыны нам братья? — возмутился Константин.

— На самом деле, никто эти плакаты читать не будет, поэтому все равно, что вы на них напишете, — сказал Магистр. — Главное, чтобы они были. Это, как бы тебе получше объяснить, символ. Можно вообще что-нибудь нейтральное написать. Типа, миру — мир. Занимайтесь любовью, а не войной.

— Мне нравится, — сказал Константин.

— А это не слишком радикально? — спросил Миха.

— Задашь себе этот вопрос, когда будешь сидеть в окопе, и по тебе начнет работать британская артиллерия, — сказал Магистр. — Или когда какой-нибудь их лорд начнет заливать все своим магическим огнем.

— А ну как жандармы нас крутить начнут да в околотки бросать? — спросил Иван. Он был откуда-то из провинции, телосложением и повадками больше напоминал медведя, чем студента, и у него было наивное, совершенно детское лицо, никак не вязавшееся ни с его габаритами, ни с темами, которые они обсуждали в кабаке близ университета путей сообщения.

Такого еще скрути, подумал Магистр, но вслух этого говорить не стал.

— Давай я объясню тебе, как это работает, — сказал Магистр. — Выйдет кто-то один, его не заметят. Выйдет десяток — их заметят и будут крутить. Выйдет сотня — они еще подумают, а стоит ли. Выйдет тысяча — у них околотков не хватит. Все дело в массовости. Потом учти — народ будет на вашей стороне. Не весь, конечно, так не бывает, но всегда найдутся сочувствующие из других классов. Главное — вести себя спокойно, погромов не учинять, магазинов не разносить, обычных прохожих не цеплять, жандармов не провоцировать.

— Ну так и что это изменит-то? — спросил Миха.

Магистр вздохнул.

— Путь в тысячу километров начинается с одного шага, — сказал он. — Наша первоочередная цель — заявить о себе. Сделать так, чтобы нас заметили, чтобы к нам начали прислушиваться.

— Так-то все складно, — сказал Иван. — А напомни-ка нам, откуда ты такой умный нарисовался?

— Из Казани, — сказал Магистр.

— Дак вот что-то я не слышал, чтобы в Казани какие-то протесты когда были.

— Потому что в этом нет смысла, — сказал Магистр. — Казань слишком далеко, много вы вообще о ней знаете? Уверен, найдутся в городе люди, которые вообще о Казани ничего не слышали, им скажи, что она псоглавцами населена, они и поверят. А эта тема только в столице работает. Где верховная власть, там и надо качать.

— Резонно, — сказал Константин. — А точно бить не будут?

— Точно, — соврал Магистр, не моргнув глазом. — Давайте лучше прикладной математикой займемся. Вы сколько людей сможете вывести?

Четверо, включая и весь вечер молчавшего Григория, переглянулись.

— А когда?

— Завтра, — сказал Магистр.

— Так быстро?

— Промедление смерти подобно, — сказал Магистр. — Куй железо, пока горячо и все в этом роде.

— А во сколько?

— Часиков в шесть начнем, я думаю.

— Лучше пораньше, — сказал Константин. — Чтобы до комендантского часа успеть.

— Может, мне еще с городовым все это дело согласовать? — поинтересовался Магистр.

— Было бы отлично, — сказал Константин. — А ты сможешь?

Магистр вздохнул.

— Ты совсем дурак? — спросил он. — Кто же такие вещи согласовывает?

— Ну, ты так уверенно спросил…

— Это был сарказм, — сказал Магистр. — Так сколько людей?

— А комендантский час?

— На акции гражданского неповиновения комендантский час не распространяется, — сказал Магистр. — Ближе к цифрам.

— Думаю, сотни четыре вывести сможем.

— Инженеры и геологи обещали вывести шесть, — сказал Магистр.

— У них и факультетов больше, — сказал Константин.

— Можно аграриев подтянуть, — сказал Григорий. — Я там кое-кого знаю.

— Сколько они смогут набрать?

— Пару сотен точно смогут, — сказал Григорий. — А вот больше вряд ли. Слишком инертная масса.

— Нормально, — сказал Магистр. — Теперь смотрите, неизвестно, сколько все это продлится, а ночи сейчас прохладные, так что одевайтесь потеплее. Опять же, чем толще одежда, тем безопаснее, если дело таки дойдет до дубинок…

— Ты же говорил, бить не будут.

— Не будут, — сказал Магистр. — Но нужно быть готовыми ко всему. Термосы у вас есть?

— Некоторое количество, — сказал Константин. — Не у всех.

— У кого есть, налейте туда чая горячего и с собой берите, — сказал Магистр.

— Мы там всю ночь стоять будем, что ли?

— На всякий случай, — сказал Магистр. — Документов с собой не берите, ничего ценного тоже.

— Да что у нас есть из ценного? — спросил Гриша. — Пожалуй, только термосы.

— Смотрите, логика такая, — сказал Магистр. — Если протест будет мирным, аристократию они против нас не выпустят. Террор в столице, да еще накануне возможной войны, никому не нужен. Пресса шум поднимет, в том числе и зарубежная. Но жандармы будут.

— Как же в России и без жандармов.

— Провоцировать их не надо, — сказал Магистр. — Если они встанут и будут наблюдать, игнорируем. Пусть наблюдают.

— А если они этим не ограничатся?

— Тогда по ситуации, — сказал Магистр. — Если будут кого из толпы выхватывать, отбиваем. Но сами в прямой замес не лезем. Начнут винтить — расходимся без паники и организованно. Помните, наша цель — привлечь внимание к проблеме, показать, что на этот вопрос может быть и другая точка зрения.

— И ты думаешь, это сработает?

— Сработает, — сказал Магистр. — Но сразу чудес не ждите. Это только начало большого пути, который мы пройдем вместе. Когда движение наберет силу, а оно непременно его наберет, нам еще собственную партию предстоит создать. Вот, кстати, мой первый партийный взнос.

С этими словами Магистр достал из кармана (на самом деле, из инвентаря) килограммовый слиток золота и ладонью припечатал его к столу.

Глаза присутствующих загорелись революционным огнем.

Бандиты.

С бандитами сложнее. По большому счету, им плевать на власти, потому что власти, какими бы они ни были, всегда против них.

В основной массе они люди взрослые, опытные и себе на уме. На масштабные силовые акции они не способны из-за приобретенной за годы криминальной карьеры осторожности, да и организовать такую вольницу — та еще задача.

Им нельзя доверять, к ним нельзя поворачиваться спиной, на них нельзя положиться, но все же и из них можно извлечь пользу.

Главное, найти правильный стимул.

— Короче, вот наводка на делюгу, — сказал Магистр. — Есть маза, что полезные идиоты завтра соберутся на Думской площади для мирного протеста, и вся жандармерия города стянется туда, чтобы их охранять… ну, или там по ситуации. Суть в том, что примерно с семи часов вечера полиции в городе не будет, и он полностью поступит в ваше распоряжение.