Она была похожа на Андрея, высокая, статная. Она носила простое платье, больше подходящее горничной, чем невесте британского герцога, длинные русые волосы собраны в хвост. Она была красива, но не настолько, чтобы ослепленный ее внешностью английский лорд решился бы на брак, не имея на это каких-то других причин.

— Вы смотрите на нее так, как будто видите в первый раз, — заметил сэр Гарольд.

— Мы слишком долго были в разлуке, — сказал Магистр. — Оставите нас наедине?

— Разумеется, — сказал сэр Гарольд. — Десяти минут вам будет достаточно?

— Вполне, — сказал Магистр.

Герцог встретился с невестой на выходе из беседки, и вежливо ей кивнул. Она склонилась в легком поклоне, потупив взор. Особой любви и нежности Магистр не заметил ни с одной из сторон, но это его не удивило. Аристократы редко могут позволить себе такую роскошь, как брак по собственному желанию.

Только оказавшись в беседке, Катерина увидела, кто ее там ждет, и ее брови изумленно взлетели вверх.

— Андрей?

— Привет, Катя, — сказал Магистр.

Она бросилась к нему в объятия, и Магистр дружелюбно похлопал ее по спине, искренне надеясь, что она не будет рыдать. Женские истерики занимают много времени, а герцог обещал предоставить им всего десять минут.

Она отстранилась, сделала шаг назад.

— Дай хоть на тебя посмотреть. А ты изменился, Андрей. Возмужал.

— Много времени прошло, — сказал Магистр.

— Годы… — улыбка исчезла с ее лица. — Но как ты здесь? Какими судьбами? Неужели князь Грозовой тебя отпустил?

— Князь Грозовой больше не принимает участия в моей судьбе, — сказал Магистр.

— Как же так?

— Он умер, — сказал Магистр, не став ходить вокруг да около.

— А его сын?

— И его внук тоже, — сказал Магистр. — Было восстание крепостных, и мы победили.

Ее лицо исказилось от ужаса.

— Что же теперь с тобой будет?

— Это не существенно, — сказал Магистр. — Сейчас важно то, что будет с тобой. Ты хочешь замуж за этого хлыща?

Герцог Эссекский отошел от беседки метров на двадцать, демонстративно повернулся к ней спиной и застыл в театральной позе, скрестив руки на груди.

— Нет, конечно, — сказала Катерина. — Я его увидела только после того, как меня в Москву привезли.

— Ты знаешь, зачем ему это нужно?

— Мы и пяти минут не разговаривали, — горько сказала она. — Я не знаю о нем ничего, кроме его имени и титула. Но разве это имеет хоть какое-то значение?

— Для меня — имеет, — сказал Магистр, ощущая себя героем какой-то мелодрамы. — У тебя удобные туфли?

— Вполне, — сказала Катерина. — А с чего вдруг такой интерес к моей обуви?

Магистр выудил из инвентаря дезинтегратор, прикрыл его полой пиджака и направил в спину герцога Эссекского.

— Что ты задумал, Андрей? — тревожно спросила Катерина.

— Будь готова, — сказал Магистр.

— К чему?

— Бежать, — сказал Магистр и потянул за спусковой крючок. Дезинтегратор зажужжал и выпустил облачко пара, которое вылетело из-под пиджака Магистра.

Вполне вероятно, что сэр обладал шестым чувством, этаким обостренным восприятием опасности, потому что он обернулся в тот самый момент, когда зеленый луч, проделавший дыру в пиджаке Магистра, уже устремился в его сторону. Отпрыгнуть в сторону или пригнуться он уже не успевал, но Магистр заметил, что за считанные доли секунды перед тем, как луч дезинтегратора ударил его в грудь, герцог перетек в свою боевую трансформацию и поверхность его тела сделалась зеркальной.

Для системного оружия это принципиального значения не имело. Луч дезинтегратора проделал в груди герцога отверстие величиной с суповую тарелку.

Герцог продолжал стоять на ногах. Возможно, он был уже мертв, только его тело этого еще не осознало. Или, наоборот, собирался с силами для прыжка.

Магистр не стал выяснять причину. Для перезарядки дезинтегратора времени не было, так что Магистр сунул его в инвентарь, тут же выхватил оттуда «дракон-2000» и снова выпалил в герцога.

Земля взметнулась в воздух от взрыва, на том месте, где стоял герцог, образовалась воронка, в которой можно было бы похоронить слона. Вторым выстрелом, последовавшим почти без паузы, Магистр проделал в каменном заборе посольства дыру, через которую могла бы проехать запряженная четверкой лошадей карета.

Магистр слегка довернул ствол, и следующие два выстрела всадил в само здание посольства. Оно брызнуло пламенем и каменной крошкой, забарабанившей по крыше беседки, сразу же начался пожар.

— Бежим, — скомандовал Магистр и ринулся к пролому в заборе. По счастью, сестра Андрея относилась к тому типу женщин, что не склонны при любой возможности падать в обмороки, устраивать истерики или начинать сыпать несвоевременными вопросами, и последовала за ним.

От поста у главного входа к ним бежала группа стражников. Магистр смел ее выстрелом из древнего штурмового карабина, а потом разнес и сам пост просто потому, что ему нравился эффект.

Когда они уже практически оказались на улице, откуда-то из-под земли восстал герцог Эссекский. Покрывающая его с ног до головы грязь заставила его перестать сверкать на солнечном свете, однако Магистр с уважением отметил, что все конечности аристократа находятся на своих местах, а дыра у груди значительно уменьшилась в размерах. Теперь она была размером всего лишь с блюдце.

Не рассчитывая на окончательное решение герцогского вопроса, а всего лишь желая выиграть себе немного времени, Магистр всадил в него еще один заряд «дракона-2000». Герцог сумел увернуться и избежать прямого попадания, но против физики все равно не попрешь. Взрывная волна подхватила его и бросила на землю.

Магистр для верности послал туда еще два заряда, и когда-то аккуратный сад окончательно разворотило и заволокло дымом. Магистр сунул карабин в инвентарь, схватил Катерину за руку, и они присоединились к разбегающимся в панике прохожим.

— Не понимаю, — сказал я.

Туман развеялся, и мы без особого труда добрались до поместья. Точнее, до того, что от него осталось. Главное здание (я судил об этом исключительно по размерам) сгорело дотла и пахло гарью, только если подойти к нему вплотную. Значит, пожар случился не вчера и даже не позавчера. Как минимум, неделя должна была пройти.

Остальные строения были более-менее нетронутыми и абсолютно безлюдными, а между ними (и по полям тоже) бродила бесхозная скотина, которую никто не пас и не доил. В целом все это напоминало декорации для недорогого фильма про постапокалипсис, только разбросанных повсюду трупов в истлевшей одежде не хватало.

И зомби.

Я не люблю людей, но полное их отсутствие в местах, где они должны быть, тоже меня тревожит.

— Чего именно ты не понимаешь? — спросил Виталик.

— Вот этого вот всего, — я обвел рукой вокруг себя, обозначая окружающее нас вот это вот все. — Здесь было восстание крепостных, так?

— Ну да.

— Крепостные восстали, убили князя, сожгли его поместье и свалили через червоточину в другой мир, и получается, что всем на это наплевать? — поинтересовался я. — Почему здесь нет армии, или хотя бы следственной комиссии какой-нибудь?

— Выход из портала никто не охраняет, — согласился Виталик. — И вот это действительно странно, потому что они искренне верят, что с другой стороны находится ад, и черт его знает, какая мерзость может оттуда пролезть. Даже если наплевать на крепостных и князя, такие угрозы не должны оставаться без присмотра.

— Вот именно, — сказал я. — А где этот присмотр? Нет, конечно, здорово, что мы, как представители всякой мерзости, беспрепятственно сюда пролезли и никто нас не встречал, но какого черта вообще? Это не должно так работать.

— Это оно в нормальной ситуации не должно так работать, — сказал Виталик. — А здешняя ситуация далека от нормальной, потому что в этом мире есть Оберон.

— Я не люблю Магистра, — сказал я. — Но мне кажется, что не стоит его демонизировать.

— Я не демонизирую, я просто доверяю фактам, — сказал Виталик. — Факт номер один — в этом мире есть Оберон. Факт номер два — Оберон мастер по созданию проблем даже на ровном месте, а дворянское общество никогда не отличалось упрощенным рельефом.