— Когда аристократы дерутся, у холопов чубы трещат.

— Ты не аристократ и не холоп, — заметил Магистр. — С какой стороны это тебя вообще касается?

Война была Магистру на руку. Столкновение двух могущественных империй отвлечет население этого мира, и когда сюда придет Система, часть аристократов уже будет выбита, и Сопряжение Сфер пройдет с меньшим шумом.

— Я — человек, — сказал брат Виталий.

— А, ну да, все время об этом забываю, — сказал Магистр. — Я тебя услышал.

— И? — не удовлетворился этим ответом монах.

— У меня в команде обычно демократия, и вы с Шиклой, разумеется, имеете право голоса, но голоса эти — совещательные, — объяснил Магистр. — Я выслушаю вас обоих, но что и как делать, буду решать сам.

— Он это серьезно? — спросил брат Виталий, глядя на Шиклу.

— Сколько я его знаю, он всегда так делал.

— Я против войны, — повторил монах. — Что такое этот ваш стелс?

— Тайное проникновение, — сказала Шикла. — Сделать все быстро, тихо и незаметно.

— Такое мне по нраву.

— Но не всегда получается, — сказала Шикла. — Примерно в половине случаев все идет наперекосяк и возвращает нас к силовому варианту.

— Это у тебя в половине случаев, — сказал Магистр. — У меня показатель всего около тридцати процентов.

— Все равно это много, — сказала Шикла. — И если дело дойдет до драки, нам нужно какое-нибудь средство против человека-мясорубки.

— Я как раз сейчас над этим работаю, — Магистр уселся на стул, уставился в стену и его руки запорхали по воздуху, словно перебирали невидимые постороннему глазу предметы.

— Это какая-то болезнь? — поинтересовался брат Виталий.

Магистр извлек из пустоты какую-то странную, довольно массивную штуковину и положил ее на пол рядом с собой.

— А… — сказал брат Виталий.

— Штурмовой карабин «дракон-2000», — сказала Шикла. — Стоял на вооружении колоквианской империи в те времена, когда ее еще не поглотила Система, использовался тяжелой пехотой и предназначался для борьбы с тяжелобронированным противником. Считается, что использовать его без экзоскелета с сервоприводами невозможно, но похоже, что Оберон способен игнорировать это правило.

— Э… — сказал брат Виталий.

— Это то, во что может эволюционировать твой дробовик через пару тысяч лет, — пояснила суккуб. — Чертовски мощная пушка. Скажем, это здание она может снести за два выстрела. В крайнем случае, за три. А очередью можно уничтожить весь квартал. Если хватит боеприпасов, то и сам город.

Тем временем Магистр вытащил из инвентаря самурайскую катану в ножнах из полированного красного дерева.

— Ничирин, клинок, рассекающий демонов, — констатировала Шикла. — Не думаю, что это пригодится, он же не демон.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал брат Виталий, потянувшись к оружию.

— Я бы не советовала, — сказала Шикла. — В руках непосвященного это просто опасный кусок железа.

Брат Виталий мотнул головой в сторону Магистра.

— А он, значит…

— Он посвященный. Возможно даже, что он сам себя посвятил.

— Бинго, — сказал Магистр, вытаскивая из инвентаря стимпанковское подобие дуэльного пистолета, по большей части состоящее из трубок, пружинок и шестеренок. У пистолета был очень широкий, похожий на воронку, раструб.

— А вот это я не знаю, что такое, — сказала Шикла, перехватив вопрошающий взгляд брата Виталия.

— Это абсолютное оружие против герцога Эссекского, — заявил Магистр. — Это дезинтегратор.

— И как он работает?

— Вот так.

Магистр направил пистолет на стол и потянул за спусковой крючок. Многочисленные шестеренки пришли в движение, из трубок повалил пар, между двумя пружинками проскочила электрическая дуга, а потом из широкого раструба вылетел луч зеленого света, и стоявший на столе графин с водой лишился своей верхней части.

Оставшаяся в нижней части вода даже не расплескалась.

— Медленно, — констатировала Шикла.

— И это единственный недостаток этого оружия, — сказал Магистр. — Зато ему абсолютно наплевать, из какого материала сделана мишень и какие у нее сопротивления.

— Только вот человек-мясорубка, в отличие от этого графина, на месте стоять не будет.

— Просто надо стрелять с небольшим упреждением, — легкомысленно заявил Магистр. — Итак, я готов. Теперь дело за тобой.

— Мне кажется, мы упускаем из вида одну небольшую подробность, — сказала Шикла.

— Мне так не кажется, — сказал Магистр. — Мы обладаем и средствами, и решимостью, нам точно известно место, и мы можем сами назначить время. Ничего мы не упускаем.

— А как насчет мнения спасаемой девицы? — поинтересовалась Шикла.

— Не понял сейчас, — сказал Магистр.

— Так ли ей нужна наша помощь? — спросила Шикла. — От какой напасти ты вообще собираешься ее спасать? Как я понимаю, речь ведь идет о недалекой провинциальной девице, дочери какого-то там графа, чья смерть ничего в местном обществе не всколыхнула, у которой появился шанс выйти замуж за прославленного английского аристократа, герцога и чуть ли не лучшего бойца королевства. Ужасная участь, конечно. Никому такой не пожелаешь.

— Но он ведь даже не православный, — вставил свое веское слово брат Виталий.

— Для настоящей любви это вообще не препятствие, — отвлеченно заметил Магистр.

— Вот и подумай об этом, — сказала Шикла.

— Но я обещал ее брату.

— Что он вообще в этом понимает?

— Резонно, — сказал Магистр. — Стелс-миссия пойдет по бороде, если спасаемая девица начнет сопротивляться, визжать и хвататься за косяки. Думаю, будет лучше сразу ее вырубить.

— Да я же вообще не об этом, — сказала Шикла.

— Я понимаю, о чем ты, — сказал Магистр. — Ты предлагаешь не спасать. Но я ведь дал слово…

— Я предлагаю сначала уточнить, насколько ей это спасение нужно.

— Как?

— Ты, вроде как, ее брат. Попробуй настоять на встрече. Поговори с ней.

— Слишком рискованно, — сказал брат Виталий.

— Думаю, так будет правильно, — сказал Магистр, и Шикла изумленно задрала правую бровь.

На ее памяти это был едва ли не единственный случай, когда Магистр решил не пренебрегать чужим мнением.

Английское посольство было похоже на средневековый замок, окопавшийся в центре города. Оно и неудивительно, если вспомнить историю столицы, где еще совсем недавно боярские рода выясняли отношения на улицах, и по мостовым постоянно текла кровь.

Высокий каменный забор напоминал крепостную стену, над которой возвышалось массивное четырехэтажное здание посольства. По периметру возвышались несколько башенок, а главная входная группа, охраняемая сразу четырьмя гвардейцами, навеивала мысли о барбакане.

Они разделились.

Магистр направился к парадному входу, Шикла пошла искать шансы у служебного, а брат Виталий остался на улице для подстраховки.

— Мне нужно поговорить с герцогом Эссекским, — сообщил Магистр заступившим ему дорогу гвардейцам.

Те с сомнением осмотрели его поношенную дорожную одежду.

— Как доложить, сэр?

— Граф Пламенев, — сказал Магистр.

Один из гвардейцев удалился внутрь укрепления. Магистр непринужденно закурил папиросу.

— Как служба, парни? — поинтересовался он.

Ответом его не удостоили.

— Понимаю, — сказал Магистр. — Стражником быть невесело. Полжизни на посту, полжизни ждешь нападения, а когда оно случается, ты все равно оказываешься не готов и бесславно гибнешь в первые же минуты стычки.

Гвардейцы промолчали.

— Да вы же сами понимаете, что здесь, снаружи, у вас нет никаких шансов, если начнется заварушка, — продолжал Магистр. — Нападающие вас просто снесут, вы даже внутрь забежать не успеете. Возможно, вам не хватит времени даже понять, что произошло.

— Никто не посмеет напасть на посольство нашей страны, сэр, — ответил ему один из гвардейцев.

— Может, оно и так, — согласился Магистр. — А может быть, и нет. Кто знает?

— Это будет равносильно объявлению войны, сэр, — сказал гвардеец. — Никто не захочет воевать с империей, над которой никогда не заходит Солнце.