- Так точно.

- Ладно, теперь ушки подняла и слушай. Сейчас тебе старый мастер много интересного расскажет! – Тиранэль засмеялась.

На самом деле больше говорила не она, а мастер Хирондель. Кодекс мастера не свод законов, он куда строже и оформлен не на бумаге, а в традициях. Это еще похлеще воинского устава, тут куда больше чего нельзя и еще больше, что надо делать. Один из основных принципов мастера – не бросать своих учениц в беде. В древности мастера принимали клятву на крови от своих последователей и после этого называли своих девчонок «ворлингами», то есть, «мои боевые дочери», именно так это переводится с древнего языка. Сейчас же все не так сложно в отношениях, зато обязанности перед ученицами остались.

Лекция затянулась почти на час, пока не прибежала медсестра.

- Вас ожидает профессор Серенга, - с важным видом сказала девчушка в белом халатике.

- Профессор уже вернулась? – удивилась Лориэль.

- Да, десять минут назад.

- Хорошо, - Лориэль посмотрела на мастеров. – Уже иду.

- Дня через два заеду, обсудим остальное, - сказала мастер Тиранэль. – И помалкивай, да? Упасть можно на ровном месте.

- Так точно, мастер.

В знакомом кабинете отделения нейроимплантации сделали небольшой ремонт и поменяли освещение. Свет теперь мягкий, глаза не напрягаются.

Лориэль улеглась на старый добрый лежак, крепление с левой руки сняли, голову зафиксировали для сканирования. Под руки подставили две оптические панели. Опять придется задачки решать, поняла Лориэль. Пока медсестры настраивали сканер и оборудование, пришла профессор Серенга.

- Добрых дел, Лориэль. Снова вы задаете нам загадки, - сказала профессор, поправляя свой безупречный халат.

- И снова вы будете меня спасать.

- Как самочувствие?

- Без изменений.

- Рука беспокоит.

- Немного.

- Так-с, - профессор задумчиво щелкнула пальцами. – Вернулась ради вас. На нейроимпланте любопытная активность, так что пройдемся по стандартным процедурам. Возражения имеются?

- До ужина успеем?

- А, снова шутим? Настроение хорошее? Наши уважаемые мастера не сильно расстроились, что я вас у них украла?

- Они бежали в трепете, едва услышали ваше грозное имя.

- Это у вас защитный рефлекс или в самом деле настроение хорошее? – профессор села за мониторы.

- Если честно – то первое.

- Вот как? – профессор посмотрела на медсестер. – Включаем систему.

Медсестры быстро все проверили, убедились, что сканер работает. Одна из них вышла, вторая незаметно присела в углу, готовая помочь в любой момент.

- Так о чем вы говорили с мастерами? У вас лице какое-то озабоченное, - сказала профессор.

Лориэль несколько секунд обдумывала, что ей ответить. Соврать, наверное, не выйдет, а вот сказать не всю правду…

- Ох, какая активность! – профессор хмыкнула. – Так и чую, что сейчас соврут!

- Не совсем. Я хотела вернуться на службу, а мастер Хирондель настаивает, чтобы я осталась старшим пилотом на заводе.

- Сложный выбор, - Серенга кивнула. – Так, пробуйте как раньше справиться с задачками. Пока возьмем средний уровень. Не торопитесь.

На световых панелях одновременно начали появляться картинки, циферки, буковки, шарики. Все надо было ставить на свои места, запоминать и менять порядок, решать простые головоломки или примеры. Как и сотни раз до этого.

- Ну, о чем сегодня поговорим? – спросила профессор.

Слуховая и речевая стимуляция очень важны при сканировании. В этапы подготовки, перед тем как Лориэль вживили нейро-имплант, приходилось читать вслух по всем законам словесности, с расстановкой, ударением, выдерживанием пауз, с подбором интонации. Это уже когда имплант прижился и начались бесконечные сканирование и проверки, у институтских вошло в привычку разговаривать на разные темы, то обсуждать сорта чая, то во что одеваются сегодня девочки. Серенга поддерживала эту традицию.

У Лориэль давно вертелась в голове идея обсудить свои печальные находки на К-5.

- Раз уж заговорили про похищения, профессор. А зачем вообще похищают нас, например?

Серенга удивилась:

- Вы что, смотрите эти идиотские каналы про жизнь без войны?

- Вы же врач? Вы сторонница войны? – в ответ удивилась Лориэль.

- В первую очередь я ученая. Так, секунду. Давайте на моторику переключим левую руку. Готово. Так вот, как ученая я прекрасно понимаю, что мир и достаток это крайней пассивная ветвь развития. Если перед цивилизацией не стоит выбор – она, чаще всего, угасает. А мне не очень хочется, чтобы Сильванская империя угасла.

- Не думала о войне с этой стороны, - Лориэль задумалась. – Мы, по-моему, всю историю воюем.

- Воюем! Ха! Воюют наши аванпосты. Центральные системы империи хорошо защищены. Откуда, по-вашему, взялись все эти миролюбивые идиотки, которые свое имя-то написать без ошибок не могут?

Лориэль заулыбалась. В этом определении профессор точна как никогда. А задачки на моторику все-таки скучные. Их можно выполнять в полудреме, даже с учетом того, что цветовая гамма началась меняться. То все детали и ячейки, куда их надо перетащить, были одного цвета, то теперь они разукрашены по-разному.

- Мне кажется, они не осознают происходящего. Совсем, - заметила Лориэль.

- Еще бы! Для оценки ситуации требуется наличие мозга и желательно развитого, а не концентрата из аюты. В лучшем случае, - профессор печально вздохнула. – Обычно там пустота и ничего больше. Так, моторику продолжаем. Не торопитесь, не нужно бить рекорды на время. Меня интересует точность движений и сама моторика, а не скорость реакции.

- Так точно, профессор. И все-таки, что там за истерика с похищениями? – Лориэль все выдумывала на ходу. – Они говорили про миллионы похищенных.

- Миллионы? – Серенга задумалась. – Это к историкам. Думаю, одними миллионами мы не отделаемся. Там другие порядки будут.

- Это ведь с древних времен до законов Свободы?

- Отчасти. На родной планете мы были куда выносливее остальных рас. И куда сильнее. Только воевать не сразу научились. Милое дело девчонок в какую-нибудь шахту затолкать или на карьер киркой махать. Даже спустя десятки тысяч лет во Вселенной рабство никуда не делось. Нынче оно называется по-другому, но смысл тот же.

- То есть, нас по-прежнему воруют ради рабства? Нелепица.

- Ну, почему же… - Серенга задумалась. – Нашим ближайшим соседям в хорошем вкусе не откажешь, они часто отбирают молоденьких девочек для своих развлечений. Удобно, кстати. Нам не свойственны их половые болезни, беременность у нас короче, а гормональные изменения небольшие, тело практически не изменяется. Это редкость, конечно, они предпочитают своих женщин, но и на нас, порой, заглядываются.

- Это я слышала, - соврала Лориэль. – Но не только же они нас крадут.

- Верно. Этот случай, скажем так, менее злобный. Все дело в нашей крови. Мы уникальны во Вселенной. Другие виды не могут похвастаться природной адаптацией к определенному виду энергии. Фреланитовые частицы в нашей крови – одно из агрегатных состояний энергии. Очень устойчивое состояние, мы до сих пор не можем предсказать с каким фреланитовым показателем родится девочка. Да что там родится – с каким вырастет не можем просчитать. Очень сложный нейро-биологический процесс. Так, секунду. Замрите. Я перезапущу сканер, увеличу частоту срезов. Что-то у вас наниды по всему мозгу бегают. Головные боли есть? Мерцание в глазах? Гул в ушах? Нет? Хо-ро-шо.

Профессор отвлеклась на минутку и потом сразу продолжила:

- Некоторые расы считают, что с помощью нас, вернее, наших тел, могут открыть путь к вечной жизни. Согласитесь, очень интересная задача.

- То есть, все дело в нашей крови?

- Не могу однозначно сказать. Тораниды, например, или их младшие братья, вулканиды, считают источником нашей силы внутренние органы. Выжрать всю тушку павшего врага у них сродни второй победе, только уже ритуальной, и еще они думают, что таким образом перенимают нашу силу. Своеобразный народец, надо сказать. Кстати, мы тоже не сильно отстаем. Желчный ликвор торанидов очень хорошая среда для выращивания нанидов. Между прочим, их керамо-хитин на шкуре формируется из биологического подобия нанидного роя, только там работает их природный ретровирус. Очень любопытно, надо сказать. Другое дело мелькийцы. Они хоть и отрицают любую религиозность, но культов внутри их цивилизации несколько тысяч. Некоторые откровенно считаются себя потомками космических драконов и грезят возвратом себе их величия. Вот эти – самые страшные в своих… поступках. Мелькийцы хоть и раса ученых, но их методы, мягко говоря, крайне жестоки. Вот они-то и предпочитают воровать наших девочек. Мальчики им не интересны, мужской ген не является носителем фреланитовой предрасположенности, а вот девочки…