На широком столе под беседкой высилась гора арбузных долек — алых, переспелых, сочащихся сладким соком. Валя вгрызлась в очередной ломоть, и сок потёк по подбородку. Она смахнула его тыльной стороной ладони и прикрыла глаза от удовольствия. Откинулась на спинку шезлонга и потянулась.

— Жить хорошо. — сказала она в пространство.

— А хорошо жить — еще лучше. — откликнулась неугомонная Алена Маслова с соседнего шезлонга: — Валька, ну колись — было что-то? И чего вообще? И… ты серьезно замуж собралась⁈

— Отстань ты от нее. — вмешалась в разговор Наташа Маркова, которая собирала пустые тарелки со стола: — не видишь — хорошо человеку. Лицо вон как у кошки, которая сметаны объелась, значит все было. Гарик отсюда свалил в туман с огорченной мордой, значит продолжения не будет.

— Да? А почему? Если понравилось? — Аленка наклоняется к Вале, опираясь локтем и грудью на подлокотник шезлонга: — так-то он здоровый и плечи — во! Взяла бы его к себе домой, ну или там письма друг другу писали бы, а потом он бы на Комбинат перевелся, жили бы в одном городе. А там и свадьбу… я на свадьбах всегда слезы лью! Вон, Николай с Маринкой собираются свадьбу делать, в конце октября.

— А на мой взгляд не пара они… — задумчиво сказала Надя Воронина, отрываясь от арбузной дольки. Все переглянулись и уставились на нее, и она чуть не подавилась: — чего⁈ Я конечно не из вашей команды, но я же не слепая. У вашей Вали вон какая стать, а кто такой этот Гарик? Слесарь с завода. Валентина, наверное, уже мастер спорта СССР международного класса…

— Нет. — отвечает Валя: — пока просто мастер спорта. Мы ж в области раньше играли.

— Да какая разница. — пожимает плечами Надя: — вы вон как вверх идете. Если нас в домашнем матче выиграли, значит Ленинграду и Риге приготовиться. Вынесете их в одну калитку, выйдете в финал, а там и высшая лига — если Федерация разрешит. Не разрешит — значит на следующий год. Команда, которая первое место в лиге заняла — получает право на переход в высшую.

— А чего вы до сих пор в первой лиге? — задает вопрос Маслова: — про вас же говорят, что «убийцы новичков», что всех выметаете из первой лиги и постоянно в финал выходите. Вы, «ТТУ» из Ленинграда и «Радиотехник» из Риги.

Надя помолчала, крутя в руках арбузную корку. Потом вздохнула и откинулась на спинку шезлонга, поморщилась при этом движении.

— Все тело болит, — сказала она, бросив взгляд в сторону бассейна: — и чем вы вашу Железнову кормите что она так лупит? Ей бы в бокс, а не в волейбол. Ну или в регби какое… а что до твоего вопроса, то… Попасть в высшую лигу и удержаться в ней — это две большие разницы, как говорят в Одессе. Мы вот три раза туда выходили. И три раза вылетали обратно. Понимаете, там совсем другой уровень. Там не прощают ошибок.

— Ну и что? — не унималась Алёнка. — Играть надо лучше.

— Легко сказать, — усмехнулась Надя: — это вы нас «убийцами новичков» называете. Так там есть команды, которые настоящие «убийцы новичков». Вот «Спартак» из Ленинграда — те вообще зверюги. У них связующая Людмила Булдакова — золотые руки. Может дать пас так, что нападающая с закрытыми глазами попадёт. Комбинации у них такие, что не разберёшь — откуда мяч прилетел. Пока думаешь, уже два очка проиграла. Они новичка так раскатают, что мало не покажется. Счёт 25:3, 25:2, позорный счет, хорошо хоть не всухую. — она помотала головой, отгоняя воспоминания: — так что мы с вами теперь в одной лодке. Правда на следующий год уже.

Алена Маслова приподнялась на локте, оперев его на подлокотник шезлонга: — А ещё кто есть?

— «Буревестник» из Одессы, — продолжила Надя, глядя в темнеющее небо. — Те хитрые до невозможности. Южная школа, понимаешь. Обманут так, что сама не поймёшь, как мяч мимо пролетел. И психологически давят — шуточки там всякие, подколы. Выведут из себя, и всё — играешь на эмоциях, а они спокойно набирают очки.

— Ещё «Динамо», Москва, — раздался голос. Девушки обернулись. К бассейну подошла Гульнара Каримова, она была в белой блузке с закатанными рукавами, расстегнутой на груди на три пуговицы. Впрочем, внизу была все та же юбка-карандаш строгого офисного кроя, черные же туфли и чулки телесного цвета. Капитан команды ташкентского «Автомобилиста» оставалась такой же строгой и неприступной, как и всегда.

— Да! — оживляется Надя: — Точно! Это вообще легенда. Там девчонки как из конвейера — одна ушла, другая пришла, а уровень тот же. Школа у них поставлена. И не любят они новичков. Считают, что в высшей лиге делать нечего тем, кто место занимает. Так что играют жёстко, на вылет сразу.

— Вы хороши. — признается Каримова, садясь на краешек пустого шезлонга: — правда анархия у вас в команде цветет и пахнет, но хороши. Ваша Босоножка и Железнова — уже на уровне высшей лиги, хотя даже там таких нечасто увидишь. Однако у вас школы нет, нет последовательности. Вы на таланте некоторых игроков и на тренере своем выезжаете. Этого маловато для высшей лиги.

— Третий раз. — кивает Надя Воронина: — третий раз мы оттуда вылетаем по итогу сезона.

— А правила какие? — спросила Валя. — По вылету?

— Просто, — Надя отложила корку и вытерла руки о полотенце. — В высшей лиге двенадцать команд. По итогам сезона три последних места — вылет в первую лигу. Без вариантов. И не важно, сколько у тебя было травм, какие обстоятельства. Заняла десятое место — до свидания, приходи в следующем году, если сможешь снова выбраться.

— Мы в прошлом году одиннадцатыми были, — тихо добавила она. — Играли последний матч с «Динамо» из Москвы. Нужно было выиграть, чтобы остаться. Проиграли в пяти партиях. Счёт в решающей — 17:15. Две ошибки на подаче — и всё. Год в высшей лиге, а вылетели.

Воцарилось молчание. Только журчал рядом фонтан, да в деревьях неподалеку запела какая-то птичка.

— Зато теперь знаем, чего ждать, — нарушила тишину Алёнка. — Значит, надо так готовиться, чтобы этих «убийц» самим убить.

— Вот это правильно, — кивнула Каримова: — У вас, кстати, есть шанс. Команда молодая, злая, голодная. А самое главное — тренер у вас толковый. Знает, что делает. Если он решит, что вы готовы к высшей лиге, значит готовы. Но сперва вы «ТТУ» и «Радиотехник» должны одолеть. Рига и Ленинград… даже и не знаю то ли злиться на вас за то, что нас с турнира вышибли, то ли радоваться, что в этом году мы с ними не встретимся.

Валя снова легла на шезлонг, закинув руки за голову. Где-то над беседкой зажглись первые лампочки гирлянды, окрасив лица девушек мягким жёлтым светом.

— Лично я рада что этих белобрысых дылд не увижу. — говорит Надя Воронина: — если подумать так они меня больше бесят чем ленинградские. Еще и разговаривают свысока, через губу…

— В самом деле, о высшей лиге говорим, а сами только начали в первой лиге играть. — говорит Наташа Маркова: — я сейчас буду, тарелки унесу только. А потом Витька речь толкнет.

— Ух ты! — подбирается Алена Маслова: — будет опять очередь на доступ к телу расписывать? Чур я первая!

— Завались, Вазелинчик. — подает голос Маша Волокитина, которая лежит в дальнем шезлонге, закрыв лицо журналом «Советский Спорт»: — сейчас гости и правда подумают, что у нас тут свальный грех, Содом и Гоморра, и вообще выигрываем мы только потому, что оргии по ночам устраиваем.

— А что — не потому? — озадаченно моргает Алена: — значит мы оргии просто так устраиваем? Не ради победы? А… зачем тогда?

Маша убирает «Советский Спорт» с лица и приподнимается на локте, смотрит на Алену серьезным взглядом.

— Из-за таких как ты, — говорит она: — у нас теперь репутация ни к черту. Достали все уже про «особые тренировки» спрашивать. — девушка переводит взгляд на Каримову и Воронову: — вы ее не слушайте. Врет она как дышит. Никаких особых отношений у нас с тренером нет. Все как у всех в командах, только вот почему-то некоторым особам видимо весело слухи всякие распространять… а другие эту ситуацию еще и усугубляют. Хлебом их не корми, дай гусей подразнить. Мы теперь не областная команда, Маслова. Все серьезно. Хватит глупости говорить.