— Видишь? — тихо сказал Виктор, обращаясь к Арине. — Вот ради чего мы играем. Не чтобы уничтожить противника. А чтобы показать красоту спорта.

Арина промолчала, но Виктор видел, что она внимательно следит за игрой. И в ее глазах уже не было той холодной ярости, что была во втором сете. Только сосредоточенность и… может быть, понимание?

Рядом Лиля подпрыгивала на месте, болея за своих. На ее лице играла улыбка.

— Вот теперь весело! — воскликнула она. — Теперь это настоящая игра!

И Виктор не мог с ней не согласиться. Да, теперь это была настоящая игра.

Глава 12

— Плов — это дело высококультурное, и даже я бы сказал объединяющее! — говорит Виктор и многозначительно поднимает вверх острый нож-пичак с украшенной рукоятью: — это некоторые невежды думают что плов это каша рисовая, но таких мы на пушечный выстрел к плову не подпустим. Таких мы будем безжалостно карать, свяжем и будем кормить пока они не поймут всю глубину своих заблуждений, а их слезы, стекающие по небритым щекам, не превратятся в реку! Поистине эта история, настолько поучающая что заслуживает быть написанной иглами в уголках глаз!

— Какой ужас. — вздыхает Наташа Маркова и вытирает слезы, морщится и откладывает нож в сторону: — не могу, лук прямо злой-злой слезы так и текут. Так о чем ты там? Что-то про глаза и иглы?

— О жемчужина моего сердца и надежда будущих побед! Слушай слова мои, ибо они — как драгоценные зерна мудрости, выпавшие из уст бывалого наставника, видавшего радости триумфа и горечь поражения. Знай же, что жизнь, как и великая игра волейбол, требует не только силы руки, но и мудрости сердца, отваги в действиях и стойкости духа! Точно так же и… кха-кха! — Виктор закашливается.

— Вот теперь я понимаю почему все девушки на тебя западают, Вить. — говорит Маркова, запрокидывая голову вверх и часто моргая: — потому что у тебя язык без костей.

— Витька! Наташка! Айда с нами в бассейн! — рядом со столом появляется Лиля Бергштейн, уже мокрая с головы до ног, в белой футболке, которая прилипла к телу и с веселыми чертенятами в глазах: — чего стоите тут?

— Во-первых кто-то должен готовить начать. Плов сам себя не сделает, а повара сегодня тут нет, забыла? — поднимает нож Виктор: — а во-вторых ты чего в футболке купаешься? Иди переоденься, купальник не взяла?

— А меня Аринка в бассейн в одежде бросила! — сияет улыбкой Лиля: — потому что стерва малолетняя!

— Сама стерва! — раздается крик от бассейна: — Виктор Борисович не верьте ей! Она первая начала!

— Ну… не без этого. — тут же сознается Лиля: — но там же бассейн! Настоящий! И вода такая прозрачно-синяя! И вообще здорово тут! — она кружится на месте, с ее волос и одежды во все стороны летят капли.

— Кыш! Брысь отсюда, Бергштейн! — прикрывается от нее рукой Наташа Маркова: — ступай вон Железяку укуси или Машку с ума сведи, уйди от столов, все водой зальешь! Брысь!

— Ну и ладно! — Лилька убегает к бассейну, шлепая босыми ногами и Маркова качает головой, глядя ей вслед.

— Хорошо, что Соломон Рудольфович у нас такой продуманный. — говорит она: — такую базу отдыха нам организовал. Это потому, что мы победили?

— База отдыха была зарезервирована еще вчера. — отвечает Виктор: — так что от победы в игре это не зависело. Руководство Комбината позаботилось о нас.

— Погоди-ка. — прищуривается Наташа, оставив в покое луковицу: — так мы могли еще вчера тут остановиться, перед матчем?

— Тут бассейн и до города далеко. И поваров нет. — спокойно отвечает Виктор: — после купания вас бы развезло, а еще готовить нужно. После матча — самое то. До него… — он качает головой: — всему свое время. И давай режь уже лук, Маркова.

— И почему всегда я что-то режу… вон сколько девчат кругом.

— Ты помощник тренера, Маркова, мы с тобой — тыл команды. Давай, режь, не жалуйся. — Виктор смотрит на девушек у бассейна. Кто-то уже устроился на лежаках, надев солнечные очки и расслабляясь, кто-то плескался в воде, кто-то сидел в тени деревьев. Слышался звонкий хохот и возбужденные девичьи голоса.

— Вот! Виктор Борисович! — возле стола нарисовался невысокий, но плечистый парнишка лет девятнадцати, в яркой красной майке с номером «99» и вечно сбивающимися на глаза спутанными чёлками. — А где дрова складывать — к казану поближе или в тень? У меня ещё одна охапка!

Джоржи, как его все звали, (на самом деле просто Гриша) из состава «проводников» Железновой. Именно он первым вызвался таскать сухие ветки и поленья, не щадя белой рубашки, готовый помочь всем и сразу.

Улыбался он часто и немного растерянно, но когда приходилось решать задачу («Джоржи быстро воду! Джоржи, сбегай за солью!»), мчался с невиданным энтузиазмом. У него были крепкие руки, на которых остались следы работы — мозоли, припёки, один палец туго замотан пластырем. При этом на лице почти всегда сияло восторженное выражение — будто попал в особый волейбольный рай. Быть может, он был самым младшим и вовсе не спортсменом, но возле Арины держался с достоинством — для всех остальных являлся «официальным мальчиком на побегушках Гарема», а для самой Арины — «Джоржи, хороший мальчик».

— Костер разведи. Вон там, где место для казана, видишь? Вот там и разведи. — говорит Виктор: — кому бы другому костер не доверил, остальные в вашем… км… «коллективе» — городские парни. Еще обожгутся. Или занозу посадят себе, она у них загниет, а они помрут. А вот по тебе видно, что с костром справишься.

— Конечно, Виктор Борисович! — сияет парень широкой улыбкой: — я ж в деревне рос!

— И каким ветром такого парнишку в гарем Железновой занесло? — рассуждает вслух Наташа Маркова: — такой правильный. И симпатичный. Джоржи, знаешь, что такое «голландский штурвал»?

— Я… извините! — паренек стремительно краснеет и уносится разводить костер.

— Что за молодежь пошла. — качает головой Наташа, глядя ему вслед: — чуть что так сразу в кусты…

— Маркова! А ну прекрати к моим парням приставать, шалашовка! — кричит от бассейна Арина Железнова: — сама себе гарем заведи и делай что хочешь, а к Джоржи не лезь! Он мой! Я тебе дам «голландский штурвал»! Ай! Лилька! Отстань! — и хохот, потом всплеск воды в бассейне. Снова хохот.

— Я смотрю Арина немного растаяла. — говорит Маркова, задумчиво глядя на возню девушек у бассейна: — ты на это рассчитывал? Специально их с Лилькой в пару поставил?

— Есть многое на свете друг Горацио что и не снилось нашим мудрецам. — загадочно говорит Виктор: — например мудрецам не снилось что ты так мелко лук крошить будешь. Это тебе не котлеты, лук ощущаться должен, на языке. Все равно он раствориться в зирваке, но не в пудру же его крошить. Маркова, режь потолще. И заканчивай уже с луком, переходи к морковке. Ай, нет, не доверю я тебе морковку, Маркова. Ты еретичка.

— Это еще почему? — удивляется девушка: — что за недоверие партии и правительства? Товарищ Маркова, между прочим, ответственный и активный член коллектива.

— Именно что член. — ворчит Виктор: — морковку пока почисти. А какая ты именно часть коллектива потом разберемся. Это лук растворяется, а морковка в плове всегда видна, а если ты ее сейчас как через терку натрешь это же позор будет на мою седую голову. Ошибка в нарезке морковки неисправима, Маркова. Это клеймо. Тебе хорошо, ты бесстыжая, а у меня репутация. Член она…

— Не будет тебе позора. У тебя голова не седая. А еще — какой позор? Матч мы выиграли. Хорошо так выиграли, убедительно. И потом какая у тебя репутация, Вить? Ты же бабник, все это знают.

— Но, но, но! — поднимает палец Виктор: — я не бабник. Я супербабник. Я самый бабник среди бабников. Кстати, это называется — донжуан и казанова. И герой-любовник. И не надо тут путать мягкое с теплым. Я о своей репутации как создателя плова!

— Как повара? — морщит нос Наташа.

— Как Создателя! Плов не варят — его создают! А ты своими кривульками чуть мне морковку не испортила, женщина! Отстраняю тебя от готовки, иди вон Джоржи помогай с костром, он как раз раздувать начал… глядишь и сойдетесь на чем-нибудь.