Никто же не знает, кто нанял тех наёмников? Может быть это было отвлечением внимания, а на самом деле они меня защищали и убрали помеху в лице Крокодила, Башмака и Перстня.

— Уверен, что потянешь? Тебе нужна сейчас война? — мой голос стал грубее.

Череп замолчал. На его лысой башке проступили капельки пота. Взгляд заметался между своими людьми. Те напряжены, готовы к атаке. Я тоже! С такими людьми нужно показывать только силу и уверенность.

— Ну, тогда решили, — кивнул Череп и снова протянул руку.

Я пожал её, но тут же добавил:

— Повторю. Мою территорию не трогать. Увижу кого из твоих людей ну, ты меня понял. Ещё раз сюда кто-то придёт. Отправлю посылкой по кускам. А потом приду за тобой.

— Не пугай, пуганый, — клацнул золотыми зубами мужик.

— Тогда можно считать наше собрание законченным, — развёл я руками. — Всем большое спасибо за участие и всего доброго.

Череп ещё изучал меня хитрым взглядом. Иллюзий я не питал. Как только они закончат с территориями, наберут больше людей, полезут ко мне. Уверен, что он захочет проявить себя и убить того, кто прикончил повара.

Но это будет потом. А сейчас меня интересуют деньги, продажа артефактов и какое-никакое спокойствие.

— Валим! — скомандовал Череп.

Несколько его бойцов заметно расстроились. Явно надеялись на драку. Чёрные «Ладоги» взревели моторами и скрылись за поворотом. Я стоял, глядя им вслед, пока не затих шум двигателей автомобилей.

Достал телефон, набрал Колю.

— Всё в порядке. Они хотели со мной поговорить. И можешь не переживать, место менять не нужно. Пока, что не нужно. У нас шаткий, но мир. Спускайся отвезешь меня обратно.

— Спасибо, господин, — донеслось из трубки, прежде чем я нажал отбой.

Шальной я позвонил на обратном пути в академию. Сообщил ей о разговоре с Черепом, о нашей договорённости насчёт нейтралитета.

— Прекрасно, — промурлыкала в трубку Изольда, — видимо до них дошли слухи о твоей связи с Бестужевым, раз он сам приехал и стерпел твой гонор. Это облегчит мой вход на территорию Повара.

Довольство в голосе было настолько явным, что у меня невольно разыгралось воображение. Перед глазами появилось красивое в очках лицо графини с томной улыбкой на устах и опасным блеском в глазах.

Тут же вспомнилось, как она, сидя на асфальте, торговалась со мной. Пыталась продавить свои условия.

Я помотал головой, прогоняя это прекрасное и в тоже время опасное видение, и чтобы она лишний раз не зазнавалась, произнёс:

— Наш вход, Шальная, наш, — а потом добавил: — и нет у меня связи с Бестужевым. Я сам по себе.

— Конечно-конечно, — она звонко рассмеялась в трубку и сбросила вызов. В моём ухе тут же раздались короткие гудки.

Вот же… и впрямь, шальная баба. Всё пытается навязать свою волю. Не напрямую, а так между делом. Как бы невзначай. Да, чую, сложно с ней будет. Сложно и интересно.

— Всё нормально, господин? — спросил Коля, покосившись на меня с водительского сидения. Он вёз меня в академию и слышал весь разговор. — У Вас лицо такое, — он запнулся и потом добавил: — словно Вы конфетку вкусную съели. Впервые Вас таким вижу.

— Всё хоккей Коля, — мне даже улыбаться не пришлось, просто повернул к нему голову. — Всё хоккей.

Настроение у меня и впрямь было отличное. Казалось бы, переживать надо из-за выкрутасов Шальной, но, как же с ней интересно. Она не аристократка Лидия с её чопорностью и высокомерным иносказательным сарказмом. Не простодушная Виктория, которая думает о своей карьере и боится, как огня, сделать шаг вперёд.

Нет. Шальная по статусу вообще отверженная. Для неё жизнь должна была закончиться ещё до её рождения. Но она настолько сильна духом. Настолько хочет жить, что от неё так и веет энергией. А эта её привычка выгрызать у жизни лучшее место и условия…

Я всё думал, кого она мне напоминает. Хитрая, решительная, сильная. Она вызывает опаску и, одновременно, с ней хочется общаться ближе. Она притягивает своей манерой общения и поведения.

Сейчас, после разговора, я понял, на кого она похожа. На жену Зевса Геру.

Она также совмещает в себе и мудрость, и красоту, и коварство. Один в один, даже мимика порой похожа.

Что ж, кажется, шутка Зевса настигла меня. Он часто жаловался на супругу и в ответ на мои смешки желал мне сблизиться с ней.

— Что бы дела тебе с ней вести, — говорил он, хмуря брови. — Посмотрю, как ты выдержишь. Может, тогда поймёшь, каково мне жить с ней.

Не знаю, как там сейчас у него складывается с женой, но тогда он сам был виноват. Гера, помимо прочего, за семью и дом отвечала, а Зевс регулярно гулял налево. Вот ревнивая дама и вымещала свою ревность на любовницах, и самом громовержце.

Да, не думал, что слова старого друга переживут столько лет и вернутся ко мне. Что ж, тем интереснее. Тем интереснее.

Хорошее настроение от встречи с Черепом продержалось, к моему удивлению, не только до вечера. Оно не оставляло меня целых две недели.

Наш разговор стал некоей заключительной вехой в череде моих приключений после выхода из рода Уваровых-Орловых. Своеобразным подведением итогов, после которого темп происшествий снизился, и потянулась спокойная жизнь.

Казалось, все обо мне забыли. Бандиты не донимали наездами. Аристократы не выпендривались мощью рода, а жандармы удовлетворились единственным опросом.

Две недели мне никто не писал и не звонил. Я не покидал территории академии. Спокойно ходил на пары, занимался проектом Виктории, имитировал тренировку боевых заклинаний на занятиях Конрада Бергсона.

В кружке у нас царила тишь да благодать. Мария, отстав от меня со своим флиртом, с головой ушла в созерцания и работу с драгоценностями: кольцами и цепочками. Лидия, словно её Тихон покусал, стала немногословной и задумчивой. Она старалась не отставать от Маши, набрала в библиотеке учебников и постоянно торчала у рабочего верстака.

Даже вечный хохмач Волков успокоился. Тренировал на арене, крепнувшего на глазах Тихона, и пытался пробить магические каналы в принесённом из дома серебряном браслете.

Непривычная рабочая обстановка удивляла меня не долго. Всего один день я наблюдал за одноклубниками. Ожидал, что кто-нибудь пристанет с расспросами, или Лидия обнажит свой острый язычок. А потом спокойно уходил в свой кабинет и занимался изготовлением артефактов для продажи через Шальную.

Коля исправно посещал столичные ломбарды. Скупал кольца с браслетами по дешёвке, и подвозил их в академию. Я забирал их каждый вечер, и на следующий день они шли в работу.

Моя аура внедрялась в драгоценный (в основном серебро) металл. Воля, словно горнодобывающий бур, пробивала в плотной структуре магические каналы. Насыщала их элементами стихий и энергий. Создавала центр заклинаний, и готовые артефакты отправлялись в верхний ящик стола.

Простейшие поделки с мощностью от одного до пяти гран, они отнимали за вечер все мои силы, потому что их было много.

Я не медитировал в клубном сарае. Предпочитал за вечер перелить весь резерв в заготовки, а восстанавливаться вовремя сна.

И так все две недели. Простая, рабочая обстановка. Тихая, спокойная, скучная, рутинная. Самое то, что было мне необходимо, чтобы перевести дух и освоиться на достигнутых результатах. Подготовиться к следующему шагу. К заработку денег.

Честно, я бы и больше времени так провёл. Сделал бы больше артефактов, подготовился к походу в морг. Поработал бы с кописом греческого бакалавра. Но в пятницу второй недели мой телефон впервые за это время зазвонил.

— Кирилл Дмитриевич? — раздался в трубке мужской баритон, — Вас беспокоят из трофейного аукционного дома. Сообщаем Вам, что торги, на которых выставляется ваш лот, пройдут в ближайшее воскресение в десять утра. На вашу почту отправлено письмо с правилами торгов, а также билет для прохода в ложу для привилегированных гостей.