Для того чтобы проиллюстрировать это положение, давайте обратимся к метафорическому космическому кораблю. Условия в космическом корабле поддерживаются постоянными. На поддержание такого постоянства перед лицом могущественных космических факторов, воздействующих на корабль извне, расходуется огромное количество энергии. Сказать, что современная цивилизация пытается создать смещенный мир, – значит сказать, что она пытается создать такой мир, который удовлетворяет понятиям упорядоченности и устойчивости, сложившимся в нашем сознании. Стремление человека покорить природу есть стремление создать островки устойчивости, изолированные от воздействия окружающей их природы, подобно тому как космический корабль изолирован от воздействий окружающего пространства. Для того чтобы создать и поддерживать такой устойчивый мирок в эволюционирующей Вселенной, требуются огромные количества энергии. Мы можем видеть, что расходование энергии в обществе потребления направлено на удовлетворение потребностей смещенного стабильного мира, будь то поддержание посредством кондиционирования воздуха умеренной температуры в здании, выстроенном в тропиках, или упрощение таких (присущих всем животным) функций, как активное добывание пищи – путем простого посещения гастронома. Мы расточительно расходуем богатства мира, в котором живем, пытаясь создать условия, отражающие мир, в котором мыслим.

Но, хотя традиционно мы представляем себе такой образ жизни идеальным, мы приближаемся к пониманию того, что, будучи идеальным, он в то же время неестествен. Мы начинаем отдавать себе отчет в том, что не можем жить в выдуманном мире. Мы постепенно различаем за жесткими шорами нашего мировоззрения целостную ткань природы.

На борту космического корабля Аполлон-14 совершал полет астронавт Эдгар Митчелл. В то время когда корабль находился на окололунной орбите, он проводил эксперименты по программе ESP[28]. С тех пор он посвятил свою жизнь исследованиям психики. Таким образом, астронавт счел ниже своего достоинства оставаться в рамках тех конкретных представлений о строении Вселенной, которым он был обязан своим пребыванием в космосе. От расчленения всего сущего на произвольные части он обратился к взаимосвязям, лежащим за этими подразделениями. В космическом корабле, создание которого стало возможным благодаря представлению о корпускулярной, чуждой человеку Вселенной, астронавт нашел свидетельство того, что, изъятый из природы, человек неизбежно чувствует себя одиноко.

Пропасть, отделяющая космический корабль от жизни на Земле, фактически возникает из нашего представления о пропасти, отделяющей человека от других животных. Митчелл является примером человека, пытающегося преодолеть такую сознательную изоляцию человека от всего остального мира, что приводит нас, фигурально выражаясь, к аналогии с тем процессом, который воплощает собой Уошо. Уошо, сдерживая психологические проявления определенной парадигмы, приводит науку к повторному открытию преемственности между человеком и животными и в результате к повторному открытию той непрерывности природы, которая маскируется нашими искусственными представлениями. Уошо является одним из многих указаний на то, что западная культура в своем развитии достигла того этапа, когда она вступает в противоречие с собственными исходными предпосылками.

Эта тенденция роднит между собой множество, казалось бы, совершенно разнородных явлений. Эволюционные воззрения, то есть представление о том, что организм и среда его обитания эволюционируют совместно, как неразрывное единое целое, постепенно проникают в науки о поведении. В этологии мы видим возрождение идеи тесной преемственности между человеком и животными и становление научного метода, гармонирующего с этическими представлениями о мироздании, в котором человек имеет общих с другими млекопитающими предков. Это напоминает развивавшееся некогда представление об «ауре», неком образовании, окружающем организм и связывающем его со средой. На скептическом Западе начинают испытывать некоторое уважение к исследованиям психики.

В то время как ученые только пытаются разговаривать с шимпанзе, обычные люди уже многие годы разговаривают со своими растениями. Идея при этом состоит в том, что глубинные элементы коммуникации сохраняют смысл не только на уровне общения в рамках вида, но и между существами, принадлежащими к различным, самым крупным таксономическим категориям. Эта идея в корне противоречит взгляду на природу как на «бездушное сырье». Люди все более избегают синтетических видов пищи и медикаментов и стремятся пользоваться естественной пищей и естественными лекарствами. Среди западной молодежи наблюдаются подспудные пантеистические стремления[29], нашедшие отражение в росте движения за охрану природы, переселении из городов в сельскую местность и в дионисийском прославлении природы и чувственности.

Суть дела состоит не в относительной значимости этих различных явлений, а в том, что все они отражают растущее ощущение неудовлетворенности рациональным миром, а также потребности восстановить разрушенные связи с природой. Платоновское недоверие к природе сменяется недоверием к рационализму и технике.

В науках о поведении Харви Сарлз назвал это движение возвратом к биологии. Ему представляется, что возврат к биологии в поисках объяснений человеческого поведения отражает вступление человека в пессимистический возраст разочарования неудачным воплощением рассудочных идеалов. Однако, хотя этот возврат к биологии и отражает осознание несовершенства представлений о рациональном человеке, я думаю, что он вызывается не столько желанием идти на попятный, сколько свидетельствует о первых успехах новых представлений о месте человека в природе. Нельзя осудить как греховную неудачную попытку человека жить в соответствии с рассудочными идеалами. Многие годы рассудок натягивал на поведение человека смирительную рубашку, в которой лишь робот мог бы чувствовать себя уютно, тогда как у нормальных людей эти ограничения вызывали чувство неудовлетворенности и приводили к различным неврозам. Возвращение к природе – это много больше, чем признание неправомерности представления о человеке как о разумном животном. Более того, парадигма рационального человека не может быть отброшена до того, пока на смену ей не придет новое мировоззрение. Научные проявления грядущего мировоззрения я назвал дарвиновской парадигмой. Корни этой парадигмы в природе, а не в смещенном мире разума, и поведение Уошо находится в гармонии с этой парадигмой, ибо подтверждает преемственность поведения человека от поведения животных. Остается ждать новой культуры, становление которой предсказывается этой дарвиновской парадигмой.

Без помощи и советов Роджера Футса я не смог бы написать эту книгу. Кроме того, мне хочется поблагодарить Харви Сарлза, который поддержал меня, одобрив мой нетрадиционный подход к материалу книги, и помог правильному формированию моих представлений о предмете. Дэвид Детвилер несколько раз внимательно перечитывал рукопись на различных этапах ее создания, а редакторы Том Дейвис и Сусанна Шеффер сделали немало ценных замечаний по совершенствованию ее стиля. И наконец, я очень благодарен своей жене Мадлен за ее превосходные рисунки, не только украшающие книгу, но и поясняющие ее содержание.