Я кивнула.
— Знаю, и кому мне нести конфеты?
— А, ты имя узнать хочешь, я сразу не поняла… Я — Софиэль из лесных эльфов. — Она тут же, картинно подняв подбородок, поклонилась, каждой черточкой изображая чопорность и смеясь глазами.
— Я — Айонель, из заморских, — повторила этот цирк я.
Мы рассмеялись.
— Ладно, Айонель, забегай на первый этаж, нас в апартаментах трое, со всеми познакомишься. Девчонки хорошие, все конфеты любят… — подмигнула она.
Я кивнула и ушла к себе, но, едва вошла и положила сундучок с чернилами и перьями на стол, ко мне ворвалась радостная Чери.
— Идем? Я все принесла.
К сожалению, ничего нового или нужного возле выхода из академии я не нашла. Кондитерской рядом с академией не было, пришлось конфеты и прочие радости живота покупать на маленьком рынке, судя по выбору и количеству этих самых лакомств, созданном именно для падких на сладости учениц академии.
Все бы ничего, наш набег можно было считать успешным, если бы на обратном пути в общем коридоре мы не наткнулись на Арминеля, который, внимательно рассмотрев пелерину служанки и ворох сладостей в руках, конечно, все сразу понял и недовольно уставился на меня.
Я пропала. Мы с Чери почтительно ему поклонились и бегом умчались по лестнице к себе.
На самом деле через пять минут раздался стук в дверь. Никто из нас и не сомневался в личности стучащего.
Чери посмотрела на меня и шепотом спросила:
— Ну чего он привязался?!
Я пожала плечами — не знаю. И кивнула: открой скорей!
Чери запустила грозного учителя внутрь, сделала книксен и умчалась, оставив меня наедине с ним.
Стиснув кулаки, я повернулась к учителю, глядя на него с раздражением:
— Если вы решили отчитать меня, живописуя опасности, грозящие неразумным ученицам за забором академии, то прошу не утруждаться. Могу вас заверить, что опасности грозят везде, в академии тоже, как вы могли лично убедиться пару недель назад, при нашей встрече в овраге… — надменно высказала я, помня, что лучшая защита — нападение. — Так что оставьте эти перемещения на мое усмотрение. Условности соблюдены, официально я не покидала пределы академии, и больше говорить не о чем.
— Вы закончили? — высокомерно отозвался он ровным и холодным голосом. — Если нет, то продолжайте… Я подожду.
Уголок губ Армина чуть дрогнул. Опять смеется или уже издевается?
Я выдохнула, и устало покачала головой — у меня все.
— Тогда скажу, зачем пришел я. Срочные семейные дела вынуждают меня покинуть академию на неопределенный срок. По этой причине рекомендую вам обратиться к секретарю за новым расписанием и новыми предметами, так как боевой магии в вашем расписании было выделено девяносто процентов времени, и теперь оно будет свободно. Но завтра утром, как всегда, жду вас на занятиях.
Я подняла брови, решив язвительно поинтересоваться, к каждой ли ученице боевой маг зашел лично, чтобы сообщить важную новость, но это звучало бы ужасно грубо и несправедливо, он вроде как вежливость проявил.
В общем, я только вздохнула.
— Спасибо, что предупредили, господин Арминель, это так великодушно с вашей стороны. — Надеюсь, ни одной ехидной нотки в моем голосе не прозвучало.
Я подняла взгляд, и обомлела. Лицо учителя было серым и просто неимоверно расстроенным, он задумчиво стоял, сложив руки на груди, мыслями пребывая где-то далеко.
Все ехидные мысли мгновенно вымело из головы словно ветром.
— Надеюсь, в вашей семье ничего страшного не произошло? — совершенно искренне беспокоясь, спросила я.
Он покачал головой:
— Ничего неожиданного.
Сочувствуя, я кивнула. Наверно, кто-то из его близких долго болел, и все знали, что с ним будет… Грустно вздохнула. Терять кого-то из любимых — это страшно. Даже если ты знаешь, что он скоро уйдет.
Для меня такой потерей стала смерть Марты*, которая отказалась от помощи моих родителей**, заявив, что уже устала жить и трудиться, и больше всего ей нужен покой.
*Героиня романа Волшебство
**Эликсир бессмертия, даримый драконом драконьим целителям. «Чудеса»
Мне вдруг стало так жалко Арминеля, что, оглядев свои владения, я не нашла ничего лучше, чем пригласить его к столу.
— Не желаете выпить чаю?
— С большим удовольствием, — довольно оживленно отозвался Арминель и тотчас прошел к столу. Размышляя, а не поторопилась ли я с приглашением, позвонила в колокольчик и попросила у заглянувшей Чери все необходимое для чая.
Она сделала большие глаза, указывая на учителя, скривилась и ушла.
Пока моя помощница бегала за кипятком, я выложила купленные сладости на блюдо и придвинула их Арминелю.
— Угощайтесь… — И сама принялась готовить для заварки посуду и чай.
Вежливо переговариваясь и не затрагивая скользких тем, типа нашей вчерашней безумной прогулки, мы перекусили и расстались вполне мирно — я бы даже сказала, по-доброму.
Чериэльке, чуть позже заглянувшей ко мне, чтоб помочь убраться, пояснила:
— У него проблемы в семье, какая-то трагедия. Мне хотелось хоть как-то помочь…
— А… я-то подумала, что ты его сладостями подкупаешь.
От подобной версии, уставившись на подругу, я аж закашлялась. Но, вздохнув, покачала головой и устало отозвалась:
— Главное, чтобы он так не подумал.
Следующее утро отличалось от предыдущего только тем, что, зачитавшись вечером, я проспала подъем и уже не успевала ничего, кроме как умыться и одеться.
Где-то у входа ворчала Чериэль, которая второй раз за утро притащила мне кипяток для чая, и он не пригодился.
— Прости, прости… я не буду завтракать… — на ходу натягивая одежду, отвечала я. — Занятие у Арминеля, он же не простит опоздание!
Ругаясь про себя, я торопливо натягивала и зашнуровывала высокие изящные ботинки на небольшом каблучке и так же поспешно застегивала плащ. Несмотря на скорый отъезд, Арминель сегодня до обеда будет проводить занятия, возможно, придется выйти на улицу, под дождь. Видимо, из природной вредности, — я не знаю, чем еще можно объяснить подобное, — он никогда заранее не предупреждал, о каком занятии идет речь, о теории или практике.
Я давно для себя отметила, что Арминель блестяще образован, очень самоуверен и ужасно нетерпим к тем, кто не может думать так же ясно и логично, как он. Это было совсем не по-эльфийски, где воспитанием требовалось относиться к собеседнику мягко и тактично, не указывая на ошибки.
Так что, готовая ко всему, прихватив свои принадлежности для письма, я вышла в коридор. Почти бегом добралась до лестницы, и вдруг… ноги поехали вперед, и, выронив сундучок, я нелепо плюхнулась на пятую точку. Недоумевая, на чем я могла так поскользнуться, подняла и вблизи рассмотрела отбитую при падении ладонь — она вся была в масле.
Кто же натворил такое посередине коридора? Я попыталась подняться, но опереться не на что… все скользило, я вновь упала на пол.
И уже оттуда растерянно огляделась.
Тут у начала лестницы появилось мое «любимое» трио — Микланель в серебристом плаще и две ее хихикающие брюнетки, которые ходили следом, как мелкие песики на поводке.
Если эти две эльфиечки, имен которых я не знала, просто насмехались над моим положением, то от взгляда блондинки меня просто передернуло.
Что за ненависть… откуда? Она никогда не упускала случая оскорбить или задеть. Я не могла понять, почему Микланель выбрала в противники и объект насмешек именно меня. Вариант насчет учителя теперь показался мне слишком наивным для такого накала ненависти.
Мама однажды сказала, что такие, как она, очень несчастны и единственный способ чувствовать себя лучше — это сделать несчастными других. Мама как всегда права. Я тяжело вздохнула.
— Совсем обнаглела… — сурово качая головой, оценила мое положение Микланель, обращаясь к подругам. Потом, барабаня пальцами по перилам, насмешливо поинтересовалась: — Вина перепила, и ноги не держат? Ну ты и штучка… позор академии… хотя для вашего рода это нормально.
