Видя, как презрительно относится ко мне отец, слуги всячески мной пренебрегали. Да, я ел с золота, одевался в шелк и виссон*, у меня были лучшие учителя и игрушки. Но меня часто забывали кормить, игнорировали просьбы и бросали одного ночами в ледяном зале без проблеска тепла и огня.
Я не помнил улыбок, заботы или волнения о себе. А повзрослев, для себя решил, что выгнать наследника на улицу, как делали это другие драконы, с его стороны было гораздо честнее. Может, тогда возле меня появился бы кто-то, кому я был нужен…
*Тонкая льняная ткань, обладающая красивым пурпурным, белым или золотистым цветом, настолько тонкая, что скорлупа грецкого ореха может служить хранилищем для перчаток.
Долго всеми силами я пытался заслужить похвалу и одобрение своего отца, но был ли в этом смысл?
Его передергивало от отвращения при встрече со мной, раздражали мои человеческие свойства и отсутствие магии. Он так и не увидел, как я стал драконом.
Райдер добрался до него первым. И на тот момент я был даже благодарен молодому дерзкому дракону, даже когда тот забрал себе все заморские замки отца.
Все свои силы я бросил на развитие магии. При этом всегда все скрупулезно просчитывал и поступал рационально. Если в схватке я мог потерять около половины преимущества или проиграть, то в нее не вступал, предпочитая раздавить противника чуть позже и имея на руках заведомый выигрыш.
Уже гораздо позже, когда мне было далеко за сотню, благодаря Темным мой дракон вступил в полную силу, я всерьез хотел уничтожить Райдера, как единственного конкурента, но во вовремя одумался. Зачем мне такая ноша, как власть и подданные? Хаос мне тоже не нужен.
Меня полностью устраивал стабильный мир под его руководством. В случае разрушения сложившегося порядка мне пришлось бы налаживать сети моих служек заново, а это трата сил и времени… Так что я пока позволял ему править в свое удовольствие. Но с появлением драконницы многое изменилось.
Стоит ли теперь оставлять все как есть?
Я миновал последнюю улочку и вошел в свою таверну, где меня уже ждал Инар, худой светлобородый человек с красноватым оттенком кожи, порталом доставивший мне свитки.
— Инар…Так что там с конкурентами? — усевшись в кресло перед камином, без предисловий начал я.
— Мы оставим только тех учителей, которые заведомо не пройдут выбор, господин. — Раб растянул тонкие бескровные губы в подобострастной улыбочке, уверенный, что хозяева любят, когда перед ними преклоняются, пусть даже так фальшиво и грубо.
Плохо меня знает. Мне на его поклонение плевать. Я с сомнением покачал головой.
— Меня мало убеждают сладкие обещания, жду точных данных, кто, откуда, происхождение, возраст, какие шансы имеет, каким путем добирается на остров дракона, морским или сухопутным, живет ли в его империи или эльфийском владычестве. И так далее…
— Я этим занимаюсь.
— Я не понял… — сухо поинтересовался я. — Ты решил, что можешь по своей глупости сорвать мои замыслы?! Если ты этим занимаешься, то почему до сих пор нет подробного отчета?
Инар такой тощий, что, казалось, его уронит первый порыв сквозняка, с ужасом смотрел на меня, в отчаянии сдерживая ладонью хлынувшую горлом кровь.
— Клятва на крови не прощает не только предательство, но и ленивого исполнения приказов, — холодно произнес я над остывающим телом. — Унесите его…
— Если что-то делаешь, надо учесть и просчитать все. Позовите мне Зейна!
Слуги со всех ног кинулись исполнять мой приказ.
Айонель
Мои родители сами представить не могли, что так привяжутся к Дику и Лео.
Андриель признал их сразу, как и Ольгерда, но после большого пира, устроенного в честь нашего спасения, они поспешно отправились к себе: у брата в Лазури были срочные дела.
Да, нас баловали, как могли, а могли мои родители многое. Но все шло не так гладко, как мне казалось изначально.
Первое время папа, особенно по утрам и перед сном, глядел на Лео и Дика нахмуренно, явно раздражаясь, когда кто-нибудь из них брал меня за руку или клал свою мне на плечи, по-дружески притягивая к себе. А когда мы втроем шли спать (это было лучшее время суток: мы валялись в кровати и болтали или упоенно играли в настольные игры), то я явственно слышала вслед откровенное шипение, похожее на то, что кто-то дышит, гневно стиснув зубы.
Когда я решилась поговорить с ним, чтобы пояснить, что ничего порочного в этом нет, меня остановила мама. В момент, когда мальчишки разбрелись по дому, она зашла ко мне, села на кровать, обняла за плечи и прошептала:
— Солнышко, ты видишь в них братьев, а папа двух взрослых юношей. Он не воспринимает вашу близость как баловство детей, а видит с их стороны только посягательство на свою маленькую девочку. Ты прости его и… лучше потерпи. И задуманную беседу не начинай. Иногда лучше не разрезать рану, а лечить сверху, иначе помощи минимум, а заживать будет дольше…
— Но он не понимает… — Я попыталась донести до мамы всю несправедливость папиных домыслов.
Она понимающе улыбнулась:
— Не так уж он и заблуждается. Но это неважно. Все это постепенно пройдет. Не переживай. На самом деле папе нравятся мальчишки, конечно, когда они не трогают тебя.
Мама поцеловала меня в лоб и ушла.
Я вздохнула и промолчала.
И на самом деле немного позже, когда они окончательно освоились, Лео по вечерам то и дело оставался с книжкой в библиотеке или отсутствовал, помогая маме с больными. Дик, ходивший хвостом за отцом, пропадал то на охоте, то на рыбалке. А когда выяснилось, что наш дракончик не умеет, но очень хочет научиться владеть мечом, папа принялся гонять его в тренировочном зале по несколько часов в день, в общем, занимался его обучением лично. Измученный Дик то и дело засыпал прямо в столовой, в гостиной на диване, редко дотягивая до спальни.
Одна я оставалась не у дел, гуляя и читая, но пока меня это устраивало.
В общем, все были счастливы.
Прошел месяц, второй, третий, наконец, родители в неурочное время вызвали нас в обеденный зал.
Папа, как положено, сидел во главе стола, уложив на белую накрахмаленную скатерть вытянутые руки, и важно на нас поглядывал. Мама скромно сидела справа, улыбаясь одними глазами. Слуг жестом отпустили в коридор, в зале осталась только семья.
Беседу начал папа. Несмотря на царящее вокруг нас легкое напряжение, он почему-то довольно улыбался:
— Мы с мамой решили, что хотим усыновить двух шустрых мальчишек. Если они не против, конечно, то завтра станут моими наследниками. Как вам это?
Я запрыгала от радости.
— Папочка, ты прелесть! Я всегда считала их братьями! Как хорошо!
Дик, услышав слова моего отца, застыл, словно грозовая туча перед ненастьем. Лео, как воспитанный эльф, все же попытался вежливо улыбнуться.
Меня смущала их реакция, хотелось растормошить и привести в чувство. Неужели перспектива стать моим братьями настолько их не радовала?
— Эй, вы чего? Да я все отдам, чтобы мы всегда были вместе! — Я легко дернула Дика за рукав. Но он только молча отодвинул руку и отвел взгляд в сторону. Повторив это за Лео.
Глядя на них все с той же довольной улыбкой, папа продолжал:
— Мой старший сын не хочет помогать мне с делами, так что бремя ответственности над замками придется передать Дику. А управление торговлей и кораблями полностью принять на себя Лео, ведь именно ты без ума от моря? Но, в общем, выбирать вам.
Удивленный словами папы, Дик повернулся ко мне, пытаясь спросить, о какой такой ответственности идет речь. Лео в ответ только сдержанно кивнул.
Папа радостно потер руки.
— Жаль, что сыновей у меня так мало, я бы с удовольствием передал остальным другие обязанности, но что поделать, буду довольствоваться тем, что есть…
Я с осуждением посмотрела на друзей. Они хоть понимают, какой чести удостоились? Тут же задалась вопросом, а знают ли они, кто мой папа? В курсе ли, что это он тот самый император-дракон? А они, едва согласятся на предложение отца, станут наследными принцами?
