Я подняла глаза, странный эльф наблюдал за мной с другой стороны комнаты. Заметив, что я смотрю на него, резко отвел взгляд. Чудной какой-то. Я не знаю, тепло это побочный эффект кокона или нет, но пошевелившись, обнаружила, что могу двигаться. Странно, видимо, эльф что-то напутал.

Безумно хотелось спать, измученное избитое тело, получив передышку, всеми фибрами вопило о желании отдохнуть. Но нельзя! Ущипнув себя за ладонь, я старательно вслушивалась с беседу врагов.

Уже через пять минут, не открывая глаз, по голосу могла понять, кто сейчас говорит.

— Что же будет с Лормом? — спросил до этого молчавший заморский гость. В этот момент исходящая от них злость по отношению ко мне, стала почти ощутимой.

Первый из «белых», самый нервный, любезно сообщил:

— Ваш командир распорядился не тянуть и доставить его в ближайший лагерь к целителям с эликсиром. Видимо, и эту «охотницу» прикажет отправить к пленным на рудники.

Желтый плащ кивнул, и высокомерно заметил:

— Я не устаю удивляться дикости людей и их склонности к убийствам! — Он сдавленно фыркнул, глядя на меня, остальные сочувственно кивнули. Наблюдая за ними исподтишка, я стиснула зубы, ненавидя этих высокомерных идиотов. Толку, что живут вечно, если ума не прибавляется!

Я незаметно взглянула на эльфа, одарившего меня согревающим коконом, ломая голову над вопросом: все же он что-то перепутал или так было и задумано?

Но тогда встает вопрос: зачем?

Меня очень тяжело удивить. Но этой девчонке удалось. Такая внутренняя сила в девушке удивительна, но не очень похвальна. Незаметно покачав головой, я вернул свое внимание мечу. Первый гнев за нападение на Лорма прошел, и стало жаль этого «храброго мышонка». В юности я тоже был таким, но жизнь быстро это исправила.

Краем уха слушая эльфов, исподтишка разглядывая пленницу. Но ничего не вышло, при свете костра нормально разглядеть ее не смог, да и измазана она очень, словно специально окуналась в грязь. На разбитой скуле, образовав корку, застыла кровь вперемешку с грязью.

Беседы у нас не получилось. Мне пришлось вмешаться и остудить ее боевой, а лучше сказать бедовый пыл. Эльфы, конечно, не самый кровожадный народ, но и злить их пустой болтовней не стоит. Но, кажется, она все поняла, изобразила паралич и неподвижно замерла.

Греется!

Я скрыл улыбку и с насмешкой взглянул на высокомерных эльфов. Таких ребят как она, эльфам, со всеми их вековыми навыками, традициями ведения боя, чистотой крови и магией, не победить.

Хотя я ловил себя на том, что мне хочется взять ее за ухо и в гневе выгнать отсюда, чтобы ноги ее в горах не было, не то, что в реальном бою! Еще хотелось расспросить ее об Оленьке, может девчонка о нем что-то слышала…

Эльфы вновь начали «песни» о высокой чести, чтобы не смеяться исподтишка, или фыркать от отвращения, как эта девчонка, я поднялся из-за стола, опасаясь, что она явным возмущением привлечет к себе их внимание. Девушка съежилась, закрыв лицо волосами, странно маленькая без своей личины и плаща. Точно, мокрый мышонок! Губы невольно дрогнули в улыбке.

Меня позабавило, что когда она согрелась и вновь оказалась под личиной тощего паренька, я подошел и тихо приказал:

— Вставай, я отведу тебя назад… — Но едва открыв дверь, столкнулся с Кораэлем. Он шагал с магическим факелом в руках, при взгляде на пленника, ярость исказила линию высоких скул эльфа, и он гневно произнес:

— Вот и отлично, вот ты и отвезешь дворняжку на суд к владыке. Там маги прочтут все и выяснят, из какой пещеры это сюда явилось!

Тролль проклятый… Подавил готовый вырваться резкий ответ, я никуда путешествовать не собирался! Но выслушав командира, последнего из оставшихся в этом лагере, сдержанно кивнул и, не снимая с девушки согревающего кокона, повел дальше.

У шара я остановился, чтобы открыть дверь и впустить пленницу, затем наблюдая, как она заходит, на человеческом предупредил:

— Завтра я отвезу тебя к владыке эльфов.

— Я польщена… ну просто до глубины души! — съехидничала бродяжка, сделав движение чем-то напоминающее насмешливый реверанс.

— Не сомневаюсь… — Я развернулся и хотел уйти, чтобы не наговорить лишнего. Вообще с женщинами не спорю — бесполезные занятия не по мне. Но эта бродяжка, вела себя будто высокомерная аристократка, вызывая справедливый гнев.

— Буду ждать с нетерпением! — дерзко сообщила нахалка.

Я гневно развернулся, запустил два светлячка, которые по моему мысленному приказу осели на измазанных грязью волосах ее личины, и гневно уставился в ее глаза, ожидая, что она хотя бы смутиться или потупит взгляд… НО…

Время остановилось. Словно по волшебству мгновенно исчезли небрежно торчащие волосы, безобразный вид окровавленного распухшего грязного лица… Я смотрел и видел только ее разгневанные глаза, понимая, что это вновь ОНА, и не в состоянии принять и осознать этого факта! В душе рос гнев, распаляемый страхом — ей здесь делать нечего! Нечего!

Едва сдерживая реальное бешенство, я гневно схватил ее за плечо и слегка подтолкнул внутрь плетеной палатки.

Надо обдумать, что делать теперь. Как увезти девчонку отсюда и закрыть в своем замке, чтоб в дальнейшем помыслить о войне боялась, не то, что лезть в эти горы!

Проводив ее взглядом, я крепко закрыл дверь, наложив на нее драконьи чары и в мыслях не допуская, что она может вновь исчезнуть.

Мне безумно хотелось уснуть или снова погрузиться в забытье, а когда очнусь, оказаться далеко-далеко отсюда.

Эльф ненормальный какой-то… молнией ударенный! Вспомнив его бешеный взгляд, я поежилась. На мгновение мне показалось, что он вновь наговорит мне гадостей… Но эльф промолчал, и я отвела взгляд, с усилием разрывая связь между нами. Зачем он это делал? Что за магия? Что вообще это было?

Я напряженно вглядывалась во тьму шара, обдумывая как использовать оставшуюся ночь. Тело молило о сне, тяжелые мысли терзали душу. Весь этот план, идти на войну, придуманный, по сути, ребенком, план настолько безрассудный и наивный, что действительность беспощадно расправилась со всеми заблуждениями.

— Никогда больше не пойду гулять по горам! Еще считала себя разумной! — Горя от стыда я закрыла лицо ладонями. — Ну, какая же глупая! Безмозглая просто! К троллям неоправданный риск «авось повезет», теперь трижды думаю, и пусть все летит к носам троллячим!

Ругая себя, на чем свет стоит, принялась за стену в дальнем углу. С усилием раздвигая плотные ветки, пыталась проковырять дыру. Хотелось упасть и умереть — толстые, словно железные, заиндевевшие от холода прутья, упрямо стояли на смерть и выдавливанию не поддавались.

По волшебству привражской магички после полуночи появился меч, слабая помощь против веток, однако действуя им как рычагом, я смогла их сдвинуть.

Сильно порезавшись и стерев пальцы в кровь, я изобрела прием: сдвигая прутья с места, выдавливала их, и по одному допиливала мечом. О том, что все ломило, и уже не было терпения эту боль выносить, я старалась не думать, сосредоточенно раскапывая отверстие в магической лозе. Пусть и безумно медленно, но дыра расширялась.

Когда более-менее нормальный лаз был готов, у меня не осталось сил, чтобы выбраться из заточения. Этот момент был самым тяжелым: окровавленные руки дрожали, ноги мелко подергивались. Вот он выход, а сил уже не хватало, чтобы заставить тело двигаться.

Сознательно развалившись на полу, я заставила себя расслабиться и забыть о том, что почти рассвело, и враги вот-вот будут здесь.

Пора!

Вдохнув воздуха для храбрости, смогла просунуть голову. Очень скоро получилось протиснуть плечи и пробраться наружу. Выбравшись, поняла, почему никто ничего не услышал. Из ущелья рвался ветер, скрипели деревья, заглушая все шумы. Погода менялась, значит, скоро будет тепло… и одна за другой начнут ползти лавины.

Но до этого еще далеко, я тяжело выдохнула, в тысячный раз огляделась. Забор из таких же веток стоял неприступной стеной, а открытая часть лагеря, идущая вдоль горы, охранялась магией и стрелками.