Но тут в дом ворвались эльфы и, подхватив меня как щенка за шею рубахи, грубо поволокли в какой-то из шаров. Полусонная, уже ничего не чувствуя, я безучастно наблюдала за всем словно со стоны. Мороз. Каждый шаг отдавался негромким скрипом, изо рта воинов валил пар. Закинув меня точно куль в высокие плетеные двери, стражники удалились.

В «доме-шаре» горел огонь. Завидев его, мне хотелось ужаться до размера ящерицы и, не обращая внимания на врагов, подползти сквозь все препятствия к теплу! Но к счастью, разум взял вверх над измученным телом, я устало посмотрела на эльфов и осталась у входа, пытаясь понять, чего они от меня хотят.

Эльфам в этих «домах» явно холодно, теплую верхнюю одежду они не снимали. Трое эльфов ходили в тонких нелепых плащах песочного цвета, абсолютно неуместных в зимних горах. Рядом, затачивая мечи, сидели двое в белых оббитых мехом одеяниях. Значит эльфы здесь двух видов: наши и заморские.

Я с ненавистью медленно оглядела врагов. Презренные трусы! Родичей на помощь позвали!

Мечники в белом сидели возле плетенного, как стены и все здесь, стола. Гости в желтом грелись у костра, возле стен были расположены четыре лежанки. Значит, это не жилище командира.

И зачем я простым мечникам? Насильников среди них нет, они слишком презирают людей. Значит допрос.

Первым, не вставая из-за стола, задал вопрос эльф в белом. Прищурив свои синие глаза, отложив меч, он твердо спросил:

— Кто ты и откуда?

— Я? Я родом с Горячего ключа, охотился здесь за птичками… — Версия с охотой еще могла пригодиться. Хотя моя добыча сгинула куда-то вместе с луком и мечом. О мече я не переживала, в полночь он вновь окажется у меня, а вот лук было жалко до слез.

Второй эльф в белом, не обращая внимания на допрос, любовно провел тонкой покрытой царапинами рукой по краю меча, проверяя остроту лезвия. Задержавшись пальцами о какую-то выемку, вновь сосредоточенно принялся за работу. Первый от меня не отставал:

— «Охотился»? Или охотилась? — насмешливо уточнил эльф. Потом что-то ехидно прибавил на своем, на что остальные скабрезно засмеялись.

Я огляделась, моя личина пропала! На миг меня охватила паника! Это все вода! Мы с Фиалкой выяснили, что в бане магическая личина сразу исчезает, потому я старалась умываться быстро и тотчас же вытиралась, но сейчас я совершенно позабыла об этом!

— Охотилась я… улар…

— Хватит лгать, бродяжка, — брезгливо оглядывая мой вид, поморщился эльф. — Так откуда ты? И не вздумай рассказывать, что ты сюда «за птичками приходила». Я давно знаю, что у вас тут пещеры с маленькими выродками. Так вот, меня интересует, где она?

— Да откуда мне знать, где эти пещеры с вашими выродками! — абсолютно искренне возмутилась я. — Что я хочу рассказать — вы слушать не желаете, а чего хотите — я не понимаю!

Они возмущенно заговорили на своем.

Скрыв отвращение, внимательно рассматривая врагов за столом, я поняла, что не все понимают речь заморских эльфов и иногда между собой они общаются на ломанном людском. Эх, знала бы, что будет война, выучила бы эльфийский!

Эльф, который со мной разговаривал, разгневавшись, кивнул второму эльфу в белом плаще с меховым подбоем, который все еще увлеченно возился со своим мечом:

— Допрашивай ты, надо быстрее от нее избавляться, а то набегут их войска, спасать свою девку… — И, поднявшись, подошел к огню, где сел на лежанку перед очагом, являя собой прямо таки усталую от собственных трудов утонченную раздраженность.

Второй эльф, убрав меч в ножны, сложил руки на груди и продемонстрировал всем свои тонкие длинные пальцы. Оглядев меня, он насмешливо кивнул:

— Да кому она нужна эта бродяжка? Никому она не нужна! Ничего удивительного. Что может быть доброго в особе, которая вместо того, чтобы сидеть в тепле у очага, с заботливым мужем под боком, носится по горам с толпой грязных мужиков?

Он поднялся из-за стола, чтобы хромая, приблизиться ко мне.

Слушая жестокие слова эльфа, я часто заморгала, поражаясь тому, откуда взялось это жуткое жжение в глазах, и почему вдруг горло сжал жесткий спазм. Это был гнев и еще что-то едкое, что рвало мне душу.

Знаю, и всегда это знала. Да, на целом свете я никому не нужна… Да, никто спасать меня не явится, у меня осталась только Фи…

Я жадно втянула воздух и только в этот момент осознала, что задержала дыхание. Судорожно вздохнула и подавила жалость к себе. Да что со мной творится? Я что, оскорблений в жизни не слышала? Чего расклеилась от пустой болтовни? Но почему до этого момента оскорбления врагов меня не цепляли, пока не заговорил этот хромой эльф.

Стиснув зубы, медленно выдохнула, не заплачу! Никто не дождется моих слез! Зато, если появится возможность, я и ему, и всем им отомщу! Пусть ненавидит, боится, но презирать себя, я никому не позволю!

Упрямо выставив челюсть, я насмешливо произнесла:

— От кого меня спасать? От трусов, вызывающих помощь из-за моря против крошечного горного королевства, у которого кроме рубинов, гордости и достоинства его жителей ничего нет?

— Закрой рот, бродяжка. — Он гневно взмахнул рукой, и я как подкошенная упала на пол скованная горячим коконом. Колени, ребра, лицо болели, но вдруг стало настолько тепло, так что я испугалась, что это очередная пытка, только жаром. Но тепло на коже выровнялось и больше не нарастало. Странно, но этот кокон сильно напоминал тот, что использовал Андро, чтобы согреться, когда мы возвращали из Привражья.

Я внимательно посмотрела на эльфа. Заткнув меня столь удобной на холоде штукой, он вернулся и сел за стол, больше не обращая на меня внимания. Беседа эльфов медленно продолжалась, кто-то достал из-под стола кувшин с вином, кто-то выставил кружки…

Обо мне забыли! Это было замечательно! Валяясь на голой земле, при этом не чувствуя холода, прикрыв глаза, я тихо наслаждалась теплом.

— Что будет с вашим командиром? — медленно и с жутким акцентом поинтересовался гость у огня. — Сопереживаю его родственникам…

Тот, что допрашивал меня первым, с презрением сообщил:

— Его единственный родственник, позор на весь род. Он точно волноваться за него не будет…

Заморский гость удивленно поднял брови. Как я поняла, высокородные и достопочтимые эльфы сейчас начнут сплетничать, как какие-нибудь крестьяне зимой в натопленной горнице.

Третий эльф в белом, до этого молчавший, на неплохом людском сказал:

— Над его сестрой, чистокровной девой эльфийских кровей, надругался дракон, славный только разбойничьими победами и позором… Так уважаемый Лорм, обзавелся родственником полукровкой.

Гости сурово качали головой, слушая рассказчика.

— Ловкий во всех физических упражнениях, страстно любящий изнуряющие тренировки, и глотающий книги как рыбы воздух, Андриель был отвергнут, как драконами, так и эльфами.

— Но как же… Его же воспитывал дядя? — удивился «заморский гость».

— Да, он единственный кто не бросил полукровку. Выучил, помог стать воином и отправил воевать за поруганную честь матери… — чопорно произнес рассказчик.

— Я понял. Он был у нас в легионе за морем? — вежливо спросил гость.

— Да. Был сильно ранен троллем, еле выжил, хромал так, что драконьи целители не помогли. После войны купил себе замок и стал затворником, чтобы не пачкать своим присутствием честь благородного Лорма!

— Неужели он не понимал, что в любом случае, он пятно на чести рода? Зачем оскорблять родню своим наличием? — выказывая тоном всевозможное осуждение, вторил другой.

— Что ты хочешь, омерзительная драконья кровь! — сквозь зубы пояснял рассказчик.

Остальные эльфы дружно согласились с таким выводом. Странно, но эльф, обидевший меня презрением и заковавший в теплый кокон, опустил голову и стиснул зубы, словно его только что оскорбили.

Странные они. Делая вид, что отключилась, я размышляла над словами последнего эльфа. До меня с человеческой логикой ну никак не доходило: с чего невинный сын дракона должен себя убить? Он то причем? Да и его дядя, если я поняла правильно, не желал этого. Дикие нравы у этих эльфов, я бы рада изучать их в библиотеке по хорошей книге, но не здесь…