Когда Николай перечислил, в каких случаях происходит автоматический останов, его перебил старший группы конструкторов, состоящей из трех человек, представившийся Александром Степановичем.

— Да у нас эту функцию прекрасно выполняет матрос-моторист, непрерывно находящийся возле агрегата, — сказал он, — и безо всяких этих ваших, понимаешь, заморочек. Разве не так?

— Да, все так, — согласился Николай, — и я могу еще добавить, что мне приходилось побывать на боевом корабле, на торпедном катере, и я прекрасно видел, что у моториста, который выбрался из своего отсека, чуть «шарики за ролики не зашли» из-за сильного грохота, и он ничего не соображал.

Кроме того, моторист может отлучиться по необходимости в самый неподходящий момент, он может задремать, задуматься, замечтаться и не заметить резкого изменения параметров, которые стали аварийными.

Я однажды сам так задумался, когда стоял на посту у командного пункта, что, когда потребовалось, перепутал отзыв на пароль, но, слава богу, вовремя спохватился, а то точно получил бы пулю. А автоматика не задумается, не устанет, не уснет, не отойдет ни на секунду. Еще бы я хотел добавить, что капиталист, как эти американцы, ни при каких обстоятельствах не станет делать того, что ему невыгодно с точки зрения экономики, или обеспечения боевой готовности корабля.

— Вы вот что, как вас… Исаев, — возмутился Александр Степанович, — немедленно прекратите нас агитировать за буржуйскую идеологию, у нас своя идеология, социалистическая, пролетарская, то есть, рабоче-крестьянская, и я, как член ВКП(б) и секретарь партийной…

— Да что вы, Александр Степанович, на самом деле? — перебил его самый молодой конструктор, — вы же сами его спросили, а он вам ответил. Мы же пришли обсуждать не идеологию, а технику, а техника есть техника, без идеологии.

— А вот в этом вы неправы, Константин, — последовал немедленный ответ, — партия нас учит, что техника тоже имеет идеологическую основу, и наша техника направлена на благо государства и его граждан, а не на получение прибылей, как у буржуев.

— Хорошо, хорошо, конечно! — согласился Константин. — Но, давайте, все-таки послушаем товарища Исаева. Ведь нас послали выяснить все детали автоматизации, а не обсуждать идеологию, и нужно будет докладывать начальнику КБ. Ведь вам докладывать, как старшему группы.

— Ладно, послушаем, — согласился Александр Степанович и, тем не менее, пробурчал себе под нос: — Вообще-то непонятно, как он оказался на американском корабле, надо бы доложить «куда следует».

Николай на этот выпад никак не мог не ответить, и он сказал, что США является союзником СССР, а на американском корабле он был по указанию адмирала, командующего Тихоокеанским флотом, и что там, «куда следует» обо всем знают. О том, что за ним оттуда следят, он, разумеется, добавлять не стал. — Так что, товарищи, расходимся или все-таки займемся делом? — закончил он свой ответ вопросом.

— Конечно, займемся, — отозвался Александр Степанович, и достал из своей полевой сумки толстую тетрадь и несколько карандашей.

Свое сообщение Николай начал с всережимного регулятора топливного насоса высокого давления дизеля, но тот же Александр Степанович остановил его, сказав, что с этой штукой они хорошо знакомы и попросил перейти к следующему вопросу.

И тогда Николай начал рассказывать о датчиках скорости вращения дизеля, давления и температуры, делая по ходу рассказа эскизы, показывающие, как и где эти датчики установлены. Временами его сообщение прерывалось вопросами, и он сразу же отвечал на них, если, конечно, мог, а если не мог, то просто извинялся, поясняя, что он физик, а не конкретный технический специалист.

Когда речь зашла об автоматическом регулировании выходного напряжения генератора при изменении нагрузки, то все его слушатели захотели узнать, как это делается, и Николай ответил, что конкретно ему об этом не рассказывали, но он полагает, что используется отрицательная обратная связь, которая выполняет эту функцию.

— А скажите, товарищ Исаев, — спросил его Константин, — как вы думаете, как можно организовать обратную связь между выходным, переменным напряжением генератора и постоянным напряжением возбуждения ротора.

— Ну, например, — ответил Николай, подумав, — это можно сделать с помощью магнитного усилителя.

— Конечно, магнитным усилителем! — воскликнул Александр Степанович, — ну, ты голова, Исаев! Будем изменять уровень подмагничивания в зависимости от нагрузки, и напряжение будет оставаться стабильным. Он вырвал из тетради двойной лист и нарисовал на нем блочную схему устройства стабилизации, а потом приступил и к схеме принципиальной.

Его коллеги отложили свои записи, и подключились к действиям Александра Степановича, то одобряя, то не соглашаясь. Не удержался и Николай, и тоже подключился к ним, и часа через два первый вариант схемы, которую с удовлетворением погладил  Александр Степанович, был готов. Этим жестом он продемонстрировал, что все разногласия, в том числе, и по идеологическим темам, окончательно забыты, а в этом кабинете образовался творческий коллектив, способный решать серьезные технические проблемы.

Работа с этой группы продолжался и весь следующий день, и когда конструкторы-энергетики прощались с Николаем, Александр Степанович сказал: — Исаев, ты на меня не сердись, извини за мои выпады, это все от моей дурацкой секретарской должности, я жду, не дождусь, когда от нее избавлюсь. Давай, будь здоров! Желаю тебе удачи!

После конструкторов-энергетиков Николай сделал сообщения специалистам по радиосвязи и разработчикам радиолокаторов, а последними к нему прибыли специалисты по кораблевождению, в котором Николай совершенно не разбирался. Тем не менее, они дружески побеседовали, и Николай рассказал обо всем, что он видел в ходовой рубке крейсера, а когда он упомянул о том, что видел в рубке экран радиолокатора, его слушатели буквально подскочили со своих стульев.

— Да это же дополнительные глаза для судоводителя! — воскликнул один из них, — куда до них впередсмотрящему матросу. Это же отличная идея — использовать радиолокатор не только для нужд ПВО, но и для кораблевождения, так как локатор будет видеть и в темноте, и в тумане ближайшие суда, острова и рифы. Да, не зря мы сюда пришли, спасибо вам, товарищ Исаев!

Итак, задание наркомом было выполнено, и Николай отправился к нему, чтобы доложить,  что задание не только выполнено, но и в ходе общения с представителями КБ сделаны интересные и полезные разработки по обсуждаемым темам. В приемной наркома уже сидел, в ожидании, незнакомый Николаю человек в военной форме, но секретарь наркома, Анна Петровна, вышедшая из кабинета, сказала, что нарком очень занят, что он готовит какой-то доклад, никого не принимает, и порекомендовала им приходить завтра, часам к десяти утра. А Николаю такая ситуация даже понравилась, так как он очень устал от общения, и он сходил в буфет на ужин, а потом долго читал в постели и даже не заметил, как уснул.

Где же это он???

Да это же затерянный в океане остров, на котором он, Николай уже побывал неоднократно! И, даже именно в этом месте, на котором осталось кострище, на котором он пытался приготовить какую-то взрывчатку, и окружающий вид ему знаком — там, за скалой, виднеется океан и далекая линия горизонта.

Только как же он сюда попал на этот раз? В самый первый раз они приехали на этот остров с Галей на поезде, который опытный машинист, знающий секрет, провел прямо по воде. А как же на этот раз?

А, вот, понятно! Он же теперь состоит на службе в «крылатой кавалерии»: у него сапоги со шпорами, сабля на красивой перевязи, висящая на левом боку и какой-то, то ли кивер, то ли каска на голове. И спустились они сюда на парашютах, вместе с красивой лошадкой с белыми чулочками. Вон она пасется рядом, щиплет высокую травку, а невдалеке виднеются повисшие на кустах парашюты.

Лошадка, заметив, что Николай смотрит на нее, подошла и ткнулась своими теплыми губами ему в ухо и, издав короткое ржание, подняла голову вверх, как бы приглашая его посмотреть туда, что он и сделал. Оказывается, они находятся под большой, огромной яблоней, ветви которой сгибаются под тяжестью больших, сочных плодов, и лошадке очень хочется их отведать. Николай, будучи и сам не против откушать яблочко, пытается достать его, но не дотягивается, и оглядывается в поисках какой-нибудь палки, чтобы сбить яблочко, но ничего подходящего рядом нет. И тогда он решает срубить самую нижнюю ветку, и, выхватив из ножен свою саблю, делает замах.