Лоренцо выдавил из себя пару слов: «Верни до вечера»[418].
Последний из праведников
[419]
1
Для всех, кто долго занимается этой темой, среди праведников есть «особенные». От десятка тысяч историй о спасении и принятых муках мы все время мысленно возвращаемся к тем, которые занимают нас больше других. Так случилось и со мной: с 2014 по 2020 год я изучил множество похожих случаев, но история Лоренцо меня не отпускала.
Самые невероятные рассказы — о том, как люди объединялись ради чужого спасения[420]. В Дании в 1943 году мужчины и женщины разного возраста и социального положения организовали спасательную операцию и переправили на рыбацких лодках через пролив Эресунн в нейтральную Швецию более 6000 человек[421], подпадавших под определение «еврейской расы»[422]. Во Франции в начале 1940-х протестантская община коммуны Шамбон-сюр-Линьон укрыла у себя сотни евреев[423], [424]. Подобные случаи бывали даже в нацистской Германии[425].
Но вернемся на Апеннинский полуостров. Жители города Нонатола в июле 1942-го, а потом и 8 января 1943 года укрыли у себя почти 80 еврейских детей и подростков и сумели переправить их в безопасную Швейцарию — местный священник дон Арриго Беккари и доктор Джузеппе Монреали после войны были признаны праведниками народов мира[426], [427]. На конференции, где я услышал эту необычную историю, я предположил, что «заражение» добром действительно зеркально противоположно распространению зла, о чем говорил и Леви, позаимствовав эту мысль у Алессандро Мандзони[428], [429].
Около 30 семей спасали в Нонантоле детей и подростков, и только один человек, Саломона Папо, был схвачен и отправлен в Аушвиц. Жители дюжины деревень провинции Кунео в тот непростой сентябрь прятали у себя[430] бежавших через Альпы — по пути, которым не раз проходил Лоренцо. Благодаря сплоченности местных жителей удалось уцелеть более чем половине беглецов, хотя их смерть, казалось, была неминуема[431].
Я видел, как потомки спасителей и спасенных со слезами на глазах обнимались в Лимоне-Пьемонте — на итальянской земле. Мемориальное шествие Attraverso la memoria — «Сквозь память», прошедшее в 2015 году, напомнило: границы не должны разделять — они нужны, чтобы их пересекать, объединяться и оставаться людьми[432].
Но случались и менее однозначные истории. «Людям в сером» вроде Беньямина Мурмельштейна[433], еврейского старосты в Терезинском гетто, приходилось ежедневно идти на сделки с нацистами[434]. Или самый скромный бригадир в Республике Сало Антонио М.[435]: одной рукой он спасал преследуемых, за что был признан праведником[436], а другой, участвуя в облавах в Пьемонте, обрекал попавшихся на смерть[437].
Чем больше я узнавал неоднозначных историй, тем сильнее проникался любовью к героям, чьи действия невозможно трактовать двояко. Вероятно, еще и благодаря Коррадо Стаяно[438], который в 2016 году, опровергая Леви[439], сказал: понимать — значит оправдывать[440]. Я с ним не согласился и в последующие годы все больше нуждался в светлых историях — слишком долгим было пребывание во мраке. Я искал утешения в известных легендах — как в буквальном, так и в символическом смысле.
Истории происходили по всему миру: от Атлантического до Тихого океана. Но большая часть, конечно же, случилась в погрузившейся во тьму Европе 1930–1940-х годов. Символом поразительной способности рисковать всем ради чужого спасения является история жителей Берлина, которые вплоть до 1945 года прятали более тысячи евреев. Зная о невероятных опасностях для себя, множество берлинцев годами укрывали несчастных в самом сердце Третьего рейха.
Впервые я услышал об этом в декабре 2012 года от немецкого историка из Калифорнии Вольфа Грунера[441]. Мы встретились в Мемориале Шоа в Париже. Рассказ глубоко повлиял на мое восприятие того исторического периода. Противоположным было впечатление от книги «Обычные люди»[442] Кристофера Браунинга — о том, как группа людей за короткое время может превратиться в убийц[443].
С трудом продвигаясь в поисках следов Лоренцо, я в те годы рассказал еще как минимум две потрясающие истории со счастливым концом, оставляющие после себя чувство «мирового стыда». Первая — история капитана круизного лайнера «Сент-Луис» Густава Шрёдера[444], который весной 1939 года попытался спасти от нацистского преследования почти тысячу евреев.
Он повел судно из Гамбурга через Атлантический океан, но был вынужден вернуться, потому что в США отказались принять его пассажиров. История уже тогда прогремела на весь мир и для евреев Европы звучала смертным приговором[445]. Я впервые услышал ее в 2009 году в Кракове, потом, через несколько месяцев — на выставке в Яд Вашем в Иерусалиме[446], а еще через год — в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне[447].
Шесть лет спустя я узнал о швейцарце Пауле Грюнингере[448], начальнике полиции в кантоне Санкт-Галлен на границе с Австрией. После закрытия границ Грюнингер сумел спасти 3000 человек, за что его уволили, а позже и посадили. Швейцария в то время отказывала в убежище каждому второму беженцу[449].
В 1990-х Грюнингер был реабилитирован и сегодня считается национальным героем. Ему посвящено несколько художественных произведений[450]; в его честь названы мост, стадион в Санкт-Галлене и часть центральной площади города.
Мне повезло увидеть все это: в 2016 году я предложил Rai[451] сделать передачу о Грюнингере. Вместе с двумя коллегами я посетил места где он переправлял людей через границу, взял интервью у адвоката, инициировавшего пересмотр дела уже после смерти Пауля, прошелся по мосту и побывал на площади, названной его именем. Я много писал и говорил о нем с 2018 по 2022 год[452].
