Упустил ли я какие-то факты из биографии Лоренцо? Наверняка, и это естественно. Я начал разматывать клубок слишком поздно — так уж вышло. Когда я мальчишкой ходил с отцом в кино на «Перемирие», Энджер и Томсон уже пядь за пядью прочесывали Фоссано и окрестности в поисках свидетельств жизни Лоренцо — сохраняли их, обрабатывали и архивировали.

Время неумолимо, оно унесло большую часть известных и неизвестных нам очевидцев жизни Лоренцо, в том числе и мэра Манфреди — он умер в 2005 году. Остались племянник Беппе, подаривший мне великолепное свидетельство в 2020 году, и племянница Эмма, которая испугалась Лоренцо, когда он вернулся, — я встретился с ней летом 2022 года и сказал, что книга наконец-то закончена. Эмма, с любовью хранящая свидетельство Яд Вашем, подарила мне еще одно воспоминание о Лоренцо — наверно, лучшее из всех. Я с трудом пытаюсь избавиться от комка в горле.

Когда Лоренцо вернулся, Эмме было почти 7 лет, а когда он умер, ей исполнилось 14. Она помнит его, «наверное, самым красивым» из всех своих дядей и рассказывает про «четыре ноги»: Лоренцо уводил ее в остерию (конечно же, в «Пигер»), скрывая под своей накидкой, и из-под нее торчали только ноги. В заведении он заказывал себе красное вино, а племяннице — лимонад. Бабушка Джованна или тетушка Нина, растившие Эмму в Бурге, приходили ее искать — «Пигер» совсем не подходящее место для маленькой девочки[1570].

Она обожала своего дядю, а он — ее, и, как только получалось, они снова украдкой отправлялись вместе в остерию. Кто знает, о чем говорили Такка и маленькая Эмма, которой сейчас 85 лет? У нее и сегодня ясные глаза и уверенный взгляд. Я невольно вспоминаю слово, которым она описывает дядю: «незабвенный»[1571].

Со смерти Лоренцо прошло уже больше 70 лет. С момента, когда он появился на свет, — более века. В 2019 году я с блокнотом в руках посетил множество мероприятий по случаю 100-летия Леви — в поисках неизвестных мне свидетельств о химике и писателе и его «друге Лоренцо».

Тогда я и встретил его детей — Лизу Лоренцу и Ренцо[1572], но не осмелился сказать им, что пишу эту книгу. Сейчас я надеюсь, что они будут в числе первых читателей и раньше многих увидят эти страницы. Звание праведника народов мира присвоили Лоренцо за 20 лет до 100-летия Примо[1573]. Сын Леви, названный в честь Лоренцо, сказал по этому поводу следующее:

На кладбище в Фоссано я впервые побывал в 2022 году, в «готически-хмурый» (как выразился сопровождавший меня архивариус Бедино) день. Я хотел найти место, где 2 мая 1952 года похоронили Лоренцо. Неожиданно пошел дождь. Когда я уже заходил на территорию кладбища, мне позвонили из торговой палаты Пьяченцы: обнаружилась информация о родственниках владельца компании G. Beotti, в которой работал Лоренцо и которую не удалось найти с первой попытки.

Я не могу перестать думать: если бы Леви не стал тем самым, кого мы знаем с 1947-го и особенно с конца 1950-х, то мы ничего не узнали бы и о Лоренцо, который упокоился под размываемым временем могильным холмом. Невозможно забыть о самом поразительном, что написал Леви о Лоренцо: «Там, внизу, он помог не только мне».

Когда он начал? Уже в апреле 1942 года, как только попал в «Суисс»? Или после возвращения из дома с рождественских праздников, проведенных в Фоссано? А может, годом позже? Возможно, ему потребовалось время, чтобы это решение вызрело? А может, оно было инстинктивным? Фактом остается, что Лоренцо оказался тараном, разрушившим основу расползающегося зла.

Лоренцо помогал не только Примо, и это огромное оставленное нам наследие. Я продолжил размышлять о фразе Леви, которая своей филигранной точностью и остроумной сдержанностью пробивает привычное понимание мира.

Мне потребовалось время, чтобы увидеть еще один вопрос, оставленный нам Леви. И он не о том, какому количеству человек помог его друг. Сколько еще было таких Лоренцо, о которых мы ничего не знаем? Сколько каменщиков на окраинах «Суисса» помогли спастись несчастным — единицам, десяткам, сотням? И наконец (хотя в поисках смысла не бывает конца): если бы все люди были такими, как Лоренцо, могло бы появиться такое место, как Аушвиц?

В первой статье о Лоренцо, вышедшей полвека назад, говорится, что «было бы очень хорошо», — но я от себя добавлю: полезно и необходимо рассказать истории последних среди праведников. Последних, ставших первыми и не воспользовавшихся этим. Рассказывать об этом жизненно необходимо — и мы обязаны делать это каждый день. Потому что Лоренцо оставил нам нечто поистине великое: веру в людей.

ЛП — Лоренцо Перроне/Пероне.

ПЛ — Примо Леви.

AA — архив Аушвица.

АКЭ — архив Кэрол Энджер (в Международном центре исследований творчества Примо Леви

АПЛ — архив Примо Леви.

АРА — Архивы Арользена.

ГАК — Государственный архив Кунео.

ГАП — Государственный архив Пьяченцы.

ИАГАКК — Исторический архив главного архива коммуны Кунео.

ИАГФ — Исторический архив города Фоссано.

КИТ — коллекция Иана Томсона (в Библиотеке Винера, Лондон).

ТПК — торговая палата Кунео.

ТПП — торговая палата Пьяченцы.

ЯВ — архив Яд Вашем, досье ЛП.

За исключением особых случаев [ОС], ссылки относятся к полным собраниям сочинений [ПС] под редакцией Марко Бельполити (в 3 т. Турин: Einaudi, 2016–2018). Для каждой цитаты в сноске указывается ссылка на оригинальное произведение, номер тома (I, II, III) и номер страницы.

Что касается текстов, опубликованных Леви: после кавычек всегда указывается первое возможное появление в книге (и далее в скобках — если оно есть; для текстов, не опубликованных в книге, эта информация остается при каждом упоминании).