За то время, которое рабы «частного» лагеря I. G. Farben усердно строили новый подлагерь (Леви узнал об этом почти через полвека из книги «Преступление и наказание “И. Г. Фарбениндустри”» Джозефа Боркина[343]^, [344]), количество фирм-подрядчиков возрастало с 7 (конец апреля 1941 года) до 31 (октябрь) и до более чем 250 — весной 1944 года. Это скрупулезно установил Сеткевич[345].

Матрица отношений фашистской Италии и нацистской Германии предполагала длительное взаимодействие в вопросах сельского хозяйства и промышленности, чтобы смягчить неполную занятость и безработицу в Италии. Кооперация началась в 1937 году, а в 1939-м на территории Третьего рейха насчитывалось уже почти 100 тысяч итальянских рабочих[346]. Двустороннее соглашение о мобилизации строителей для критически важных военных целей (1940) предусматривало отправку еще 20 тысяч человек[347].

Сотрудничество достигло пика с подписанием в Риме контракта между итальянской группой (40 фирм, состоявшие во Всеобщей фашистской конфедерации итальянской промышленности[348]) и немецкими компаниями, в том числе с I. G. Farben. О документе стало известно в середине 1980-х[349], и он подтверждает существование 9-го тайного протокола между Италией и Германией[350] (напечатан в Риме, в типографии Джаниколо; подписан от имени Всеобщей фашистской конфедерации итальянской промышленности, Национальной фашистской партии и группировки Германии).

Я ознакомился с сохранившейся копией этого 29-страничного документа[351] в Александрийской университетской библиотеке[352] в Риме.

В контракте даже между строк нет намека на взаимоотношения вольнонаемных работников с рабами и с рабами рабов. А о существовании последних, естественно, даже не упоминается.

Информация о существовании этого контракта появилась в 2001 году в газете Corriere della Sera в статье с красноречивым заголовком «Итальянские стройплощадки и ужасы Аушвица» (Cantieri italiani sull’orrore di Auschwitz[353]). Тогда специалисты и обратили внимание на упомянутый документ. На странице 4 значится: «“G.” — сокращение от Джованни».

Из дальнейшего текста следует, что владельца компании по фамилии Беотти звали именно Джованни; он проживал в Пьяченце, по улице Паллавичино, 4. Все это объясняет, почему, в отличие от колоссов того времени вроде Cravero Fea & C. и Mellano[354], впоследствии ликвидированных[355], G. Beotti ускользнула с радаров жителей Фоссано[356].

Шесть итальянских компаний обязались в субботу, 14 марта 1942 года, отправить на работу 1196 каменщиков и разнорабочих[357]. Первоначальная цифра была 200 — с учетом четырех поваров (три «кухарки» и «шеф-повар») и трех толмачей-переводчиков. Но постепенно выросла до 8635 (плюс 21 повар и переводчик). Рабочие предназначались для использования на трех строительных площадках[358]. Всем предстояло попасть в орбиту Аушвица[359].

Лоренцо мало что знал — да и не мог знать — о месте, куда привозили людей, чтобы они умерли в камерах от газа, холода, голода или от каторжного труда. Новости об уничтожении людей в концлагерях в 1942 году были еще редкими, смутными и непонятными[360]. В Западной и Южной Европе, в отличие от Германии, об этом вообще почти никто ничего не слышал[361].

Лоренцо был по другую сторону — не там, где рабы вроде Леви. По контракту каменщику полагалось: 1 большой мастерок; 1 маленький мастерок; 1 молоток; 2 долота (короткое и длинное); 1 отвес; 1 метр; 1 угольник; 1 рейка; 1 нивелир[362]. Правда, впоследствии условия труда и оплата оказались гораздо хуже, чем у рабочих на коренной территории Германии[363].

Итальянские компании наживались на «добровольных» работниках, рабах и рабах рабов. Документы довольно ясно свидетельствуют о единых намерениях итало-немецких промышленников: менее чем через год после подписания первого контракта, в феврале 1943 года, в Риме было заключено соглашение о «слиянии итальянских компаний Stoel[c]kher, Colombo e Beotti con l[a] ditt[a] tedesc[a]» с немецкой фирмой Pitroff [&] Vertreter. Так окончательно укрепился еще и экономический союз нацистской Германии и фашистской Италии — вдобавок к политическому и военному.

Как говорилось в одном из еженедельных отчетов I. G. Farben, который я получил в архиве, итальянцы заявляли, что смогут предоставить 1100 Fachbearbeiter — «специалистов», — среди которых «бульдозеристы, сварщики, машинисты и каменщики»[364]. Всю компанию — ’mpresa — быстро отправили на работу, несмотря на нарастающие тревожные слухи. В интервью историку Чезаре Бермани руководитель I. G. Farben в Италии Ханс Дайхманн[365], впоследствии сотрудничавший с итальянским Сопротивлением[366], признался: приехав, люди оказались перед бездной.

В первой волне, отправленной на окраину «Суисса», были сотни людей, не имеющих понятия, что там происходит на самом деле. Среди них оказался и Лоренцо. Насколько мне известно, в отличие от товарищей, он ни разу не пытался бежать. Кто знает, как часто вообще обсуждались побеги — например, рабочего из города Тревизо Джованни Бусиккьи, прибывшего с компанией Martini за несколько часов до Лоренцо. Через месяц Джованни решил сорваться, но был схвачен[368].

Иностранные рабочие (Fremdarbeiter), приехавшие в Аушвиц «по собственной воле», формально были свободными — в отличие от узников[369], подневольных работников (Zwangsarbeiter). Но на самом деле таковыми не являлись. И все же muradur из Фоссано Такка ни разу не попытался сделать свой привычный жест — надеть шляпу и уйти.

Я рассказываю здесь о людях: о подлости, но и о мужестве, о способности быть замечательными, но в то же время чудовищными. Не только о душевных качествах, но и о материальных аспектах. О на первый взгляд малозначительном, что порой становится жизненно важным.