Единственный известный список членов Совета находится на страницах «Брута». Он включает имена архиепископа Кентербери и Йорка, епископа Стратфорда и епископа Орлетона, графов Ланкастера, Норфолка, Кента и Суррея, не считая четырех баронов. В их числе Томас Уэйк, Генри Перси, Оливер Ингхэм и Джон де Рос. Тем не менее, как Догерти указывает, Свитки Парламента упоминают четырнадцать членов Совета, значит, баронов должно было упоминаться шесть.

Догерти перечисляет расходы королевы Изабеллы, указывая, что из этого обширного благосостояния ей было нужно только восполнить расходы за месяц своих наемников.

Догерти сомневается в перевозе Эдварда из Кениуорта силой, утверждая очевидность мирной поездки под охраной, ибо существовал договор, подписанный Беркли и Ланкастером. Кроме того, Роджеру пришлось бы поднять армию, чтобы забрать короля. Можно подумать, что готовился какой-то обманный маневр. Вероятно, Изабелла одержала верх над продолжающим находиться при дворе Ланкастером и вынудила его подмахнуть бумагу с Беркли, пока Роджер в Кенилуорте или же в его окрестностях одержал верх над хранителем замка и перехватил у него низложенного суверена. Представляется странным, что Ланкастеру на следующий год пришло в голову обвинить Мортимера в захвате Эдварда из Кенилуорта силой, если обвинение было ложным. Тут кажется, что сэр Генри старался сохранить для себя высокий и чистый нравственный облик. Также думается, что, даже окажись договор заключен по всем правилам, Роджер, тем не менее, появился под стенами крепости с вооруженными спутниками.

Благодаря Догерти мы можем теперь узнать о сделках между Роджером Мортимером и Изабеллой в изгнании с шотландцами.

Стоит сделать некоторые пояснения к прославлению Барбуром его героя, к литературному труду, созданному в хвалу Брюса. Количество противников и убитых англичан, безусловно, преувеличено. Однако, успех шотландцев в обмане врага в этой кампании был столь полон, что Барбуру не требовалось прибегать к преувеличениям так часто, дабы окружить жителей севера полуострова при их отступлении славой.

Наши сведения о бегстве Эдварда из замка Беркли основываются на письме от Томаса Беркли, датированном 27 июля. Оно было послано канцлеру, Джону де Хотэму, таким образом, Роджер, вероятно, уже находился в курсе событий, прежде чем несколько дней спустя появились срочные гонцы. Поэтому освобождение низложенного монарха могло осуществиться в любой момент до названного времени. Приурочение получения известий к 1 июля (Хардинг исправляет это число на 11 июля) объясняется получением в данный день Малтраверсом и Беркли статуса хранителей мира почти всего региона, в соответствии со Статутом Уинчестера.

История с обвинением Эдвардом Роджера имеет чувствительные точки, пусть и не в прямом отношении к Шотландии, в заключительных обвинениях, выдвинутых против Мортимера в конце его жизни. В расширенном «Бруте» Роджер более конкретно описывается как государственный изменник, чему способствовали его деяния.

Барбур пишет, что нападение Дугласа с пятью сотнями солдат произошло спустя восемь ночей. Ле Бель, цитируемый Фруассаром, утверждает, — это случилось в первую же ночь. Барбур кажется более достойным доверия, пусть он и не был, подобно Ле Белю, свидетелем. Но он говорит, что в течение восьми дней ничего не случалось, хотя шотландцы пытались отыскать способ напасть на англичан со своей прекрасно укрепленной позиции.

Приказ Роджера, отданный из Южного Уэльса, скорее всего, оказался слегка недопонят некоторыми авторами. Он являлся наместником как в Северном, так и в Южном Уэльсе, поэтому не имел необходимости лично искоренять «преступников и нарушителей мира». Его распоряжения не могут рассматриваться в качестве причины отъезда. Важно, что приказ вышел с личной печатью, то есть был санкционирован конкретно Мортимером и исполняться должен был им. Видимо, история служила прикрытием для отъезда Роджера от двора, а не причиной оного.

Известная в народе легенда гласит, — Эдвард Второй погиб в агонии в замке Беркли с докрасна раскаленным вертелом внутри воткнутого в задний проход рога. Различные толкования этого легко обнаруживаются в многочисленных летописях. Например, его держали полуобнаженным в чане с холодной водой и трупами, плававшими там еще за недели до погружения туда Эдварда. Или что низложенного суверена задушили подушками (как вариант, дверью или столом) в процессе пытки вертелом, ибо крики от терзавшего тело горячего металла могли быть услышаны на милю окрест. Обычное объяснение для чрезвычайного случая смерти бывшего короля заключается в отсутствии каких-либо следов на его теле при последующем обследовании. Все истории о гибели Эдварда характеризуются живым народным представлением об описываемом периоде, и очень соблазнительно сделать вывод, — исключительно из-за этого вряд ли они даже похожи на правду. Однако, эти истории обладают твердым обоснованием, покоящемся на разнообразных летописях, как минимум, середины четырнадцатого века, поэтому требуется более внимательное рассмотрение как их, так и других источников, чтобы определить и то, что случилось на самом деле, и то, что полагают случившимся люди. Нам придется приостановить рассказ о жизни Роджера и выставить границы наших обдуманных предположений о смерти Эдварда Второго, имея в виду природу и протяженность ответственности Мортимера.

Начиная с официальных записей, мы знаем, — Эдвард Третий получил новости об уходе отца из жизни поздно ночью, в среду, 23 сентября, в Линкольне, сообщение привез ему Томас Гарни. Публично о смерти объявили в понедельник, 28 сентября, в последний день заседания Парламента. Утверждалось, что Эдвард умер естественной смертью в замке Беркли на праздник Святого Матфея, Апостола и Евангелиста (21 сентября). С данной датой совпадает отчет, сделанный Томасом де Беркли и Джоном Малтраверсом, — они просили 5 фунтов стерлингов в день за расходы по охране еще живого короля с момента, когда приняли его (3 апреля) до 21 сентября, позже дуэт требовал аналогичную сумму за охрану тела мертвого монарха вплоть до 21 октября. Тогда состоялась передача останков аббату монастыря Святого Петра в Глостере. Из отчетов Беркли и Малтраверса мы также знаем, — Эдварда Второго забальзамировали в Беркли, через месяц после смерти, и толпы народа смотрели на труп, как то было принято, до погребения в декабре. Одним из зрителей оказался Уильям Бокёр, начавший свой период «наблюдения», что самое значительное, именно в день королевской смерти, 21 сентября и остававшийся при теле в течение всего процесса до похорон. Вдобавок, там присутствовал чиновник монаршей хозяйственной службы, Хью де Гланвиль, отправленный для перевозки останков из Беркли в Глостер и пробывший при трупе с 22 октября до момента погребения. Он был ответственен за выплаты всем остальным, дежурившим у тела, а конкретно, — Джону Иглклиффу и епископу Лландаффу, учитывая проведенную ими смену с 21 октября до дня похорон. Также ему следовало заплатить Роберту де Гастингсу и Эдмунду Уэйстнису, рыцарям, Бернарду де Бургу и Ричарду де Потсгрейву, королевским капелланам, Бертранду де Ла Мору и Джону де Энфилду, монаршим сержантам при оружии, наконец, — Эндрю, носильщику свечей суверена. Все эти джентльмены пребывали рядом с королевским телом с 20 октября в замке Беркли до мгновения погребения в Глостере. В завершении, нам известно из официальных источников, что останки подверглись потрошению и бальзамированию со стороны местной уроженки, а не личного врача Эдварда, как следовало ожидать. Мы можем сохранять уверенность, — она выполнила свою работу в Беркли, ибо множество расходов, включая 37 су за серебряную вазу для содержания сердца низложенного суверена, оказались предъявлены службе монаршего гардероба Томасом де Беркли.

Даже эти малочисленные голые факты подразумевают смерть Эдварда при крайне подозрительных обстоятельствах. Первый из требующих рассмотрения вопросов состоит в том, что лишь один человек, Уильям Бокёр, принимал участие в формальном «дежурстве» около тела до 20 октября, и что в течение целого месяца после кончины единственными ответственными за останки короля являлись Джон Малтраверс и Томас де Беркли. За защиту замка Кайрфилли в прошлом году от захватчиков Бокёр был прощен в марте 1327 года. Его прибытие в крепость Беркли в качестве королевского сержанта при оружии в день смерти Эдварда и продолжительное нахождение рядом с телом до похорон позволяли думать о заранее подготовленном плане лица, пославшего Бокёра. Также это подразумевало власть над вооруженными сержантами монаршей службы человека, предусмотревшего гибель Эдварда. Следующее, что необходимо отметить, — завершение работы над телом женщины-бальзамировщика до того, как другие наблюдатели сумели его лицезреть. Процедура бальзамирования монархов, как и большинства знатных людей в четырнадцатом и в пятнадцатом столетиях включал покрытие останков льняной тканью (тканью, пропитанной парафином). Таким образом, любые порезы, синяки или иные раны на теле оказывались целиком скрыты еще до того, как кто-то из именитых наблюдателей мог их увидеть, исключая Уильяма Бокёра, который, как мы поняли, являлся вовлеченным в заговор по устранению Эдварда Второго 21 сентября.