Все это приводит нас к ключевому вопросу: обоснован ли портрет Роджера Мортимера, как бесчестного, эгоистичного, склонного к супружеским изменам и воинственного предателя отечества? Разумеется, подобные ярлыки относительны, в особенности, в случае их отбрасывания на эпоху, принципиально отличающуюся от нашей. Но если мы сумеем прочувствовать на себе причины, почему тот или иной человек поступил конкретным образом, то поймем даже худшие из его «преступлений». Например, у него могло не быть выбора, кроме как велеть казнить монарха из-за политических опасений освобождения того из темницы, тогда приказ не характеризует его как личность с ледяным сердцем, какое бы хладнокровие не сопутствовало предпринятому Роджером шагу. Но, как и докажет книга, Роджер Мортимер выйдет на сцену в качестве более интересного персонажа, чем простой убийца короля. Он оказался одним из очень редких влиятельных лордов, оставшихся безгранично верными Эдварду и Пьеру Гавестону среди их крайне серьезных проблем. У нас есть все основания утвержать, что, будучи самым опытным из военных своей эпохи, обладая особой склонностью к турнирным поединкам, Мортимер еще отличался утонченностью вкусов в отношении предметов искусства, удобных архитектурных решений и экзотики в виде использующихся в бою механизмов и машин. И, конечно же, он не находился в неведении относительно истории и ее значения. Роджер был образованным человеком, надежным посланцем короля, любимым королевой мужчиной и уважаемым горожанами Лондона вельможей. Даже такой летописец, как Фруассар отмечает его популярность. В конце концов, Мортимер спланировал и осуществил самый дерзкий и сложный заговор в английской средневековой истории, покрытый тайной вплоть до сегодняшего дня. В качестве исторического персонажа наш герой занимает сразу три лагеря. Во-первых, лагерь могущественных аристократов четырнадцатого века и покровителей мирян. Во-вторых, лагерь баронов-полководцев раннего периода. В-третьих, лагерь выдающихся личностей, чьи ошибки ставили их отдельно от современников, навсегда бросая вызов жесткой классификации.

Итак, прежде чем мы постараемся примирить Роджера Мортимера с английским пантеоном оклеветанных политических лидеров, должны напомнить, — общество, как тогда, так и теперь, судит и мужчин, и женщин по их единственному худшему проступку или преступлению. В случае Роджера мы говорим о человеке, сместившем Эдварда Второго и правившего вместо того на протяжении трех лет, о человеке, вступившем в преступную любовную связь с королевой, устроившем юридическое убийство дядюшки монарха, графа Кента и алчно присвоившем обширные имения по всей Бретани и Ирландии. Как продемонстрируют последние главы книги, объем в каком он подорвал английскую самодержавность, — поистине удивителен. По стандартам его собственного времени, единственным, по которым Роджера можно судить, он несомненно являлся величайшим из изменников эпохи. Вероятно, символично, что в течение правления, когда множество людей становились изменниками и оказывались убиты, лишь три казни драматично перевернули ход событий, — казнь Пьера Гавестона (1312), графа Ланкастера (1322) и Роджера Мортимера (1330). И только последняя принесла королевству мир.

Настоящая книга не отвечает на все вопросы касательно характера Роджера Мортимера. В конце концов, как и с любым другим представителем средневековья, мы можем только знать о его зафиксированных в документах деяниях и никогда не сумеем добиться убежденности, что поняли саму личность, ибо Роджер не оставил нам собственноручно написанного свидетельства о своих качествах. Даже поступки его находятся под сомнением. По существенному контрасту с остальными известными истории правителями, Мортимер был одержим мыслью не оказаться видимым в правлении, решать вопросы незаметно и оставить крайне мало или же вовсе ни следа негласного диктаторства в служебных записях о государственных мероприятиях. Таким образом, в данной книге мало отрывков, которые из-за недостатка доказательств могут свободно связываться напрямую с характером Роджера Мортимера. Однако, благодаря важной исключительности Главы 12 и последней (Главы 12, открытой вновь), монография не содержит исключительно ряд академически выверенных аргументов на тему силы и основательности отдельных фрагментов действительности. Она — попытка воссоздать перед глазами обширную шахматную доску, где Роджер Мортимер и его знаменитые современники разыгрывали свои честолюбивые замыслы, — королями, королевами, епископами, рыцарями, стражами замков, и наметить контуры карьеры нашего героя, любовных привязанностей, сражений, амбиций, властных конструкций и поражений. Даже если полностью понять человека, жившего и умершего более двадцати поколений назад невозможно, вполне достижимо увидеть его личную борьбу в рамках привычной ему эпохи. Это достаточно надежная отправная точка для принятия мировоззрения изучаемого персонажа. Четырнадцатый век был временем необузданных планов и пролитий крови. Он видел много предательства, развращенности, алчности и убийства, заслужив тем самым название «Века предательств». Тем не менее, он также переполнялся благочестием, рыцарственностью и патриотическим пылом. Все ведущие слои общества боролись за выживание. В подобном свете можно начать сочувствовать действиям Роджера Мортимера и вместе с ним оценивать то, что, вероятно, является самым важным в исторической личности — ее целостность.

Кристофер Марло «Эдвард Второй» (1594)

Джон Банкрофт «Падение Мортимера» (1691), последнее издание которого приписывают Уильяму Монфору.

Стихотворная сатира принадлежит перу Френсиса Ричардсона «Ода самозванцу… к которой прибавлено Падение графа Мортимера» (1731)

Полезность Мортимера в виде объекта сатиры стала очевидна в восемнадцатом веке в двух трудах

«Жизнеописания Роджера Мортимера графа Марча и Роберта графа Оксфорда и так далее» (1711) и

«Жало Норфолка или история и падение порочных министров» (1732)

Работа Алмы Харрис «В былые дни: королева Изабелла и сэр Роджер Мортимер — царственный роман» (Ноттингем, 1995) — единственная свежая не научная отрывочная биография Роджера Мортимера.

Ранее в этой роли выступала книга Дж. Адамса «Правление короля Эдварда Второго до восхождения на трон Эдварда Третьего в виде рассказов о жизни и поступках Пьера Гавестона, Хью Деспенсера и Роджера лорда Мортимера» (1732).

Художественное произведение о Роджере Мортимере (за исключением первоначально относящихся к Изабелле) — это книга Эмилии Сары Холт «Лорд Марча или история Роджера Мортимера: повесть о четырнадцатом столетии» (1884)

Единственная докторская диссертация, касающаяся судьбы Роджера Мортимера была совсем недавно завершена Полем Драйбургом в университете Бристоля. Текст настоящей монографии дополнялся, пока доктор Драйбург все еще не предоставил работу к защите, поэтому у автора не имелось доступа ни к одной из частей труда.

Корни предательства покоятся в дружбе, государственной измены — в верности

Было бы просто начать рассказ о жизни Роджера Мортимера с констатации, что он родился 25 апреля 1287 года и являлся старшим сыном Эдмунда Мортимера, лорда Уигмора, и Маргарет де Фиенн. Но, хотя жизнь и ведет отсчет с рождения, история ее часто имеет истоки гораздо старше этого события. Общая история, генеалогия, география и социальное положение — все они играют здесь собственную роль. Роджер и сам признавал данный факт, частенько на турнирах ссылаясь на деяния своего деда, одного из довереннейших советников Генри Третьего, и называя себя «кузеном короля», вспоминая как родство, идущее на несколько поколений назад по линии матери, так и родство по линии деда, восходящее к королю Джону. Поэтому наш рассказ пойдет не с рождения того Роджера Мортимера, который стал героем монографии, а с другого, его тезки, в честь кого мальчика назвали, с дедушки ребенка.