Дабы праздновать полную победу лорды Марки теперь нуждались в оправдании собственных преступлений, совершенных в недавнем конфликте. Прощение получили графы Херефорд и Суррей, Роджер, лорд Мортимер из Чирка, Роджер Дамори, Бартоломью де Бадлесмир, Джон де Моубрей, Джон Гиффард из Бримпсфилда, Хью Одли с сыном, Ричард де Грей из Коднора, Генри Ле Тис, Джон Малтраверс, лорд Беркли и все 423 их сторонника. Отпущение преступлений просто подтверждало, что они признаны «не сотворившими ничего» против Деспенсеров между 1 марта и 19 августа 1321 года.
Технически была достигнута абсолютная победа.
*
В четырнадцатом столетии философия Колеса Судьбы являлась знакомой каждому. Под этим подразумевался цикл удачи, возносивший мужчин и женщин к ошеломляющим вершинам успеха и вознаграждения, но потом вынуждавший падать и погружавший их на дно утрат, невзгод и унижений. Теперь Колесо Судьбы совершило один из своих быстрейших в текущем веке поворотов, сбросив лордов Марки, казавшихся расчистившими себе путь далеко за горизонтом, и подняв из презренного изгнания Деспенсеров к высотам, прежде не рассматривавшимся.
Корень проблем лордов Марки лежал в их объединении с северными союзниками общим главным врагом, Хью Деспенсером, который затем попал в ссылку. Кроме того, в отличие от Пьера Гавестона, повторно попытавшегося вернуться из изгнания, Деспенсер с отцом целиком отошли в сторону. Хью стал пиратом, грабившим любое захваченное им судно и заработавшим новую славу «морского чудовища, залегающего в ожидании переплывавших его дорожку торговцев». Деспенсер-старший отправился в Бордо, обвиняя в понесенных потерях алчность сына. Вскоре братство северных баронов, лордов Марки и графа Пембрука, оказавшее столь мощное давление на короля в вопросе Хью Деспенсера, перестало быть единым.
Существовал и другой важный фактор, вызвавший измену удачи лордов Марки, им явилось настроение Эдварда. Тот не заботился, что в качестве пирата Хью Деспенсер пятнает международные отношения и наносит ущерб английской торговле, его чрезвычайно волновало унижение, пережитое из-за необходимости послать любимца в изгнание. Намерение пропорционально отомстить, лордам Марки в особенности, было необоримо. Король от всего сердца верил, что его обидели исключительно ради их выгоды. Соответственно, монарх обратил ресурсы королевства на поворот вспять этого личного пренебрежения, и, поступив подобным образом, сумел взбудоражить множество лордов, оставшихся нейтральными в недавних столкновениях внутри крепкого тела все еще оказываемой Эдварду поддержки. Большая часть данных новых роялистов горели желанием помочь суверену, ибо надеялись отвоевать долю милостей, потерянных в течение пребывания у власти Деспенсера. В результате, после изгнания Хью король оказался в значительно сильнее защищенном положении, нежели до него. Отныне у Эдварда появились и мотив, и средства свершить свою месть.
Первым объектом его внимания стал отрезанный от событий в графстве Кент Бартоломью де Бадлесмир.
Меньше, чем через месяц после отъезда Деспенсеров, Эдвард отправился вместе с королевой Изабеллой в паломничество в Кентербери. Потом суверен поехал на встречу наедине с Хью Деспенсером-младшим на острове Танет, велев супруге возвратиться в Лондон через замок Лидс, где та должна была остановиться в случае возникновения необходимости переждать ночь. По средневековым правилам гостеприимства, хозяин дома имел обязательство впускать каждого, просящего об укрытии. Леди Бадлесмир, оставленной заботиться о крепости на время отсутствия мужа, в идеале, следовало дать Изабелле войти и занять ее, как почетного гостя королевского происхождения, без всякой задней мысли. Тем не менее, лорд Бадлесмир, знающий о хрупкости своего положения и возрастающем в государстве напряжении, приказал жене не впускать в твердыню вообще никого и ни под какими предлогами. 13 октября Изабелла попросила о пристанище на ночь. Но получила отказ. Разъяренная, она велела сопровождающим попытаться напасть на ворота. Свита королевы не обладала подходящим для штурма прекрасно укрепленного замка снаряжением, и девять из придворных оказались убиты. Опозоренная и рассвирепевшая, Изабелла вернулась к супругу и нечаянно обеспечила его совершенным поводом для подъема монаршего войска и приступа Лидса. 16 октября Эдвард объявил о намерении сделать лорда Бадлесмира примером, послав на следующий же день начиинать осаду графов Пембрука, Ричмонда и Норфолка.
Во главе охраняющего Лидс гарнизона находился сэр Уолтер Калпепер. Сейчас он увидел, что против них в мгновение ока поднимутся превосходящие по числу и готовности силы. Как бы то ни было, леди Бадлесмир отдала приказ готовиться к защите цитадели. Она послала сообщения мужу, который вместе с Роджером Мортимером и другими лордами Марки находился в Оксфорде, прося скорее вернуться. Лорд Бадлесмир обратился к Роджеру и к графу Херефорду с ходатайством попытаться освободить его замок. Учитывая тесные связи с Бадлесмиром и брачные узы между их семьями, Мортимер едва ли мог отказать. Дядюшка и граф Херефорд поддержали его, полагая, что любой, кто помогал им в противостоянии с Деспенсером, теперь также встанет на их сторону. Это оказалось ошибкой. Выбрав защиту Бадлесмира, лорды Марки позволили втянуть себя в новый конфликт, касавшийся уже не Хью Деспенсера, а лично их и должного повиновения монарху.
Роджер и его мятежные соратники двинулись на юг, пока не достигли Кингстона на Темзе. Там они остановились. Будучи в курсе новых сложностей, граф Пембрук, архиепископ Кентерберийский и епископ Лондона поспешили навстречу бунтовщикам. Пембрук побуждал восставших не идти дальше в Кент. Он предложил, если Роджер с лордом Херефордом отступят, взять на себя роль посредника в переговорах от их имени с монархом. Те ответили, что позволят уступить замок, только при условии снятия осады и обсуждения произошедшего в Парламенте. Пембрук передал сообщение ожесточившемуся Эдварду, понимая, что оно окажется отклонено.
Тогда же графу Ланкастеру случилось выслать одно из самых близоруких посланий в его жизни. Вельможа объявил, что не выражал одобрения походу на крепость Лидс Роджера Мортимера и Херефорда. Эти слова, почти наверняка, происходящие от мелочной неприязни Ланкастера к Бадлесмиру, поставили мятежных лордов в довольно неловкое положение. Если король двинется на них со значительной по численности армией, бунтовщикам потребуется помощь Ланкастера. Они остались в Кингстоне. Без направлявшегося к ним войска гарнизон Лидса должен был заподозрить, что конец жизни каждого из его членов довольно близок. Эдвард лично явился производить осаду, послав, к тому же, за своими охотничьими псами, дабы преследовать дичь из угодий Бадлесмира, в ожидании сдачи защитников твердыни. 31 октября те распахнули ворота и взмолились об оказании милости.
Монарх одержал победу, на этом ему следовало притормозить. Наказав Бадлесмира за нанесенное Изабелле оскорбление, лишив того цитадели или же нескольких владений, Эдвард установил бы надолго протянувшийся мир. Но королю не терпелось сделать из оборонявшего Лидс гарнизона яркий пример. Как только солдаты суверена вошли в замок, они схватили двенадцать находившихся внутри мужчин и повесили. Одним из этих двенадцати стал сэр Уильям Калпепер. Его брата, Томаса Калпепера, отправили в Уинчелси и там на прилюдно убили. Леди Бадлесмир с детьми, включая дочь Элизабет (восьмилетнюю супругу сына Роджера) отвезли в лондонский Тауэр. Туда же доставили сестру Бадлесмира с ее сыном, Бартоломью де Бургхершем. Самовластие Эдварда Второго началось с заточения женщин и детей и с ненужной расправы с подданными под предлогом надуманных обвинений.
Теперь Мортимер-младший и Херефорд могли воочию наблюдать слабость их союза. Чтобы упрочить его, они направились на север на встречу с Ланкастером. По словам современника, Роджер и граф Херефорд «слишком ясно поняли, — монарх — человек, милосердием не отягченный, и решили, что он в самом деле способен привести мятежников к краху, как уже поступил с другими, таким образом, повернув свои стопы на север, не далее, чем к Понтефракту…» Там, в конце ноября, Ланкастер заверил гостей, что им гарантирована полная с его стороны поддержка. Однако, Эдвард узнал о предпринятом путешествии, запретив бунтовщикам видеться с Ланкастером. На собрании северных лордов и усилившегося союза против короля Роджер и Херефорд открыто заявили о противостоянии суверену.
